Книга Выстрел из прошлого - Лаура Липман

Мраморные плиты крыльца неприятно холодили босые ноги старика. Поскользнувшись, он неловко рухнул на дорожку — с глухим стуком, как падает на землю переспелое или просто гнилое яблоко. Только тогда его услышали. Оторвавшись от своего занятия, мальчишки удивленно воззрились на него. И принялись хохотать.

— Иди домой, старик, — крикнул один из них, костлявый юнец, который обычно говорил от лица всей шайки. — Выспись хорошенько! Утром придется выгребать, так что силы тебе понадобятся!

Круглолицый, пухлый коротышка подобострастно захихикал, а вслед за ним и остальные. Их было пятеро — все приемные дети, которых усыновила религиозная супружеская пара по соседству. Благое дело, кто бы спорил! Да вот только бедняги ничего не могли поделать с этой бандой. Даже заставить ребятню ходить хотя бы в чистой одежде им и то не удалось — все, что они могли, это с беспомощным видом взирать на то, как их приемыши беснуются, словно выпущенные из клетки дикие звери. Костлявый парень, жирный коротышка, мальчик с девочкой — скорее всего, двойняшки — и еще один, наверное, новенький, тощий, как скелет, и вечно шмыгавший носом. Да, хоть какая-то польза от этих фонарей, подумал он. По крайней мере, можно хорошенько рассмотреть этих малолетних бандитов, прежде чем они снова возьмутся за свое…

— А ну, кончайте с этим, — сказал он. — Прямо сейчас, слышите?

Теперь они просто скисли от смеха — ну, как же, какой-то жалкий старик, сидя на земле, указывает им, что делать! А потом, отсмеявшись, принялись швырять в него всем, что у них было в руках, — камнями, палками, пустыми пластиковыми бутылками. Он не пытался даже закрыть лицо — просто сидел под ливнем всего этого мусора и молча смотрел на них. И только когда им уже нечем было бросаться, когда они выкрикнули ему в лицо последнее грязное ругательство — только тогда он показал им винтовку, которую по-прежнему сжимал в руке.

— Вот дерьмо! Эй, старик, да ты никак собрался стрелять! — пробормотал тот самый долговязый юнец. Только на этот раз он уже не смеялся.

— А ты как думал? — Он вскинул винтовку и пальнул вверх.

— Ой, он нас убьет! Всех сейчас убьет! — взвизгнула девчонка и опрометью бросилась бежать.

Она быстро бегала, эта девочка, куда быстрее, чем остальные, правда, ее брат-близнец под конец почти догнал ее. Эти двое были уже в конце квартала и собрались свернуть на север, прежде чем до них дошло, что происходит. Пухлый коротышка здорово отстал от брата с сестрой, а долговязый, костлявый юнец рывком дернул за собой самого маленького — того, обвешанного соплями. Малыш словно прирос к земле — видимо, не столько испугался, сколько удивился, потому что, разинув рот, только тупо хлопал глазами.

— Бежим, Донни, — взмолился костлявый, таща его за руку. — Видишь, у старика ружье. На этот раз старый пердун, похоже, не шутит.

«Сопливец» потоптался на месте, потом, смешно переваливаясь и едва поспевая за «скелетом», торопливо заковылял по дороге. Он бы мог догнать их, если бы захотел, но вместо этого он выстрелил снова, потом еще раз. Винтовка в его руках будто ожила, теперь она уже не слушалось его, и он ничего не мог с этим поделать. Они еще не успели добежать до угла, когда какая-то машина свернула на Фэйрмаунт-авеню, в одном из домов открылось окно, и кто-то крикнул, чтобы прекратили весь этот шум… а потом раздался еще один выстрел, и вслед за ним — детский крик, потом еще выстрел, и еще. Все эти звуки вдруг слились воедино, и сейчас он даже не смог бы сказать, который раздался первым. Малыш внезапно споткнулся и упал, и теперь только костлявый юнец вопил один, пронзительно и пискляво, как девчонка.

