Книга Ласковый деспот - Энн Хэмпсон

Клэр стало не по себе. Мелькнула мысль, что, возможно, ребенок преувеличивает. Ведь трудно представить, чтобы взрослые могли быть такими бессердечными по отношению к маленькой сиротке.

— Наверняка ты не так их поняла, милая. Наверное, дядя Саймон просто не знает, что делать с маленькими девочками. Но вот увидишь, все изменится, когда ты поживешь у него подольше и он к тебе привыкнет.

— Я живу у него год. И он все время так со мной обращается.

Нет сомнений, ребенок говорит правду, тревожно думала Клэр, разглядывая несчастное бледное личико. И закипала от негодования. Таких людей, как Саймон Кондлифф, и близко нельзя подпускать к детям. Закон должен запрещать им попечительствовать маленьким детям. Если Линди ему не нужна, почему не устроить ее в интернат? Все же лучше, чем ребенок будет расти ненужной, нелюбимой. Как можно не любить эту милую очаровашку, такую застенчивую и тихую, — у Клэр это не укладывалось в голове.

Когда они вернулись в конюшню, Линди улыбалась и была в хорошем настроении. Но как только увидела дядю, вся ее радость мгновенно испарилось.

— Как она себя вела? — В голосе Саймона Кондлиффа Клэр ясно различила беспокойство.

Она удивленно взглянула на него:

— Линди очень уверенно держится в седле. Честно говоря, мне кажется, она может ездить сама, без повода.

— Вы считаете? Но девочка так напугалась, когда несколько дней назад мы с ней поехали кататься верхом.

— А с мисс Харрис я не боюсь, — восторженно вмешалась Линди и тут же потупилась. — Прости, дядя Саймон.

Лицо дяди исказилось гримасой недовольства, словно извинения и робость племянницы раздражали его. Но это странно, если он же сам — первая причина ее боязливости и застенчивости!

— Иди в машину! — резко приказал он девочке, потом повернулся к Клэр: — Привезу ее завтра в это же время. Только больше советую не заставлять меня дожидаться начала. Итак, завтра в десять утра. Запишите время, чтобы ничего не перепутать.

Покраснев от злости, Клэр тем не менее промолчала. Ей придется быть с этим человеком повежливей, если она хочет сохранить за собой свое место.

— Да, мистер Кондлифф. Завтра в десять. Жду вас.

Весь день Клэр мыслями непрестанно возвращалась к мистеру Кондлиффу, а про Линди как-то забывала. Ее почему-то раздражало, что она думала о них порознь, и, подъезжая к дому Мег, была очень недовольна собой.

Однако теплая, уютная кухня, вкусные запахи от печки, широкая улыбка Мег восстановили доброе расположение духа. Клэр тихонько напевала что-то, направляясь в ванную вымыть руки и умыться. Когда она вернулась на кухню, стол уже был накрыт к ужину.

— Ну, деточка, как твоя работа? Пока нравится? — Мег Хардман, добродушная толстушка с круглым веселым лицом, серыми лучистыми глазами и белыми как снег волосами, широко улыбнулась. Она и ее муж работали еще у отца Клэр, когда тот был жив. Отец умер пять месяцев назад. После его смерти чета Хардман решила уйти на покой. Им повезло найти симпатичный домик в Мэлхарсте, очаровательной северной деревушке.

— Спасибо, Мег, все в порядке. — Клэр села за стол. — А где Джим?

— В саду. Он уже попил чай. — Женщина поставила перед Клэр тарелку с едой. — А у тебя сегодня была племянница мистера Кондлиффа?

— А ты откуда знаешь? — удивилась Клэр.

— Миссис Вилкинсон сказала. Вы проезжали мимо ее дома. — Мег помолчала. — Ну и как она?

— Линди? Очень милая девочка. — Клэр помедлила, но не удержалась и спросила: — А ты знаешь мистера Кондлиффа?

— Я с ним знакома. Он же владелец этого дома. Да и вообще почти весь Мэлхарст ему принадлежит. Очень милый господин — настоящий джентльмен.

— Мне так не показалось, — горячо возразила Клэр. — И его племянница, похоже, тоже придерживается иного мнения.

Мег изумленно уставилась на нее:

— Он тебе не понравился? Но его здесь все любят! Он в Мэлхарсте пользуется большим уважением.

— Он самый отвратительный тип, какого я видела! А как он обращается с бедным ребенком!

— Линди? Да что ты! Ты, наверное, что-то путаешь. Мистер Кондлифф в ней души не чает, буквально пылинки с нее сдувает. Откуда у тебя такое впечатление?

— Мне сама девочка все рассказала. Мег, она напугана, она его боится!

Мег только покачала головой и повторила, что Клэр ничего не поняла. Может быть, мистер Кондлифф порой бывает строгим, но, как она слышала, на то есть причины.

— Вот как? И какие же?

— Линди, когда попала к нему год назад, была совершенно избалованная, никого не слушала. То есть совершенно не умела себя вести. А что вытворяла, когда он ее вел куда-нибудь — страшное дело! Нам всем было так его жаль!

— Нет, не может быть! Неужели ты говоришь о Линди? — Клэр недоверчиво посмотрела на Мег и покачала головой. — Не могу поверить.

— Да тебе об этом любой в деревне скажет. Она вся пошла в мать, вот в чем беда. Конечно, мистеру Кондлиффу пришлось ее приструнить, иначе бы так все и продолжалось. — Мег разоткровенничалась и рассказала Клэр о матери девочки. О том, какой та была легкомысленной и ветреной. Вышла замуж против воли отца. Ее избранник оказался охотником за богатым приданым и бросил супругу сразу, как родилась Линди. Тогда брат взял их на свое попечение, а после смерти отца повез ее с ребенком домой. Но дамочка не захотела. Сменила адрес и вообще прекратила с ним всякие отношения. И так продолжалось до тех пор, пока не узнала, что смертельно больна. Несмотря на все свои недостатки, Линди она обожала и совершенно избаловала девочку. Поэтому, когда она умерла, а Линди в это время была в больнице после аварии, у брата на руках остался ребенок, не приученный к дисциплине, упрямый и капризный. Поначалу мистер Кондлифф так с ней намучился! Она распоряжалась слугами как хотела, а если они немедленно не исполняли ее указания, впадала в страшные истерики. Если что-то было не по ее, девочка падала на пол и визжала.

— Просто не могу в это поверить, — в изумлении раскрыла рот Клэр, вспомнив Линди, покорную, смирную, робкую и неуверенную в себе.

— Тем не менее так все и было. Мне их горничная рассказала. Она своими глазами все это видела. Но теперь дядя как будто излечил капризулю от истерик, и, говорят, она стала милой и послушной девочкой.

— Излечил… — Клэр налила себе в чашку молока. — Но какой ценой! Уж наверное, можно было все сделать помягче.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — озадаченно посмотрела на нее Мег.

— Если так будет продолжаться, ребенок скоро сломается, у нее не будет своей воли.

— Вот и хорошо. А если бы не мистер Кондлифф, жизнь ребенка была бы загублена. Она выросла бы такой же, как ее мать, и, может быть, пошла по ее стопам. Этого-то больше всего и опасается ее дядя. Он только хочет помочь воспитаннице подавить в ней врожденные дурные наклонности.