Книга Последняя схватка. Армагеддон 2000. Ребенок Розмари - Гордон Макгил

туннеле был спертый, и Джо обливался потом от духоты Это самая мерзкая работенка на земле, — во всеуслышанье объявит он потом — своим друзьям Но странным образом именно это занятие вызывало в нем и гордость Однажды, влив в себя пару кружек пива, он даже сравнил его с отбыванием наказания в аду

Еще за мгновение до того, как это произошло, Джо почуял опасность Бур на секунду застопорился, странно чихнул, а затем заскрежетал, упершись в какую-то плотную массу Скрежет сменился визгом, и Джо, с головы до ног обстрелянный кирпичными и бетонными осколками, едва успел отскочить. Машина выплевывала раздробленный кирпич на стены туннеля.

Ругаясь на чем свет стоит, Джо заорал оператору, чтобы тот отключил бур, затем проверил, не поврежден ли механизм. Опираясь на стены туннеля, Джо глянул вниз и снова чертыхнулся: каменная стена. Джо нанимался бурить землю, а не кирпич. Если по какой-либо причине в работе происходил сбой, это означало только одно: отсрочку жалованья Джо яростно проклинал всех этих невидимых начальников, этих безмозглых с иголочки одетых чистюль, которые никогда толком не разбирались в своих обязанностях, в' результате чего люди вроде Джо постоянно сталкивались с неприятностями.

Спустя некоторое время, его окружили др'угие рабочие, сюда же прибежал и мастер, с удивлением рассматривающий выбитые буром кирпичные обломки.

Насупившись, Джо ожидал дальнейших распоряжений.

— Ничего страшного, — заверил мастер, — просто подвальная стена, остатки музея Торна.

Джо вспомнил это место. Сам музей сгорел лет пятнадцать — двадцать назад. В памяти всплыла та загадочная история — таинственный пожар, случившийся невесть по какой причине, а виновного так до сих пор и не нашли.

Джо сплюнул и опять последними словами обложил своих боссов. Если уж они знали о стене, то какого черта отрядили его с буром для мягкого грунта? Джо безостановочно расплевывался и так убедительно крыл руководство, что мастер обернулся и велел ему заткнуться.

Через несколько минут Джо остался один. Все разошлись, договорившись взорвать стену и после этого пробиваться дальше.

Бурильная установка чихнула и снова принялась вгрызаться в податливый грунт, только Джо держался теперь подальше от земляной струи. Он потянулся за шлангом, чтобы остудить бур. Внезапно среди комков грунта что-то блеснуло. Обеими руками Джо спихнул с конвейера комья, и они, развалившись, упали. Джо склонился над ними. И вдруг отшатнулся. Из распавшихся на кучки комьев торчали обгоревшие кости и остатки раздробленного черепа. А среди этих останков посверкивали какие-то металлические стержни.

Очень осторожно, почти не дыша, Джо вытянул ближайший. Огрубевшими пальцами он стер с него землю. Это оказался кинжал с длинным тонким лезвием и инкрустированной рукояткой.

— Необычный ножичек, — констатировал Джо, — пожалуй, какой-то старинный. — Он провел по лезвию большим пальцем и вздрогнул. Лезвие было очень острым. Джо поскреб рукоятку и в полумраке рассмотрел, что вырезана она в форме распятия.

В фигурку распятого Христа въелась земля, она покрывала тело и лицо Спасителя.

Джо глянул в туннель. Никого. Его никто не видел. А он не промах, этот пройдоха Джо. Все как дважды два. Кинжалы плюс кости означали, что здесь произошло убийство. Кто-то ужасно окончил свои дни, в огне, но если Джо сообщит об этом в полицию, то с кинжалами придется расстаться.

Он совсем позабыл о бурильной установке. Единственное, чего он сейчас хотел, это забрать кинжалы. Один, два, три… — Джо, откинув в сторону кости, счищал с лезвий и рукояток грязь. Он спрятал кинжалы под конвейерную ленту до тех пор, пока не представится возможность унести их отсюда.

Ростовщик, разглядывая кинжалы, неопределенно похмыкивал.

— А что если они принадлежали какой-нибудь банде, — предположил он.

Джо тыльной стороной ладони вытер лоб. — Да ладно, вы же сами видите, что они древние.

Ростовщик пожал плечами.

— Наверняка, совсем старинные, и уж как пить дать стоят целое состояние, — настаивал Джо.

— Неужели?

В конце концов Джо пришлось уступить. Из своего обширного опыта он хорошо знал, что спорить с ростовщиком значило попусту тратить время. Джо зажал в горсти кучку помятых банкнот и покинул лавку.

Он скользнул в дождь, на ходу пересчитывая деньги. Их оказалось немного, но все равно это было лучше, чем ничего. Раскапывать погребенные сокровища — до чего же вдохновляющее занятие! Монетка ли случайная, иная ли драгоценность, свалившаяся в сточную трубу — с этого ведь не взимаются налоги. Хотя за кинжалы ему, конечно, следовало выручить гораздо более солидную сумму. А с другой стороны это был неожиданный презент, небесный Дар.

Джо распахнул двери бара. Он был суеверен. Такие деньги хранить нельзя. Либо он их промотает на скачках, либо просто прокутит. Джо взгромоздился на стул и для начала заказал порцию шотландского виски. Затем угостил бармена. Пропустил очередной стаканчик и предложил принять на грудь своим друзьям.

Утром он чувствовал себя так погано, что, пожертвовав своим дневным заработком, счел за благо остаться дома.

Приблизительно месяц провалялись кинжалы, никем не замеченные в глубине витрины. И вот, наконец, один из сотрудников аукциона заметил их и купил. Два дня спустя они были выставлены на аукционе. Этот экспонат так и назывался «Семь кинжалов»: все они — один к одному — красовались на бархате. Семь ликов Христа ослепительно сверкали, а лезвия были отполированы до звездного блеска.

Сначала торг никак не удавалось сдвинуть с мертвой точки. Сезон заканчивался, и на аукционе присутствовали всего лишь несколько участников, а «Семью кинжалами» заинтересовался, похоже, лишь один человек. Он стоял в конце зала. Всего два раза поднималась цена на кинжалы, прежде чем этот человек купил их.

По дороге домой он поглядывал на свою покупку, завернутую в упаковочную материю. Мысль о ней будоражила в нем любопытство. Что-то необъяснимое не давало ему покоя, но тщетно пытался он вспомнить, что и где читал он про эти самые кинжалы несколько лет тому назад.

Добравшись домой, он пришел прямо в свой кабинет и рдзложил эти реликвии на письменном столе. Некоторое время он смотрел на них, потом поднял ближайший кинжал, пробуя его на вес. Едва холодный металл коснулся ладони, мужчина вскрикнул: лезвие мгновенно рассекло кожу, выступила кровь. Мужчина обмотал кисть носовым платком и зажал кинжал между большим и средним пальцами, так что большой палец пришелся как рав на лик Христа. Медленно приподнял он кинжал над лежащим на столе блокнотом и отпустил его. Лезвие пробило блокнот и воткнулось в стол.

Христос на рукоятке вздрогнул. Мужчина выдернул кинжал из стола и принялся разглядывать дырку. Да, это было страшное оружие — с треугольным лезвием, — и любая, полученная от него рана заживала бы очень