Книга Боги не дремлют - Сергей Шхиян

— Вы меня, что, не поняли?! — крикнул он по-итальянски, свирепо раздувая усы.

— Сержант, — примирительно сказал третий рядовой, медленно направляясь в его сторону. — Нам приказали патрулировать лес, а не носить мертвых поляков. Давай его здесь обыщем, и все что найдем, поделим поровну.

— За неисполнение приказа — расстрел! — негромко, но жестко, ответил ему Ренье, когда итальянец подошел вплотную.

Солдат, увидев, в каком гневе пребывает сержант, многозначительно и мрачно посмотрел ему прямо в глаза, своими выпуклыми маслинами темных зрачков и позвал товарищей. Те подошли. После короткого совещания солдаты решили покориться. Они обнажили палаши, срубили два деревца и взялись делать носилки. Больше никто из них между собой не разговаривал.

Ренье отошел в сторону и с безопасного расстояния наблюдал, как работают солдаты. Носилки, вернее, их примитивное подобие, были готовы минут через десять.

— Грузите! — приказал он, делая вид что, бдительно осматривает пустой, светлый лес.

Рядовые подняли тело и положили на ремни, которыми связали стволы. Саблю, из-за которой, собственно, и разгорелся весь сыр-бор, положили сверху на тело.

— Готово, сержант! — крикнул Джузеппе.

— Хорошо, двое несут, третий отдыхает, — распорядился он. — Вперед, марш!

Вивера и Бодучели подняли носилки и понесли тело в сторону дороги. Третий итальянец шел рядом. Ренье постепенно остыл, про себя признал, что зря погорячился и догнал подчиненных. Какое-то время все двигались рядом. Идти по заваленному упавшими стволами деревьев лесу было тяжело и скоро сержант скомандовал:

— Смена!

Носильщики разом опустили тело на землю и выпрямились. Теперь перед Ренье в опасной близости оказались три пары ненавидящих глаз и руки, лежащие на рукоятках палашей. Он невольно отступил на шаг назад и взялся рукой за цевье ружья. Однако снять его не успел, на него с обнаженным палашом бросился третий, тот, что должен был поменять одного из носильщиков. Жан-Пьер был храбрым и опытным солдатом, он успел сорвать с плеча ружье и опустить в сторону нападавшего штык, но понял, что не успевает защититься. Итальянец прыгнул на него как кошка, но не долетел, громко вскрикнул и свалился на землю. Сержант понял, что произошло, только когда увидел вскочившего с земли ожившего покойника с обнаженной саблей в руке.

Вивера и Бодучели еще не поняв, что случилось, кинулись добивать противников, но сами пали: один пронзенный штыком, второй сабельным клинком. Все кончилось всего за несколько секунд.

Глава 1

Я почувствовал, как что-то болезненно воткнулось в бок, и проснулся. Сверху было пасмурное небо, я навзничь лежал на земле, а рядом со мной стоял человек с длинным, оснащенным штыком ружьем, одетый в старинную военную форму синего цвета, с высоким кивером, украшенным голубым помпоном на голове. У человека был большой орлиный нос с тонкой переносицей и огромные распушенные усы. Снизу вверх он смотрелся довольно забавно. Однако я ничем не выдал, что проснулся и, не поворачивая головы, осмотрелся сквозь приоткрытые веки.

В нескольких шагах в стороне от нас стояли трое грузин в такой же военной форме. Они оживленно переговаривались, и с любопытством меня рассматривали. Потом от них отделился заросший до глаз черной щетиной малый, подошел к усатому и заговорил с ним на ломанном французском языке. Я прислушался и, с грехом пополам, понял, о чем идет речь. Заросший грузин предлагал забрать саблю, а тело оставить в лесу. О чьем теле идет речь, он не сказал.

Усатый его выслушал и закричал, что это невыполнение приказа. Малый блеснул выпуклыми черными глазами, и вернулся к товарищам. Сойдясь, грузины начали кричать друг на друга и темпераментно размахивать руками. О чем они спорили и на каком языке, я не слышал. Однако скоро стало понятно, что пришли к какому-то соглашению.

Найдя «консенсус», двое из них вытащили из ножен тяжелые палаши и срубили две тонкие, молодые осинки. Пока они очищали стволы от веток, третий достал из заплечного ранца несколько кожаных ремней. Когда шесты были готовы, грузины, привязали к стволам ремни, и у них получились примитивные носилки. После чего они положили их рядом со мной. Только теперь, я догадался о причине конфликта. Грузины не хотели куда-то нести мое тело, и намеревались завладеть какой-то саблей.

Впрочем, когда они начали переговариваться между собой, оказалось что к Кавказу и Грузии, эти парни никакого отношения не имеют. Язык их был певуче знакомым с обилием гласных звуков, скорее всего итальянским. О чем они разговаривают, я не понимал, но жест большим пальцем по горлу, который сделал, покосившись на усатого, лупоглазый, имел только одну трактовку.

Когда они положили рядом со мной носилки, один из итальянцев доложил усачу, назвав его «ле сержент», что все готово. «Ле сержент», оставаясь в отдалении, приказал положить труп, то есть меня, на носилки и только после этого подошел. Итальянцы, не споря, быстро выполнили приказ и, перекатив «тело», положили меня между стволами на ремни. Потом пристроили у меня на груди саблю, подняли носилки и куда-то пошли, петляя между деревьями.

Я, по-прежнему не открывая глаз и не подавая признаков жизни, пытался вспомнить, кто я такой, как сюда попал и вообще что происходит. Однако в голове была сплошная муть, и мне не удалось зацепиться ни за одну самую коротенькую мысль. Пожалуй, единственное, что я в тот момент твердо знал, это то, что я не француз, но мне не стоит этого демонстрировать.

— Posez ca sur terre! — приказал сержант, и итальянцы тотчас опустили носилки на землю.

Я вспомнил угрожающий жест лупоглазого и незаметно взялся правой рукой за рукоять сабли, придерживая левой ножны. Итальянцы, опять переглянувшись, повернулись к сержанту и одновременно схватились за свои тесаки. Тот быстро отступил назад и рванул с плеча ружье. Лупоглазый, не ожидая, когда он его снимет, бросился мимо меня на француза, норовя всадить ему клинок в живот.

Пока на меня не обратили внимания, я успел вытащить саблю и, привстав, направил ее нападающему в грудь. Тот напоролся на острие, вскрикнул, отшатнулся, и, зажимая рану руками, повалился на землю недалеко от меня. Сержант к этому моменту уже успел справиться с ружьем, взял его наперевес и кинулся в атаку на красивого парня с черными курчавыми волосами. Тот попытался защититься своим длинным широким палашом, но француз выполнил резкий штыковой выпад, отбил клинок и уколол его в грудь. Раненый пронзительно закричал, и еще раз попытался достать сержанта тесаком. Ему на помощь бросился товарищ. Я вскочил у него на пути. Солдат, молодой мужчина со щербатым ртом, держал в руке довольно большой нож. Он не растерялся и выполнил странный, незнакомый мне прием, будто нырнул в мою сторону, намереваясь всадить клинок в живот.

Я отскочил, но щербатый оказался ловким человеком и, несмотря на растерянность после неожиданной атаки, сориентировался по ходу действия. Видимо, поняв, что ему меня с длинной саблей ножом не достать, замахнулся, собираясь метнуть тесак.