Книга Хер Сон - Лисси Мусса
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самара
Самара — древний город. Он существовал еще задолго до того, как человек летать на самолете научился. Даже до того еще, как этот самолет придумали. Стоял себе город на берегу Волги и назывался совершенно непринужденно и простенько — Кукуйбышев. А потом братья Райты самолет придумали, и полетел человек в небесах, аки птица, целых 36 метров пролетел! Сами Райты самолет в небо поднять не умели, но в земле русской случился знаменитый летчик Валерий Чкалов, который взялся их детище в воздух поднять и братьев Райтов по России с ветерком прокатить. И была у летчика Чкалова харизма. Это означало, что он обаятельный был, и влюблялись в него все девушки с первого взгляда, а всем остальным он просто так нравился.
Вот прилетели Райты с Чкаловым в Кукуйбышев как-то раз и приземлились на площади около вокзала. И сразу, конечно, митинг начался. Как вышел Чкалов на трибуну, так сразу все девушки от счастья в обморок упали. Только одна задержалась — самая ученая. Она историю Древнего Египта как «наша Таня громко плачет» знала, она у нее даже от зубов отскакивала! Сверкнула ученая девушка очками и зубами и осведомилась у Чкалова: «Вы, наверное, Ра?»
А Чкалов обиделся, что она не в обмороке, и говорит ей: «Сама Ра!» и ушел с трибуны. И сел в самолет и улетел, махнув серебряным толпе крылом. И оттого, что у него харизма, слова его увековечивали везде, кто как мог. И в Кукуйбышеве тоже так порешили: раз Чкалов крикнул «Сама-ра!», то так город надо назвать, чтоб все знали!
А девушка — да что взять с девушки-то? Она, конечно, с тех пор покой потеряла, и все песню поет тонким голосом, ну, вы знаете: «Ой, Самара-городок, беспокойная я, беспокойная я, успокойте вы меня», да все в небо глядит. Харизма — штука мощная, против нее не попрешь!
Фрязино
Сидел как-то за самоваром великий полководец Иван Сусанин да поглядывал на пышную девицу Зину, которая хлопотала у стола, потчуя гостей. «Ишь ты, фря какая! — думал Иван Сусанин, покручивая ус, — надо бы на карте пометить, где она живет. Вот отведу поляков тут недалеко по делу, да и вернусь к ее роскошным туловищам», — мечтал Сусанин, рисуя на карте кружочек и выцарапывая гусиным пером аккуратные буковки: «Фря Зина».
Наутро ушел Сусанин с поляками в дремучий лес, да и не вернулся. А карта на столе лежать осталась — позабыл он ее, ну и заблудился, конечно.
Так и сгинул.
Карту нашли потом, и название поселения так и осталось «Фрязино». В губерниии Московской принято на «о» города обозначать — Хотьково, Монино, Павшино, вот и Фрязина во Фрязино превратилось.
Такова селяви: сплошная шершеляфамщина!
Абрамцево
Есть прекрасный уголок на Валдайской возвышенности — он же знаменитая усадьба художников. Там и Савва Мамонтов гостевал, и Третьяков в свою коллекцию картинки присматривал. Да вы знаете — Абрамцево знаменитое. Почему Абрамцево — дык это история простая: художники картины свои хотели подороже продать, потому и рамы заказывали затейные, — с резьбой да позолотой.
Приезжают к ним Савва Мамонтов с Третьяковым и просят: «Продай, брат, нам картинку вот эту завалящую за три рубля».
А художник упирается: «Нет, господа хорошие, картина без рамы никуда! Обрамить надо! И не за три рубля, а за триста три я вам продам ее!»
«Вот ешкин кот! Лишь бы абрамить!» — в сердцах плевался знаменитый коллекционер Третьяков, не разобравшись в терминологии. Он решил, что это слово происходит от «Абрам», намекая на выгодные сделки, на которые все Абрамы большие доки.
«Поехали, друг мой, в Плес, ну их к бесам, этих абрамцевских! — утешал приятеля добряк Савва Морозов, не успевший еще растратить свои миллионы на революционных матросов. — Там на Волге утес, диким мохом оброс — его как раз Левитан нарисовал намедни. Картинка маслом! И никаких Абрамов, разве что сам Левитан, да и тот — Исаак!»
А про художников что скажешь?
Это только в сказках художники нищие да голодные. Вот, например, художник Ярошенко, который прачек рисовал да нищих — он в Китай-городе, в Подкопаево домик имел крошечный — три этажа, да сад-палисад. Нижний этаж ресторация занимала, посереди сам жил в трехстах метрах, а верхний ярус студентам сдавал. Бедняга. У него и в Кисловодске именьице небольшое было — сейчас там его мемориальный музейчик небольшой трехэтажный имеется. Конечно, бедный, вон у царя целый громадный Зимний дворец — куда как больше московского да питерского домов ярошенсковских! А нищих он классно рисовал! Со смаком! Знал толк в бедняжечках!
A ну и пусть! Ё! Пойду гулять тогда!
Надену толстовку и поскачу Толстовку так мягко облегающую все мои чресла и телеса, темно-синюю, уютную.
И буду скакать, как мячик, мягкий и теплый.
А сверху я накину некрасовку. Она будет развеваться за мной крылами, и я стану похожа на маленький розовый шквал — стремительная, легкая, летящая.
И сверху нацеплю непременно шаляпинку — для форса.
Как же без шаляпинки — ведь я кокетлива до безумия!
Буду глазками стрелять из-под шаляпинки. И лукаво улыбаться — веселый озорной ураган.
Может быть, добавить каштанку?
Наверное, это на Карлсона уже похоже:
«Юная прекрасная девица улетает далеко-далеко…»
Я тут размышляла об абсурде — в метро. И доразмышлялась до того, что решила, что время надо рационально использовать — хоть и для абсурдов всяческих. А поскольку живописью в метро или пением-танцами, скажем, заниматься нет простору, то остается одно — слагать вирши. Хоть и абсурдные. Глянула в журнальчик, который листала соседка, а там — мама дорогая! — наш брат девушка — вооруженная от каблуков до зубов! Страничка моды такая вот. Но нам без разницы — из чего абсурд состряпать. И вот — пожалуйста! — абсурд на модную тему:))))))):
Ходит дама с пистолетом,
ест чеснок и спит валетом,
то есть — пяткой к голове
прямо на сырой траве,
в голове у дамы — брямки,
и в ушах, и под панамкой,
а под мышкой — кобура!
кризис кончился —
УРА!
Теперь вот думаю: а если и впрямь кризис кончится?
Всю жизнь завидовала Петру Первому! Делал чувак венценосный, что хотел! Кораблики строил, дощечки всякие стругал, брадобреем прославился! И не думал — царское это дело или не царское. Потому что все, что царь делает, — это все царские дела! А размышлять о том, уместно ли молоток в руки взять и как на это посмотрит княгиня Марья Алексеевна — это как раз удел граждан, к царям отношения не имеющих. Вот и граф Толстой — величина! Пахать для развлечения — это круть! И я, и я, и я пахать! Ну, хоть в сантехника поиграть!