И тут вдруг улица внезапно опустела… только на самом углу ее, прямо посреди дороги, валялось нечто, похожее на небольшую кучку тряпок.

Он тупо уставился на винтовку, на странно оцепеневшую, будто парализованную руку, которая по-прежнему прижимала приклад к плечу — как будто ждал, что случится дальше. И только тут до него дошло, что все, что могло случиться, уже случилось.

Войдя в дом, он поставил винтовку в шкаф Энни, в который он редко заглядывал, сунув ее между висевшими там юбками. Потом, вспомнив о босых ногах, влез в старые башмаки, чтобы не порезаться, и взялся за веник. К тому времени, как приехала полиция, он уже почти успел собрать с пола осколки битого стекла. «Ну, надо же! — беззлобно подумал он. — В кои-то веки приехали вовремя. И как назло, именно тогда, когда у меня дел по горло!»

— Одну минутку, хорошо? — вежливо попросил он, и полицейские, разом онемев, молча смотрели, как он сметает в совок последние осколки стекла с дорожки перед домом.

— Вот и все, — удовлетворенно пробормотал он, поставив веник с совком возле крыльца. — Я готов.

Глава 1

Тесс Монаган казалось, что книга записей, куда она заносила все назначенные встречи, или «склерозник», как она его называла, растет прямо на глазах. Огромный и белый — тридцать страниц июня, пустых, словно сибирские степи, закрывали почти весь ее стол — он пух, как снежный ком. — «Так и ослепнуть недолго», — подумала она, но взгляд ее, как назло, словно прилип к нему. Тридцать аккуратных пустых страниц, только и ждущих, чтобы их заполнили, и лишь та, на которой стояло сегодняшнее число, чванливо выставляла напоказ единственную запись:

9.30 Бил

10.30 Броуни

(Супер Фреш: Собачьи консервы)

Кроме нее, в левом нижнем углу красовалась какая-то закорючка, на первый взгляд сильно смахивавшая на человечка в инвалидном кресле на колесиках, решившего сверзиться с опоры моста. Шутка весьма дурного вкуса, если не замечать, что человечек в кресле как две капли воды похож на ее бывшего босса, Тайнера Грея, — тогда рисунок сразу обретал какую-то шутовскую прелесть.

Она предупреждала Тайнера, что июнь не самое подходящее время, чтобы открывать новую контору, да что толку! По своему обыкновению, Тайнер отмахивался от нее, как от назойливой мухи, твердя, что завалит ее делами, станет посылать ей собственных клиентов, так что у нее и минутки свободной не будет. Иной раз, когда становилось совсем уж невмоготу, Тесс приходило в голову, что Тайнеру попросту хочется побыстрее освободить стол.

Ну, вот, его желание исполнилось — на прошлой неделе она открыла собственную контору В результате — одно-единственное дело за весь июнь. А июль и август в Балтиморе вообще «мертвый сезон» — большинство горожан обычно перебираются в Оушн-Сити или на пляжи Делавэра.

— Увы, это не для нас, Искей. Мы ведь с тобой рабочие лошадки, верно? — буркнула она, обращаясь к своей суке-грейхаунду, грациозно разлегшейся на розовато-лиловом диванчике в позе одалиски со знаменитого полотна Матисса. — Знаешь, на кого ты похожа? «Обнаженная красавица на розовом». Нет, «Черная, волосатая обнаженная красавица с розовым брюшком».

В прошлом неоднократная победительница собачьих бегов, Искей теперь превратилась в такую же непревзойденную соню, умудряясь спать чуть ли не по восемнадцать часов в день — либо на диванчике в конторе, либо дома, в своей корзинке. «Что ж, Искей может себе это позволить, — вздохнула Тесс, — это ведь не ей нужно крутиться, чтобы удержаться на плаву».