Книга 39 ключей. Кэхиллы против Весперов. Операция "Медуза" - Гордон Корман

Но больше всего ей нравилась парижская еда. Сегодняшний семинар по соусам затянулся на весь ланч, что дало Нелли превосходный предлог посетить «Лез Фрэз» в обычном для нее состоянии — состоянии острого голода.

Шоколадно-клубничный круассан, который официантка поставила рядом с эспрессо, сегодня выглядел иначе, чем обычно. Что это на нем — сахарная пудра? Кондитер пытается довести свой шедевр до нового, немыслимого совершенства? Нелли не терпелось попробовать и узнать.

Она поднесла пирожное к губам.

Облачко белого порошка взметнулось над круассаном и обволокло лицо девушки. Мгновение — и легкая дымка растаяла. Нелли обмякла на стуле, лишившись сознания.

У кафе остановилась машина «скорой помощи». Двое санитаров, облаченных в белое, вытащили Нелли из-за столика, загрузили в машину и покатили прочь.

Тель-Авив, Израиль

15:42 по израильскому стандартному времени

— Дети, сюда.

Алистер Оу протянул руку, направляя Неда и Теда Старлингов в лифт медицинского центра. Как же это трагично: он, в свои шестьдесят шесть, вынужден помогать двум подросткам в расцвете сил и юности. Все должно быть ровно наоборот!

Увы, таковы уж оказались последствия поисков тридцати девяти Ключей. Мальчики стали жертвами подлой диверсии в институте Франклина в Филадельфии. Теперь Неда терзали постоянные головные боли, да такие сильные, что он не мог ни на чем сосредотачиваться. Впрочем, ему еще повезло, а вот его брат потерял зрение.

Алистер вздохнул. Наверное, доктор Шалит поможет. Они специально для того и приехали в Израиль — на консультацию лучшего в мире невролога, который добился поразительных успехов у пациентов с похожими травмами.

Алистер нажал на кнопку, лифт двинулся вверх. На восемнадцатом этаже кабина замедлилась и остановилась.

Дверь не открылась.

Внезапно кабина рухнула вниз и понеслась в свободном падении по шахте, с каждой секундой набирая скорость.

— Дети… — слова замерли на губах Алистера. Когда мчишься навстречу мучительной гибели, ничего утешительного и не скажешь.

Он крепче сжал плечи мальчиков. В странном месте им суждено встретить свой конец. Правда, в каком-то смысле даже уместно, что члены одной и той же семейной ветви умрут все вместе.

За последние несколько футов отвесного падения лифт перешел из стремительного полета вниз к полной неподвижности. От резкого рывка пассажиров швырнуло на пол. Нед ударился головой и закричал от боли и страха.

Дверь открылась. Три здоровяка преградили выход на подземную парковку. Лица их были обмотаны бурнусами, как у кочевников в пустыне. Предводитель попытался схватить Алистера, однако недооценил решимость своего пожилого противника. Тяжелая, украшенная бриллиантами трость перебила запястье негодяя.

Здоровяк выругался и отшатнулся.

Алистер рывком поднял мальчиков на ноги.

— Бегите!

Нед схватил слепого брата за локоть, увернулся от тянущихся к ним рук и помчался прочь вдоль длинного ряда машин. Один из нападавших бросился в погоню.

Мальчики почти добрались до выхода. Тед споткнулся о цементный бордюрчик парковки и кубарем полетел на пол, но так и не упал — преследователь сгреб его могучей медвежьей хваткой.

Нед остановился в нерешительности. Очередной приступ мигрени выбил у него из головы все, кроме боли.

«Нет! Только не теперь!»

Нечеловеческим усилием он повернулся. Брата поймали, Алистера втолкнули обратно в лифт. Только он, Нед, еще оставался на свободе.

Голос Алистера эхом раскатился меж бетонных стен.

— Беги! Позвони Уильяму Макентайеру!

Нед Старлинг с тяжелым сердцем бросился наутек.

Токио, Япония

22:42 по японскому стандартному времени

Феникс Уизард пытался поймать волну хип-хопа.

Кузен Йона сказал ему: главное — поймать волну. Легче всего сделать это в толпе визжащих от восторга фанатов, скачущих, топающих ногами и вопящих в такт с Йоной Уизардом, самым известным исполнителем рэпа на свете.

На юного рэпера стоило посмотреть. С верхних ярусов огромного стадиона он казался не больше букашки — и все же от каждого его движения, каждого такта, от каждого знаменитого «йо» по толпе пробегала дрожь восторга. Йона не столько пел, сколько гипнотизировал публику. Шестьдесят пять тысяч зрителей покорно повиновались его приказам — бесновались, кричали и затихали по малейшему слову своего идола.

Кроме одного человека.

Феникс боготворил своего прославленного кузена. Какой двенадцатилетний мальчик не поклоняется всенародным кумирам? Йона был знаменит не только в музыкальных кругах: он сыграл главные роли в нескольких фильмах, в том числе и «Хрониках гангстера», своем первом блокбастере; вел собственную программу на телевидении; лицо его было увековечено на коробочках для монпансье и подставках для леденцов на палочке. Папарацци неотступно следовали за ним по пятам.

Однако сама музыка оставляла Феникса совершенно равнодушным. Мальчик скорее отрезал бы себе язык, чем признался в этом вслух, но его воротило от этого представления. Не пение, а бессвязные выкрики — все сплошь одно и то же, раз за разом.

«Почему я не слышу того, что слышат все кругом?»

Йона тем временем разогревал толпу.

— Люблю Токио! А теперь поднимайтесь и покажите мне, как вы умеете двигаться!

Стадион сотрясся от дружного отклика. Те фанаты, что еще сидели, разом вскочили с мест, образуя волну из десятков тысяч тел. Феникс двигался вместе со всеми, надеясь, что их пыл передастся и ему.

Нет, ни тени восторга. Что может быть печальнее, чем Уизард без чувства ритма? Повсюду люди кружились так неистово, точно от этого зависели их жизни. Над Фениксом проплывали тела, передаваемые из рук в руки поверх голов.

Вот пронесли девочку-подростка с непередаваемым блаженством на лице. Она-то поймала волну!

А что, если попробовать? Вдруг поможет проникнуться? Феникс взобрался на спинку сиденья, буквально выбросился на «крышу» толпы и, изгибаясь, заскользил над головами. Его наконец пробрал трепет восторга. Почему-то он не испытывал ни капли страха. Тысячи рук создавали надежную опору. Все равно что плывешь в океанском течении. Восхитительно! Феникс предвкушал, как станет рассказывать об этом Йоне после концерта.

Полет становился все прекраснее, все стремительнее. Но почему его несет от сцены, к одному из темных туннелей — к выходу? Там ведь ничего не происходит!

В следующую минуту Феникс оказался во мраке бетонного коридора. По бокам стояли двое мужчин в зеркальных очках.

— Что?…

Мокрая вонючая тряпка закрыла лицо мальчика. Феникс забился, вырываясь, но первый же вдох хлороформа унес его в забытье.