Книга Часовые вселенной - Евгений Гуляковский

Только свинцовые экраны многометровой толщины способны преградить путь излучениям подобной интенсивности, но откуда взяться экранам в этой чертовой скале?

Внутри скафандра спертый воздух, как всегда, отдавал прогорклым человеческим потом. Никакие рефрижераторы и фильтры не могли избавить его от этого осточертевшего запаха, и Шамиль знал, что терпеть его придется еще, по крайней мере, часа два.

Капитан аниранского разведывательного корабля «Самбук» постепенно терял терпение, и следовало признать, что для этого у него была весьма веская причина. Техник Граммов, посланный на астероид для проверки показаний приборов дальнего поиска, не только не выполнил порученного задания, но и вообще перестал подчиняться приказам боцмана.

Капитан Оранов, обычно спокойный и невозмутимый, подтянутый и внешне чем-то похожий на буддийского монаха, на этот раз не считал нужным скрывать свое неудовольствие от подчиненных.

— Передайте мне его последнее сообщение!

«Обнаружил жильные выходы плутония. Иду вдоль жилы. Впереди, кажется, есть карман с богатой рудой».

Оранов прекрасно знал, что жильных выходов плутония не бывает. Этот энергоемкий металл с коротким периодом полураспада вообще не существовал в природе в чистом виде.

Однако при проходе мимо астероида приборы корабля сообщили именно о наличии выходов чистого плутония, и именно по этой причине был послан на разведку техник Граммов.

Капитан повернулся к пульту и еще раз проверил показания всех приборов. Но с той минуты, как корабль вышел на орбиту спутника вокруг астероида и выключил ходовые двигатели, на табло дозиметров дистанционного контроля стояли одни нули.

— Соедините меня с медицинским отсеком! — потребовал капитан у дежурного радиста.

После выхода на стационарную орбиту вокруг неисследованной планеты внутренняя связь на корабле, как того требовала инструкция, была отключена, и капитану приходилось пользоваться специальными закодированными радиоканалами. Эта нелепая задержка лишь увеличивала раздражение капитана.

В конце концов, кусок безжизненной скалы в космосе можно было считать планетой лишь с большой натяжкой. Однако инструкция есть инструкция, и капитан не собирался ее нарушать. Наконец медицинский отсек ответил.

— Проверьте данные последних психотестов рядового Граммова.

— У него все в порядке. В его карточке не зафиксировано никаких отклонений.

— Тогда какого же дьявола… — Капитан вовремя остановился, вспомнив, что в рубке находится много низших чинов. — Соедините меня с Граммовым!

Это было таким вопиющим нарушением субординации, что не поверивший собственным ушам радист переспросил:

— Напрямую, господин капитан?

— Напрямую! Я хочу лично услышать от него всю эту галиматью!

Граммов уже почти достиг того места на поверхности скальной дайки[1], где под лучом его нашлемного прожектора переливались тяжелым свинцовым блеском огромные кристаллы чистого плутония.

Каким-то дальним уголком сознания он понимал, что плутоний в таком виде не может существовать. Его масса наверняка во много раз превосходила критическую. Но внутренний голос нашептывал технику странные мысли о том, что космос необъятен. И аниранские ученые не знают и сотой части скрытых в нем тайн. Это могла быть какая-то неизвестная им разновидность плутония, какой-то изотоп с замедленным периодом полураспада.

Судя по размерам кристаллов, в каждом из них не один десяток килограммов. Если бы это был обычный плутоний — он давно бы взорвался.

Однако совсем рядом, в сотне метров от астронавта, метровые кристаллы сероватого металла свидетельствовали о том, что известные аниранцам законы природы не всегда или, во всяком случае, не во всех местах Вселенной соответствуют действительности. Граммов привык доверять собственным глазам и собственному рассудку.

Кристаллы выглядели в точности такими, какие он видел под микроскопом в лаборатории энергетики, даже заметна запомнившаяся ему характерная поперечная штриховка.

Все было бы в порядке, если бы не штриховка. Инструктор говорил, что она должна быть разной на каждом кристалле. Но на дайке она была одинаковая, больше того, ее рисунок был именно таким, какой Граммов видел в лаборатории.

Эль-Грайон явно перестарался. Возможно, его подвело проснувшееся чувство голода, но скорее всего виновата в ошибке была все еще недостаточная скорость обмена сигналами в огромном полусонном теле.

Граммов остановился в полутора метрах от того места, куда Эль-Грайон смог бы дотянуться единственной имевшейся в данный момент в его распоряжении хватательной ложноподией. Требовалось немедленно придумать какой-то новый трюк, чтобы заставить потенциальную добычу проделать два роковых шага.

Ждать следующего невероятного стечения обстоятельств пришлось бы неисчислимую череду лет. Могло случиться так, что посещение этого одинокого осколка бывшей планеты не состоится до конца жизненного цикла угасающей звезды, вокруг которой он вращался. Одна мысль о такой альтернативе, о бесчисленных столетиях, проведенных в одиночестве, в темноте и холоде мертвого космоса, заставила Эль-Грайона содрогнуться.

Перед Граммовым простирался обычный пейзаж астероидных скал, перечеркнутых черными провалами теней. Из-за отсутствия атмосферы внутри этих провалов ничего нельзя было рассмотреть до тех пор, пока туда не направлялся луч его нашлемного прожектора. Сами скалы казались красноватыми под светом угасающей звезды, словно их облили киноварью. Если бы не сверкавшие в конце дайки огромные кристаллы плутония, такой пейзаж не вызвал бы у Граммова ни малейшего интереса. Он видел его десятки раз.

Неожиданно наушники в его шлеме щелкнули, и голос капитана произнес:

— Почему вы стоите перед этой чертовой дайкой и не берете образцов? Вам давно пора было закончить съемку объекта!

— Но, сэр… мне никто не приказывал проводить здесь съемки!

— Так я приказываю сейчас! Немедленно возьмите образцы плутония и возвращайтесь на корабль!

С капитаном Граммову довелось беседовать всего один раз при подписании контракта о найме на корабль. Субординация на флоте соблюдалась строго, и это неожиданное обращение к нему лично вызвало у рядового техника невольное замешательство. Пока он раздумывал над этим странным приказом, наушники щелкнули во второй раз, и голос капитана, пожалуй, несколько более хриплый, чем раньше, спросил:

— Долго еще вы собираетесь там стоять, техник Граммов? Почему вы не возвращаетесь на корабль?

— Сэр! Вы только что приказали мне начать съемку дайки, и я как раз собирался приступить к выполнению вашего приказа!

— Какой дайки, Граммов? Там нет никакой дайки. Разве я мог приказать тебе делать съемку несуществующего объекта?

— Да вот же она, сэр! Вы должны хорошо видеть ее на своем мониторе!