Книга Премьера убийства - Найо Марш

— Да-да, спасибо… Но я… Я ведь даже не знаю, как вас зовут.

— Пожалуйста. Трикси О'Салливан. А тебя?

— Мартина Тарн.

— А что — нехудо звучит: Трикси О'Салливан и Мартина Тарн, а? Как на афише. Пара несравненных дебилок в смертельном номере по исполнению интеллектуальной пьесы! Смотрите все! Ну ладно, если я ничем больше не могу тебе помочь, то…

— Да, спасибо за все. Я уже в полном порядке.

— Что ж, кажись, теперь ты выглядишь получше… — в сомнении оглядела ее мисс О'Салливан. — Наверняка мы с тобой снова встретимся. У нас, птичка, одни цели и одна кормушка — вот что получается… Ну ладно, у меня намечена следующая встреча, так что я уже опаздываю…

Это мисс О'Салливан сказала уже напоследок…

— Ну конечно… Еще раз спасибо вам…

— Там парадная дверь открыта. Иди туда. В фойе есть свободные места. Почему бы тебе там не посидеть, а? — Мисс О'Салливан обернулась. — Надеюсь, хоть тебе повезет… О господи, вот погодка-то мерзкая! Сейчас снова дождь зарядит!

— Да, погодка еще та! — Мартина постаралась придать своему голосу побольше актерской ироничности…

— Ладно, пока, крошка. Не надорвись. И имей в виду: режиссеры терпеть не могут, если у тебя холодные ноги…

— До свидания.

Аллея опустела окончательно. Мартина попыталась взять себя в руки. Выпитый коньяк здорово подкосил ее. Девушка чувствовала, как он горячим комком болтается в пустом желудке. Она попыталась сосредоточиться на своих действиях. Что теперь делать? Вот он, неподалеку, шумный Стрэнд. В синеющих сумерках видна часовня. Хорошо бы узнать, как называется эта церковь. Если ей предстоит жить в Лондоне, она должна все знать. А ведь ей говорили, что в церкви на Стрэнде всякий желающий может устроиться на ночлег и, кроме того, всем, кажется, раздают по миске супа. Может быть, и раздают… Но миска супа сбережет ей десять пенсов для завтрашнего дня, что будет очень кстати. Ведь это ее последние деньги.

Мартина подняла свой чемоданчик, который показался на сей раз еще тяжелее, чем раньше, и медленно пошла по аллейке. На пыльную землю упали первые крупные капли дождя, и прохожие стали суетливо раскрывать зонтики. Она чуть промедлила, и скоро дождь полил как из ведра. Девушка метнулась под козырек перед парадным входом театра и прижалась к двери, думая, что та заперта. Но одна половинка двери внезапно подалась…

Мартина легонько толкнула ее и вошла.

Театр «Вулкан» был из новомодных театров, и обстановка отличалась ультрасовременным исполнением. Фойе было отделано медным листом огненного цвета с полосами хромированной стали и отделено от улицы двойными стеклянными окнами во всю стену.

На кассе висело объявление «Аншлаг», матово поблескивали медные дверные ручки, вдоль стен были установлены скамеечки, выполненные из алюминиевых трубок и сверкающей стали. Мартина прошла по устланному толстыми коврами полу и присела на скамью. Все тело ломило от усталости. Ноги дрожали…

Прямо напротив на стене висел стенд со множеством фотографий и общей подписью: «Премьера состоится 14-го мая — „ТЩЕСЛАВИЕ“, новая пьеса знаменитого Джона Джеймса Резерфорда». Мартина разглядела два знакомых лица, снятых крупным планом, — Адам Пул и Элен Гамильтон. Эта пара то и дело мелькала в фильмах, которые можно было увидеть в Австралии или Новой Зеландии… Мартина так часто стояла в очередях за билетами в кино, чтобы увидеть их… А здесь, в этом самом здании, Пул и Гамильтон каждый вечер выходят на сцену живьем — подумать только! Вот портреты Кларка Беннингтона с трубкой в зубах и наигранным романтизмом во взгляде, Дорси в пенсне, Гаи Гейнсфорд, нежной и красивой молодой бабенки, и, наконец, весьма юного на вид Перри Персифаля. Но лица эти сливались в глазах Мартины и становились постепенно неразличимыми!..

