Книга Облачные замки - Майкл Роэн

– У меня куча дел, – повторил я, – и чувствую себя неважно. – Это, по крайней мере, было почти правдой. Но мне не хотелось его обижать, и я постарался смягчить отказ: – Может, я и смогу заглянуть попозже, если это удобно…

– Ну конечно, конечно! – И он помахал огромной, как ласт, ручищей. – Ты ведь знаешь, как до меня добраться? О'кей! Нечего торчать в номере одному, в обнимку с бутылкой! Или с кем другим, а? Что ж, чао, бамбино!

Я помахал Лутцу в ответ и проводил глазами его длиннющий «мерс»-лимузин. Тот дал задний ход и с урчанием вырулил на засыпанную мусором проезжую часть. Улица опустела, но в воздухе все еще висел тяжелый запах, исходивший из опрокинутых мусорных баков, к которому примешивались также дым, аромат перечного газа, который с некоторых пор стали использовать вместо слезоточивого, запах бензина из «коктейлей Молотова» – все это составляло букет, от благоухания которого хотелось плеваться.

– Ну что за невезуха! – проронил один из постояльцев, сбегавший по ступенькам к стоянке такси и на бегу запихивавший в дипломат кипы буклетов с презентации. – Представляете, они перевернули мою машину! Как пушинку! Чертовы фашистские ублюдки! А вы тоже на презентацию приехали? Э, да вы, случаем, не Стивен ли Фишер? Ну разумеется, как же я вас сразу-то не узнал? – Он схватил меня за руку и принялся трясти ее с несколько преувеличенным энтузиазмом, едва ли не с благоговением. – Ежи Марковский, вице-президент компании «Роском-Варшава», сборка электроники и все такое! Да, ну и удивили же вы нас всех! Настоящий переворот, черт возьми! Я еще не успел просмотреть баланс, но думаю, мы непременно приобретем приличную долю «Си-Трана»! – Он помрачнел. – Но и эти чертовы соперники наверняка зевать не будут, это уж и к гадалке не ходи! Но вы ведь нас не забудете?

Я удивился, как ему удалось запомнить меня по той короткой речи, которую я произнес на презентации, окруженный голограммами, танцорами и всей этой ерундой. Но стоило мне войти в фойе, как я сразу понял: весь газетный стенд пестрел моими изображениями. Я еще не успел попасть в «Тайм» или «Ньюсуик», но континентальные европейцы времени даром не теряли. И вот я пялился с обложек «Эльзевир» и «Шпигеля» (разумеется, в кадр попал и Лутц), а «Экономист» на первой странице поместил фотографию какого-то кретина с поросячьими глазками и в четырехугольной академической шапке с кисточкой, озаглавленную: «Удобная транспортировка! „Си-Тран“ – перевозки для новой Европы».

Я взял себе экземпляр. Человек за стойкой глупо улыбнулся и громко сказал:

– Gratuliere, Herr Fischer![9]

Все головы в фойе повернулись в нашу сторону; отель был битком набит бизнес-типами, понаехавшими на презентацию, и, конечно, им всем сразу же захотелось пожать мне руку. Среди желающих были даже крупные шишки из транснациональных компаний. Я спасся бегством, отступив в лифт с горящими от рукопожатий ладонями и приглашениями в любое время заскакивать в гости, причем абсолютно в любое место – от Гренобля до Гротана, что в штате Коннектикут. Утром, во время всей это дорогущей показухи, я чувствовал себя идиотом, пытающимся нацепить на себя маску знаменитости; теперь же до меня вдруг дошло, что именно знаменитостью я и являюсь.

Но сейчас мне хотелось только остаться одному.

Если разобраться, довольно забавная ситуация: я разыгрываю из себя Грету Гарбо.[10]Я долгие годы учился не вести себя подобным образом, да и учился-то не на кушетке психоаналитика, совершая под его руководством путешествия в собственное подсознание. Учился я на ходящих ходуном палубах и в темных джунглях, среди заоблачных архипелагов и в мирах, простирающихся за пределами нашего, подобно нескончаемым теням, которые отбрасывает заходящее солнце. Учился в странствиях настолько необычных и рискованных, что сами воспоминания о них были мимолетны и очень быстро меркли. На Спирали мне доводилось сталкиваться с задачами и опасностями, которые помогли мне постичь истинную цену успеха, – и в конце концов мне пришлось встретиться с самим собой.

