Книга Эхо минувшего - Илья Витальевич Карпов

назначил шута своей «правой рукой», теперь же последние слова карлика навели на размышления. Король отдёрнул рукав и взглянул на культю. Нет. Правая рука должна всегда быть рядом. Она должна быть символом. Чем-то могучим, незыблемым, железным…

Мысли Эдвальда прервал неожиданно появившийся Гильям Фолтрейн. Вид у него был торжествующим.

– Казначей пойман, ваше величество, – голос рыцаря отражался от стен гулким эхом. – Он пытался покинуть город, но Серые судьи его остановили и доставили в замок.

– Приведи его. Немедленно.

Явос Таммарен выглядел невозмутимым, но в глазах его читалась печаль и немой укор. Одежда казначея была испачкана, а сам он заметно прихрамывал и морщился при каждом шаге. Сир Гильям встал позади, брезгливо глядя на старика.

– Поведай же мне, Явос, что произошло, – проговорил король.

– Какие-то болваны в серых сутанах стащили меня с лошади, ваше величество, – невозмутимо ответил казначей. – Боюсь, я сломал ногу.

– Тебя искали два дня. Где ты был всё это время?

– Я навещал старых знакомых в городе, как вдруг вспыхнули беспорядки, и я оказался вынужден скрываться. Прошу прощения, что не предупредил, ваше величество.

– Как же так получилось, что ты решил без предупреждения покинуть замок как раз во время побега моей дочери? И как беглецы получили казначейского скакуна? Быть может, стоит высечь конюха?

– Нет нужды сечь невиновных людей, ваше величество, – спокойно ответил казначей. – Да, я помог бежать вашей дочери. И помог сиру Дэйну Кавигеру увезти её из замка.

– Куда же они направились?

– На запад, к морю. Я велел подготовить им корабль. Вскоре принцесса окажется на островах Миррдаэн. И там до неё не дотянутся даже ваши длинные руки.

– Твои слова меня изумляют, Явос, – вздохнул король и продолжил ожесточённо: – Ты хоть осознаёшь, старый дурак, что ты натворил? Это измена. И карается она смертью.

– Несмотря на мой возраст, я прекрасно всё осознаю, ваше величество. Более того, прийти к этому осознанию я помог и юному Дэйну.

– И что же вы с ним осознали?

– Ваше безумие, – с печальной улыбкой ответил казначей. – Собственноручное убийство жены и бывшего патриарха, эти перемены в Церкви, обращение всей страны к вере в жестокое божество и, наконец, сегодняшняя бойня в городе, подобной которой я не припомню даже в Войну короны. Такое по собственной воле может сотворить либо жестокий болван, либо безумец. Но болвану я служить бы не стал.

– Значит, ты служил безумцу? – ледяным тоном спросил Эдвальд.

– Болваном можно родиться, безумцем же – только стать. Взойдя на престол, вы им не были. Но теперь, к моему сожалению, я могу заключить лишь, что вы безумец. Жестокий и кровожадный.

– Я веду страну к процветанию и величию, – процедил король. – А для этого страна должна быть сильной.

– И потерять половину земель? – столь же спокойно ответил Явос. – Русворты уже отвернулись от вас, Рейнаров больше нет, а если казните меня, то не найдёте поддержки и в доме Таммаренов.

– О, боюсь, за время твоего отсутствия кое-что произошло, – улыбнулся Эдвальд. – Видишь ли, вчера я получил письмо из Высокого дома. В нём утверждается, что Эрис Таммарен убит. Якобы он служил в Пепельном зубе, и крепость захватила армия мёртвых под предводительством архимага Вингевельда. Прежде я считал это слухами или вовсе вражеским подлогом, но теперь, когда об этом пишет ваш отец…

– Лорд Эйевос Таммарен не тот человек, что верит слухам, – печально ответил казначей. – Поэтому, судя по всему, с юга действительно надвигаются мертвецы. И королевство, уж поверьте мне, верховному казначею, совершенно не готово к ещё одной войне.

– Оставь военные дела мне, Явос, – нахмурился король. – Ты признался в измене. Понимаешь, что теперь я могу казнить тебя без суда?

– Разумеется, ваше величество, – невозмутимо ответил казначей.

– Сир Гильям.

Фолтрейн обнажил меч так быстро, будто бы не мог дождаться подходящего момента.

– Мне будет не хватать твоих талантов, Явос, но предателей должно карать, – с сожалением в голосе сказал король. – И всё же, из уважения к долгой службе, я дарую тебе право последней просьбы.

– О, у меня есть просьба. Только не к вам, а к сиру Гильяму. Пожалуйста, сделайте всё поскорее. У меня ужасно болит нога. К тому же, вряд ли его величество захочет смотреть на предсмертные мучения старика.

– А ведь ты последний человек, от которого я мог ожидать подобного, Явос, – вздохнул король. – Я считал, что Таммарены действительно верны короне.

– Верны, ваше величество, но не этой, – он указал на серебряно-железную корону на голове Эдвальда. – Надеюсь, боги будут справедливы к той голове, что её носит.

Король кивнул. Рыцарь подошёл сзади, взял казначея за плечо и резким движением пронзил его мечом. Послышался сдавленный стон, и тело старика обмякло. Сир Гильям был опытным воином и знал, как убить человека так, чтобы смерть наступила быстро.

Глава 2

Делвин Рейнар, новый лорд Дракенталя, готовился ко сну в своих покоях, лёжа в белой ночной рубашке с расшитой золотыми драконами оторочкой. Прежде она принадлежала его сродному брату Марису, но ещё в первые дни, когда Делвин попал в Пламенный замок, её ушили, как и многие другие вещи. Впрочем, даже тогда она казалась ему великоватой, а пожилая служанка Грета качала головой, говоря, какой же юный лорд худенький. Лишь теперь, спустя месяц сытой жизни в замке, она пришлась маленькому лорду впору.

В этот день Пламенный замок посетил хранитель клинка сир Эйден Фэйрлок. Госпожа Морнераль сказала, что от встречи с ним многое зависит.

– Фэйрлоки из Светлого пика – вернейшие вассалы Рейнаров, и если уж они в полной мере признают тебя, то опасаться нам нечего, – говорила она.

Сам сир Эйден оказался высоким светловолосым человеком. Делвин плохо определял взрослых по возрасту, но хранитель клинка вряд ли был старше самой госпожи Морнераль и доброго господина Вайса. Сначала в его взгляде читалось недоверие, а потом сомнение. Он задал мальчику несколько вопросов об истории дома Рейнар, а после попросил у госпожи Морнераль разговора наедине. Она велела Кларисе отвести Делвина в покои, а сама ушла куда-то с сиром Эйденом.

И вот, маленький лорд Рейнар лежал в своей кровати, беспокоясь, всё ли он сделал правильно и действительно ли сир Эйден