В фойе стояла тишина, за окнами постепенно темнело. Пелена дождя скрывала очертания прохожих и городских домов вдалеке… Тускло сверкнули красные огоньки автобуса, в заднем стекле мутно белели безразличные лица пассажиров. Чувство одиночества было таким сильным, тоска такой глубокой, что Мартина прикрыла глаза и задремала… В мозгу ее вертелись, повторяясь, одни и те же фразы, словно сказанные ее голосом, но с разным выражением: «Ты пропала… ты пропала… ты сама этого хотела… и теперь ты получила по заслугам… теперь с тобой будет то же самое, что бывает со всеми…»

Мартина уже покачивалась на волнах сонного, теплого моря… Она видела солнечный пляж, песок, пальмы… И вдруг этот экзотический сон был прерван грубым металлическим голосом, ворвавшимся в ее сознание. Девушка подскочила на стуле как ужаленная. В свете зажегшихся ламп справа от нее, за матовой стеклянной перегородкой, возникли очертания Божества, похожего одновременно на Мельпомену и на Талию. Однако Божество, похоже, говорило вполне мужским, чуть усталым голосом и довольно развязно:

— Да, только мне это не очень-то подойдет, старик… А? Что? Нет-нет, мне этого не нужно, но дело даже в другом…

Какой требовательный, властный голос. «Ну вот, — подумала Мартина, — через минуту меня отсюда выставят».

— …Нет-нет, все просто отвратительно, — продолжал голос раздраженно. — Она уехала в больницу. Во всяком случае, так передали, но ведь никто не расстроен из-за этого, не правда ли? Ну ты же знаешь, что она из себя представляет, дружок. А теперь еще для афиш требуются сценарии и пробные фото уже на этой неделе. Ты можешь кого-нибудь придумать, дружок? Кто? Ох нет, я, кажется, просто накрываюсь медным тазом, ей-богу! Ну ладно, что поделаешь, старик, пока.

За перегородкой положили трубку. Громкий голос вывел девушку из состояния приятной дремы. Сколько раз раньше она уже грезила, как войдет в театр, как представится, скромно и одновременно смело: «Видите ли, я немного знаю актерское искусство. Думаю, что смогла бы сыграть то-то и то-то…» Но потом все должно было закружиться со страшной быстротой — большая роль, премьера, слава, журналисты, поклонники… Все это вовсе не казалось ей чем-то недостижимым.

— Эйлин? — тем временем снова заговорил голос за перегородкой. — Слава Богу, милочка, я наконец тебя застал! Послушай, Эйлин, ты мне не окажешь любезность? Мне очень неловко тебя просить, но ты моя последняя надежда. Да, заболела костюмерша Элен… Ну, старушка Тан-си. Да, боюсь, что так… Мы не успеваем никого подыскать. С меня голову снимут. Но я ведь знаю, ты добрая душа и наш ангел-хранитель! Как?! О! Ну ладно… Нет-нет, ничего… Извини, что побеспокоил тебя… Нет-нет, ничего… Я окочурюсь в этом театре. Уйду в цирк дрессировать тигров — там работа поспокойнее… Да. До свидания.

Тишина. Мартина, затаившаяся в огромном пустом фойе, пыталась представить себе говорившего. Но тут ее словно током ударило. Она осознала, о чем шел разговор. Поднявшись со скамейки, девушка на ватных ногах подошла к дверце в перегородке, и тут дверь раскрылась ей навстречу.

— Простите, — робко сказала Мартина, — но вы, кажется, ищете костюмершу?..

* * *

Человек в добротном дорогом костюме так и застыл в дверном проеме. Мартина видела его четкий силуэт на фоне ярко освещенной гримерной.