Книга Я - не серийный убийца - Дэн Уэллс

Я хотел ей сказать, что все, кто узнает о смерти Джеба, прямиком отправятся к своему автомеханику, но Маргарет не любила такие шутки.

Мы прошли по всему телу — от ноги до руки, от руки к туловищу, от туловища к голове, пока все не вымыли и не продезинфицировали. Пахло смертью и мылом. Маргарет швырнула тряпки в корзинку для грязного белья и начала готовить бальзамирующие составы.

Я помогал маме и Маргарет в морге с самого детства, еще до того, как от нас ушел отец. Поначалу убирал в часовне: подбирал программки, чистил пепельницы, пылесосил, делал все, что под силу шестилетнему мальчишке. С годами мне стали давать более ответственные поручения, но до настоящего дела — бальзамирования — не допускали, пока мне не исполнилось двенадцать. Бальзамирование — это нечто такое… не знаю, как описать. Все равно что играть с большой куклой, одевать ее, купать, вскрывать, чтобы посмотреть, что у нее внутри. Как-то раз, когда мне было лет восемь, я через щелку в двери подглядывал, как это делает мама, пытался понять, в чем же этот великий секрет. Думаю, когда на следующей неделе я распорол плюшевого мишку, она не догадалась, откуда ноги растут.

Маргарет протянула мне комок ваты, и я держал его наготове, пока она осторожно заталкивала маленькие комочки под веки покойницы. Глаза уже начали уменьшаться в размерах, впадать, теряя влагу, а с помощью ваты под веками можно создать видимость, будто ничего такого нет. Кроме того, вата помогала скрепить веки, но Маргарет на всякий случай добавляла клеящую эмульсию — тогда и влага не испарялась, и веки оставались закрытыми.

— Дай-ка мне шприц-машину, Джон, — сказала она, и я оставил вату и быстро принес с металлического столика у стены то, что она просила.

Шприц-машина представлял собой длинную металлическую трубку с двумя опорами для пальцев по сторонам — с виду обычный шприц для внутримышечных инъекций, только большой.

— Можно я сделаю?

— Конечно, — сказала она, оттягивая щеки и верхнюю губу трупа. — Вот сюда.

Я аккуратно прижал шприц-машину к десне и надавил, вводя иглу в кость. Зубы были большие и желтые. Мы ввели еще одну иглу в нижнюю челюсть и соединили их проволокой, потом надежно переплели концы, чтобы рот не открывался. Маргарет выдавила клеящую эмульсию на пластмассовую пластину, похожую на апельсиновую корку, и сунула ее трупу в рот, чтобы он оставался закрытым.

Закончив с лицом, мы приступили к остальным частям тела — аккуратно распрямили ноги, сложили, как положено, руки на груди. Когда формальдегид проникает в мышцы, они увеличиваются в размерах и затвердевают. Но сначала надо придать телу прежнюю форму, чтобы семья не видела, как его изуродовала смерть.

— Поддержи ей голову, — сказала Маргарет, и я послушно подсунул обе ладони под голову трупа, чтобы она не шевелилась.

Маргарет пощупала над правой ключицей и ввела длинную трубку во впадину на шее старухи. Когда делаешь такое с трупом, крови почти не бывает. Потому что сердце не работает, кровяного давления нет, вся кровь под воздействием силы тяжести оказывается в нижней части тела. А поскольку эта женщина была мертва дольше, чем обычно, ее грудь впала и была обескровлена, тогда как спина стала почти багряной, словно гигантский синяк. Маргарет проникла в отверстие небольшим металлическим крючком, вытащила две крупные вены, точнее, артерию и вену и каждую обхватила петлей. Они были багряные и вялые, как два червяка, выволоченные из своего укрытия на несколько дюймов. Маргарет вернула их на место и повернулась, чтобы взять насос.

Большинство людей даже не догадываются, сколько самых разных химических средств используют бальзамировщики, но первое, что привлекло бы ваше внимание, — не их количество, а их цвет. У каждой бутылочки — с формальдегидом, антикоагулянтами, прижигающими средствами, бактерицидами, кондиционерами — цвет свой, яркий, словно фруктовый сок. Банки с бальзамирующими жидкостями выглядят как разные виды фруктового мороженого на витрине. Маргарет подбирала химикаты тщательно, словно ингредиенты для супа. Не каждому трупу нужны все подряд, и найти правильный рецепт для конкретного тела — это искусство и наука одновременно. Пока она этим занималась, я отпустил голову и взял скальпель. Они не каждый раз позволяли мне делать разрезы, но если были заняты чем-то и не видели, что я делаю, — это сходило мне с рук. К тому же у меня неплохо получалось, так что мама и Маргарет проявляли снисходительность.

Через артерию, которую извлекла Маргарет, в тело нужно закачать химический коктейль, который она готовила. По мере того как труп будет им заполняться, имеющиеся в нем жидкости, такие как кровь и вода, будут выходить из разрезанной вены в дренажную трубку, а из нее литься на пол. Недавно я узнал, что все это просто уходит в канализацию. Хотя, с другой стороны, куда это должно попадать? И чем оно хуже всего того, что сливают в канализацию? Я закрепил артерию и медленно, осторожно — чтобы не разрезать до конца — рассек ее. Когда отверстие было готово, взял канюлю — изогнутую металлическую трубочку — и ввел в отверстие. Артерия была гибкой, как резиновый шланг, и покрыта тонкими волокнами мышц и капилляров. Я осторожно положил металлическую трубку на грудь и сделал такой же надрез на вене. В нее вставил дренажную трубку, которая соединялась с длинной змейкой пластикового шланга, уходившего в напольный сток. Затянул петли, которыми Маргарет прежде обхватила вену и артерию, — теперь сосуды были перекрыты.

— Так, похоже, все правильно, — сказала Маргарет, подталкивая к столу насос.

Он был на колесиках, чтобы отодвинуть в сторону, когда не нужен, но теперь насос оказался по центру комнаты. Маргарет подсоединила основной шланг к канюле, которую я засунул в артерию. Тетушка на мгновение задержала взгляд на затянутых петлях, одобрительно кивнула и налила первый химикат (ярко-оранжевый коагулянт для растворения сгустков крови) в емкость на насосе. Нажала кнопку, и насос неохотно ожил, заработал в такт с сердечным ритмом. Маргарет внимательно следила за его работой, регулируя давление и скорость. Давление внутри тела быстро нормализовалось, и вскоре темная густая кровь заструилась в водосток.

— Как дела в школе? — спросила Маргарет, стаскивая резиновую перчатку, чтобы почесать голову.

— Да ведь всего два дня прошло. В первую неделю обычно мало что происходит.

— Но это твоя первая неделя в старшем классе, — возразила Маргарет. — Разве это не здорово?

— Не очень, — ответил я.

Антикоагулянт уже почти весь был закачан, и поэтому Маргарет налила в емкость ярко-синий кондиционер, чтобы подготовить кровеносные сосуды к поступлению формальдегида. Она села.

— Завел новых приятелей?

— Да, — сказал я. — За лето в город приехала целая новая школа, так что я удивительным образом расстался с ребятами, которых знал с подготовительного класса. И все новенькие, конечно, захотели дружить с чокнутым парнем. Это было очень мило.

— Ты не должен так подшучивать над собой, — заметила она.

— Вообще-то, я подшучивал над тобой.