Книга Восемь бессмертных - Людмила Ивановна Исаева

истина, как говорится, дороже; и, кроме того, пытаются передать китайские слова с помощью русских букв нестандартным способом. И мне хочется быть именно среди таких авторов, тем более что речь идет не об учебнике китайского языка. Начиная с этого томика я буду передавать китайские слова своей транскрипцией, стараясь максимально приблизить их звучание к оригиналу, за исключением самых известных названий, к которым все уже привыкли: Шанхай, Нанкин и пр. Это отступление-пояснение я сделала для тех, кто мог бы упрекнуть меня в неформальном способе записи китайских слогов русскими буквами.

Но вернемся к содержанию книг. В первом томике рассказывалось о нумерологии, о цифровой символике, о том, какое значение китайцы придают цифрам и числам. В главе "Восемь и четыре" второй, вишневой книги пояснялось, почему в китайском языке словосочетаний с цифрами "четыре" и "восемь" особенно много. И я решила проиллюстрировать это явление, рассказав о самых известных личностях, объединенных в группы по четыре и восемь человек. Вот почему вторая книга практически вся была посвящена знакомству с четырьмя великими красавицами древнего Китая. Красавиц в истории Китая было, естественно, великое множество, однако именно эти были выделены в знаменитую "четверку". Эти чаровницы — Си Ши, самая первая в мире женщина-шпион, прожившая во вражеском государстве десять лет; Ван Чжао-цзюнь, для которой судьба родины оказалась важнее любви; Дяо Чхань, жена сына и любовница отца; Ян гуй-фэй, роковая страсть императора ("гуй-фэй" — не имя, а ранг наложницы).

Не менее знамениты в Китае и другие четыре женщины, героини, опять-таки, четырех легенд о великой любви, и с рассказа о них начинается эта, голубая книга. А закончу тему "Восемь и четыре" знакомством с восемью небожителями, или восемью даосскими бессмертными.

Кстати, цвет обложек моих книг отнюдь не случаен, а имеет символическое значение. Зеленый — цвет жизни, ее начала, истоков, цвет пробуждения природы, травы и листьев; это и самый распространенный цвет (наряду с красным) в одежде женщин и детей в старом Китае, и моя первая книга, знакомящая с Китаем — зеленая.

Вторая книга — вишневая, это цвет любви и страсти, цвет, напоминающий о женских устах и ланитах; и посвящена книга любовным историям, а также женским тайнам и хитростям.

Третья книга рассказывает о небожителях, которые, хоть и обитают, в основном, на небе, однако нередко и на землю на облаках спускаются, и моря с помощью волшебных предметов переплывают. Безбрежные моря и бездонное небо и дали цвет обложке третьей книги.

Четвертая будет желтой, а пятая — алой. Почему — узнаете, когда возьмете их в руки. А пока — приятных вам минут и часов наедине с героями самых известных китайских легенд и сказаний.

Людмила Исаева

II. ЧЕТЫРЕ ЛЕГЕНДЫ О ВЕЛИКОЙ ЛЮБВИ

Расстались с тобою. и сердце лишилось покоя. И память о счастье былом не исчезнет вовек. Стремителен времени бег: вчера еще снежным крылом зима прикрывала вершины, а ныне с перил сметаю рукавом тополиный снег. Все также поют ручьи, все тот же горный хребет, а тебя уже нет… (Гуань Хань-цин)

В Китае в течение тысячелетий гнет традиций был чрезвычайно велик, и запретов было слишком много. Любовь между мужчиной и женщиной была невозможна. И все же стремление к свободной любви толкало иных героев на безрассудные поступки, а то и на борьбу, — утверждают китайцы. Иллюстрацией к вышесказанному и являются четыре легенды, причем, герои одной из них — Ткачиха и Волопас являются святыми-покровителями любви.

Сы да чхуань-шо — общее название четырех самых известных легенд — Ткачиха и Волопас”, или "Ткачиха и Пастух", "Лян Шань-бо и Чжу Ин-тхай”, "Белая змейка" и "Мэн Цзян-нюй оплакивает мужа". Все легенды — о трагической любви; наверное, оттого они особенно трогательны.

О Ткачихе и Волопасе я знала из институтского учебника — был там такой текст. О Мэн Цзян-нюй прочитала книгу на китайском языке когда-то давно, а о двух других легендах и не слышала ничего до приезда в Китай.

Узнала же о них, как всегда, благодаря изделиям прикладного искусства.

Однажды купила старинную наволочку из черного шелка, на которой цветными шелковыми же нитками были вышиты герои "Белой змейки". Потом увидела в знаменитой галерее в парке И-хэ юань несколько очаровательных сюжетов из той же легенды.

Была и еще одна "встреча". Когда китайская подруга пригласила меня на фестиваль Цветения акаций в город Да-лень, я бегала с фотокамерой в фестивальной толпе, делая снимки акробатов, танцоров, а также переодетых в героев известных сказаний артистов. В основном, это были пожилые люди.

Больше всех мне понравился Цзи-гун. Я совсем недавно узнала о нем и была под большим впечатлением от посещения двух храмов в городе Ханчжоу, посвященных ему. Цзи-гунов на празднике было даже два. И у обоих, как и положено, — заплатки на одежде, оба — в ламаистских шапочках, у обоих выглядывали пальцы из драной обуви — словом, все, как на классических изображениях этого легендарного героя.

Когда я их фотографировала, присоединились и толстые бабульки с густо накрашенными щеками; одна — в белой одежде, другая — в синей. Старушки очень удивились и обрадовались, что иностранка знает, кто такой Цзи-гун.

— А вы кто? — Спросила я.

— Белая и Синяя змейки.

И я поняла, что пора разыскивать и читать это сказание.

Путь ко второй незнакомой легенде был более трудным и долгим. Как обычно, очередное воскресенье мы проводили с подругой на "блошином". Что присмотрела я — не помню, а спутница, как зачарованная, остановилась возле красивой работы из мыльного камня. Из него были тонко вырезаны девушка