Книга Медный лук - Элизабет Джордж Спир

Все так и сидит дома? Он-то надеялся — после стольких лет…

— Это моя сестра Лия, — лучше бы ему не спрашивать.

— Никто ее не видит, — продолжала девочка. — Но уверена — она там. Прости, больше я ничего не знаю.

В смущении Даниил не может придумать, какой еще задать вопрос, но так не хочется прерывать разговор.

— А тот парень, Симон? Лет на шесть-семь старше. Тоже у Амалика работал.

— Симон Зилот?[5] — переспросил Иоиль.

— Ты его знаешь?

— Слышал о нем. У него теперь своя мастерская. И заказов больше, чем у Амалика.

— Он мне всегда старался помочь.

— Говорят, хороший человек и настоящий патриот.

— Поговоришь с ним? Расскажешь, что я тут? Мне хочется, чтобы он знал.

— А ты здесь живешь? — удивился Иоиль.

— Да.

— Один? Тут не опасно? Горы, по слухам, полны разбойников.

Даниил ничего не ответил.

— И тебе не одиноко?

— Я не один живу.

— Ага, — недоуменно кивнул Иоиль. — И никогда в деревню не спускаешься?

— Тогда меня обратно Амалику отдадут, вот и все.

— Да, верно. Хорошо, расскажу Симону. Сколько времени ты уже в бегах?

— Пять лет, не меньше. Но думаю, Симон меня не забыл.

Тут заговорила девочка, голос звонкий и ясный, взгляд прямой и открытый:

— Пять лет! И бабушка все эти годы ничего о тебе не знает?

Даниил опустил глаза, крепко сжал губы.

— Завтра, когда пойду к колодцу, расскажу ей.

Даниилу даже обидно стало. Долгие годы пытаешься усыпить свою совесть, а тут все сначала…

— Как тебе угодно… — пробормотал он. Юноша злился на самого себя, столько времени прошло — и так глупо себя выдать. Чего он ждал? Пока кончать этот разговор.

— Вам лучше вернуться домой. Незачем было сюда приходить.

— Почему? — Иоиль как будто даже не обеспокоился.

— Я вас предупредил. Ваше место в деревне, — Даниил повернулся, чтобы уйти.

— Подожди, — окликнул его мальчик, вопросительно взглянул на сестру, та кивнула. — У нас с собой немного еды. Поешь с нами?

Кровь бросилась Даниилу в лицо. Он не какой-нибудь попрошайка.

— Совсем немного, — продолжал Иоиль. — Но нам хочется с тобой подольше поговорить.

Может, мальчик предлагает еду по-дружески? Медленно, как осторожный зверь, Даниил сделал несколько шагов и опустился на траву. Из сумки, подвешенной к широкому кушаку, девочка достала небольшой, аккуратно перевязанный сверток. Иоиль вытащил маленькую фляжку, передал сестре, устроился поудобнее на траве, протянул вперед сложенные ладони. Даниил с нескрываемым изумлением наблюдал за ними — тоненькая струйка воды полилась брату на руки. Омовение рук перед едой — сколько лет уже Даниил ни о чем подобном и не вспоминал. Ему бы и в голову не пришло, будь ты хоть трижды сын книжника, но тащить с собой в гору воду только для того, чтобы соблюсти Закон? Тут девочка повернулась к нему — в глазах вопрос. Внезапно в нем поднялась забытая гордость — разве и он не иудей? Юноша подставил руки с почерневшими костяшками пальцев под капельки воды и смущенно подумал о товарищах по пещере, вот бы они хохотали, увидев это зрелище.

Девочка развязала сверток, разложила еду на три равные кучки. Она не положила себе меньше, как когда-то делала его мать. Иоиль произнес благословение и протянул Даниилу треть — пару оливок, плоскую пшеничную лепешку, маленький медовый пирожок — вкус на языке внезапно напомнил ему детство. В первый раз мышцы юноши немного расслабились. Глаза молодых людей встретились, они изучали друг друга, но уже без враждебности.

— Как тебе в голову пришло бежать в горы? — спросил Иоиль, стряхивая крошки с подбородка.

Разговаривать за едой как-то легче.

— Я знал, тут есть пещеры. Просто хотел спрятаться, думал — здесь меня Амалику не поймать. Но пещер не нашел, бродил три дня, а потом меня обнаружил один человек…

Он вспомнил, как Рош набрел на него — мальчик лежал, уткнув лицо в землю, умирающий от голода, замерзший, спину все еще саднило после побоев в мастерской. Как им объяснить про ту ночь? Ужас, охвативший его, когда он увидел склонившегося над ним мужчину — Рош протянул руку, но не ударил, а помог встать на ноги. Мальчик снова осел на землю, пришлось подхватить его и, как младенца, нести в пещеру.

— Разбойник? — спросил Иоиль.

— Нет, добрый человек, — сердито ответил Даниил. — Он взял меня к себе.

— И каково здесь, наверху? Что вы тут делаете?

— Охотимся. Волки и шакалы, бывают и рыси. Иногда доходим до Мерома[6], это далеко. Но я и ремеслом занимаюсь, смастерил себе кузнечный горн.

Иоиль глядел уважительно. У девочки темные глаза горели тем же огнем, что и у брата. Даниил разглядывал Иоиля, пытаясь вообразить себе его занятия.

— А у тебя какое ремесло?

— Я все еще в школе, — ответил Иоиль. — Наверно, стану раввином. А еще учусь плести сандалии. Могу заработать себе на пропитание, но не завидую тому, кому придется мои сандалии носить.

Даниил кивнул. Конечно, Иоиль будет раввином. Он всегда учился лучше всех в школе. Но даже раввину пристало знать какое-нибудь ремесло.

— А зачем вы пришли сюда? — спросил Даниил. — Никто из селения на гору не подымается.

Девочка рассмеялась:

— С нас три шкуры сдерут, если узнают, где мы были.

— Мы всегда об этом мечтали, — объяснил мальчик. — С самого раннего детства. Нам не разрешают, конечно. Считается, тут опасно. А сегодня праздник, вот мы и убежали, никого не спросясь. В другой раз уже не получится. Мы переезжаем в Капернаум.

Сестра нахмурилась:

— Откуда такое уныние в голосе, чуть зайдет речь о Капернауме? Не сомневаюсь, тебе понравится в городе.

Лицо Иоиля помрачнело. Пальцы один за другим обрывают красные цветочные лепестки. Даниилу ясно — брат с сестрой спорят уже не в первый раз.

— Чего тебе еще надо? — настойчиво спрашивала девочка, совсем забыв о Данииле. — У нас будет большой дом, кругом лавки, люди, школа с самыми лучшими учителями в Галилее!