Я раскрыл «Экономист», и глаза мои сразу выхватили конец передовицы: «…самое сенсационное изобретение в области транспортировки грузов со времени внедрения контейнерных перевозок в 1960-х. Несомненно, это изобретение заслуженно озолотит г-на Стивена Фишера и как генерального директора, и как держателя контрольного пакета акций. Однако „Си-Тран“, как и его загадочный создатель, не собирается останавливаться на достигнутом. Естественно, что „Си-Тран“, сделавший утомительные и сложные международные судоперевозки такими же бессмысленными, как и вчерашние границы между странами, будет в дальнейшем способствовать воссоединению растерзанной и еще до конца не оправившейся от посткоммунистической травмы Восточной Европы с Западом, отмеченным, как чумой, отсутствием стабильности и возрастающим экстремизмом. В этом качестве „Си-Тран“ займет достойное место не только в сухих научных трактатах будущего, но и…»

Мелодичный звон колокольчиков оповестил меня, что лифт прибыл на мой этаж. Я поспешно свернул газету, не желая быть застигнутым за ее чтением, и фыркнул сам на себя. Боже мой, боже мой, как бывало говаривал мой старинный дружище Джип, это просто от скуки! Но теперь все, баста. Я с такой силой пихнул пластиковую карточку-ключ в дверь своего номера, что чуть ее не сломал.

Я отшвырнул газету и проверил почту в портативном компьютере. Факс был завален сообщениями, как, впрочем, и автоответчик, – все сплошь поздравления. Нажатием нескольких клавиш я отправил их в офис своей компании – пускай помощники и ассистенты отвечают. Но стоило мне закончить пересылку, как вдруг в центре экрана вспыхнуло окно[11]в формате, специально предусмотренном для срочных сообщений о неполадках в системе. Я внимательно вгляделся в горящие красные буковки.

СРОЧНО ВО ИЗБЕЖАНИЕ НЕМИНУЕМОГО УНИЧТОЖЕНИЯ СИСТЕМЫ СОЕДИНИТЕ ПОРТ «К» С ПОРТОМ «Ч» СРОЧНО

Что с чем соединить? Я был уверен, что этот компьютер не только не может соединить упомянутые гнезда, но и вообще их не имеет. Розыгрыш? А может, вирус?

Все это наводило на мысль о подтексте, этаком double entendre.[12]А скорее всего я просто случайно привел в действие какую-то созданную разработчиком программы, но оставшуюся невостребованной инструкцию, которая так и осталась в операционной системе. Я нажал на копку «ОК», и рамка постепенно исчезла, хотя сами буквы с настойчивостью жидких кристаллов еще на несколько секунд задержались на экране, подобные затухающим огонькам. Я закрыл окно и пошел принять душ и переодеться.

По идее следовало бы тотчас забыть об этой истории. Однако и час спустя, посвежевший после душа, сидя в баре отеля и вооружившись огромным количеством джина с тоником, я все еще продолжал размышлять об этом. Может, просто потому, что, прекрати я размышлять об этом, мне на ум полезли бы мысли похуже. На террасе, где располагался бар, не было ни души. Администрация отеля расстаралась, украсив это место мраморными статуями, декоративными растениями и зонтиками в полосочку над столиками, однако придать более благородный вид автомобильной стоянке и жалкой поросли карликовых сосен, отмечающих ее границу с территорией соседнего отеля, оказалось выше ее возможностей. Пейзаж, открывавшийся с террасы, был немногим приятнее для глаз, чем широченное полотно проезжей части перед отелем. Тем не менее он действовал умиротворяюще. По крайней мере, за автостоянкой, вернее, над ней тянулась широкая полоса ничем не заслоненного неба. После того как я сутками торчал в выставочном центре, уже одно это притупляло ощущение клаустрофобии, овладевшей было мной. Я заказал еще джина и откинулся в кресле, чтобы понаслаждаться пейзажем.