Книга От магии сплошные проблемы - Лиза Ширин

— С каких это пор ночь в переулке стала предпочтительнее ужина со мной в «Короне и якоре»? — поинтересовался он.

— С тех самых, как Квентин снова вышел на ночную охоту.

— Варек сказал, что ты сделала стойку на Нигеля Никабара. Но он ничего не говорил о Квентине.

Бывая в Мермейе, Фелан всегда останавливался в «Подзорной трубе», где и вел свои дела, а Варек Акар, владелец заведения, выполнял двойную функцию — бизнес-менеджера и личного секретаря моего кузена, когда тот был в городе. Обычно я не рассказываю всем подряд, где веду слежку. Но тут дело было связано с Нигелем, и мне пришла хорошая идея — дать знать своим ближайшим родственникам, где меня найти.

— Потому что о Квентине речь не шла, — пояснила я. — И мне было бы спокойнее не знать, что он снова в деле.

— Варек умеет держать язык за зубами.

— Вареку я доверяю, но не могу сказать того же в отношении его нового бармена. А Квентин сегодня ночью пока не сделал ничего противозаконного.

Фелан тихо рассмеялся.

— Еще вся ночь впереди.

Он был прав, но я не хотела этого признавать. Если определенные структуры охраны правопорядка узнают, где находится Квентин, они могут неверно это истолковать и спугнуть его.

Корабль Фелана прибыл в порт ближе к вечеру, и мы собирались встретиться за ранним ужином. Ранним, потому что я знала: на вечер у него намечены другие мероприятия — те, в которых всегда есть место женщине, но никак не леди. Кузен имел четкий план из трех пунктов на первую ночь пребывания в любом порту: еда, женщины, выпивка — именно в таком порядке. Изредка он мог пропустить еду, но никогда — остальное. Если кузен находился в Мермейе, его легко было найти в одном из игорных салонов с сомнительной репутацией или вкушающим плоды, предлагаемые «Садом наслаждений» мадам Наташи, и, вероятнее всего, не обделенным ее личным вниманием. Этим вечером Фелан был воистину ослепителен в алом камзоле из оленьей шкуры, в соответствующих укороченных брюках и высоких черных кожаных сапогах. Сбоку торчала рукоять рапиры, без которой он никогда не выходил в город. И если только мой нос меня не обманывал, его белая льняная рубаха была так же свежа, как и сам Фелан. Серьга с одним рубином блестела в мочке уха. Я знала: эта суета не имела ко мне ни малейшего отношения.

— Ты принял ванну, — сказала я. — И побрился. Я поражена.

— Все ради тебя, дорогая.

— Уверена, мадам Наташа и ее девочки тоже оценят твои старания.

Он улыбнулся, обнажая белые зубы. Это была та самая улыбка, благодаря которой он мог получить все, что хотел, у мадам Наташи — и где угодно в Мермейе — абсолютно бесплатно. Он кивнул на Квентина, который все еще выжидающе стоял у боковой двери Нигеля.

— Так что же он там делает?

— Ищет проблем, причем столько, что вряд ли сможет со всеми справиться.

Улыбочка стала еще шире.

— У Нигеля или у тебя?

— У обоих.

— Тогда давай перейдем улицу и остановим его. В «Короне», должно быть, нам еще держат столик.

— Не так-то просто.

— Почему?

— Он здесь не по собственному желанию.

— Значит, кто-то ему хорошо заплатил. Не впервой. Пойдем, а он пусть зарабатывает свои деньги.

Я не сдвинулась с места.

— Сколько бы ты запросил за то, чтобы вломиться к Нигелю ночью?

К его чести, Фелан долго не раздумывал.

— Гораздо больше денег, чем может быть на руках у кого-нибудь в этом городе.

— Точно. А Квентин еще и до ужаса боится некромантов. Здесь замешано что-то еще, а не просто деньги. То есть тот, кто его нанял, испугал Квентина больше, чем сам Нигель. Квентин очень осторожен и старается не совать нос в грязные дела, но кто-то его в это втянул… и мне это не нравится.

— Так спроси его, кто это.

— Спрашивала.

— И?

— На прошлой неделе Квентин купил новый комплект отмычек и стал готовиться. Я начала задавать вопросы. Он — меня избегать.

Я кивком указала на оружие и темную кожаную одежду, составляющие мой вечерний наряд, — все венчал нелепый огромный плащ с капюшоном, чтобы Квентин меня не узнал, даже если и заметит. В качестве дополнительной меры предосторожности мои волосы были заплетены в длинную косу и скрыты под капюшоном.

— Так что шпионские будни.

— Значит, поскольку он не захотел тебе сказать, что с ним происходит, ты просто собираешься следовать за ним, пока что-нибудь не произойдет?

Я кивнула.

— Точно. И вытащу его задницу из огня, если понадобится. А потом мы немного поболтаем.

Я бросила взгляд на вход в переулок. Фелан не взял с собой никого из экипажа. Вот так сюрприз.

— Разве ты один?

— Оказаться ночью в таком месте мои люди могут пожелать лишь после хорошей выпивки… или если им надо кого-нибудь подкараулить. Даже если бы они знали, что им придется находиться в темном переулке вместе с тобой, мятежа все равно было бы не избежать.

Ответа у меня не нашлось. Я бы тоже взбунтовалась. Мы отступили в тень и стали ждать.

Поболтать со мной Квентину непременно придется, но у меня все-таки теплилась надежда, что спасение из огня его задницы не вклинится в распорядок моего вечера. Хотя, зная послужной список Квентина, можно было не сомневаться, что все это ждет меня в ближайшем будущем.

Два месяца назад Квентина наняли стянуть изумрудное ожерелье, присланное местному герцогу. Ювелир сообщил о краже. Его милость отсутствовал, но жена его была дома. К несчастью для заинтересованных лиц, герцогиня изумруды презирала, но вот предположительная любовница мужа их обожала. Неприятности не миновали обоих — ни герцога, ни Квентина. Герцог-то просто удалился в свое имение, на природу. А Квентину пришлось прятаться в болотах Дайта. Оттуда он вышел другим человеком. Полагаю, три недели впроголодь, когда из еды только слизняки в иле, чему-то его научили.

Узнала все это я только постфактум — когда Квентин улучил момент, чтобы признаться в том, что снова готов со мной работать и что дела его могли бы идти и лучше. Мои друзья в городском дозоре считали, что его талант эффектно уходить от неприятностей был соизмерим с его талантом притягивать неудачу — смотря с какой стороны подходить.

И все же сегодня ночью он был здесь — и довольно близок к тому, чтобы вломиться в дом самого отвратительного некроманта Мермейи. Большинство людей почти не учатся на своих ошибках. И должна признать, если целью Квентина было попросить у судьбы кое-что похуже, чем поедание слизняков из болота, — что ж, тогда он в правильном месте.

Прошло минут десять, а Квентин даже не шевельнулся. Про Фелана я того же сказать не могла. Три месяца в море сделали свое поганое дело: он отчаянно жаждал в эту секунду кое-чего другого, а не стоять в вонючем переулке и прислушиваться к собственному дыханию.