Книга Грехи детства - Мунлайт Шадоу

Возможно, что опять нужно будет что-то подорвать. Что ж, это он умеет. Он не даст врагу ни дня покоя.

Наскоро позавтракав, Олег проверил автомат и знакомым путем стал пробираться по узким ходам к выходу на поверхность. Не доходя до выхода, он услышал шум. Осторожно выглянув из-за угла, Олег увидел, что целая группа фашистов спускалась и что-то тащила…. Вдали слышались еще голоса. Мда, увы, здесь не пройти. В другое время он, наверное, положил бы часть из них из автомата или бросил гранату и скрылся, радуясь, что отправил в могилу несколько фашистов, но сегодня было не до того, сегодня у него было дело. Его ждало задание. Что ж! Пройду другим путем.

Пробираясь по другому пути Олег снова наткнулся на врагов, и опять попробовал тихо отступить, но предательский камень под ногой заскрипел. Метнулся луч фонаря, зло зацокали пули по камню, что-то обожгло руку. Вниз! Что же, он уйдет подальше, и выйдет на поверхность совсем в другом месте. Время еще было, но надо было спешить. Но вначале надо осмотреть руку.

Повезло. Это просто царапина! Но все равно рану надо перевязать. Неожиданно Олег почувствовал резь в глазах. По его щекам текли слезы. Что же это такое? Странно, ведь он ведь не мог плакать от столь пустяковой раны! Олег почувствовал боль в груди, и содрогнулся от приступа сухого кашля. Газы!

Нет! Он должен выбраться! Он не может тут умереть – его ждет задание, его ждет мама, девушка Оля! Он пролезет через тот узкий ход, выходящий за городом, о котором точно никто не знает. Спустя три часа, содрогаясь от кашля, Олег выполз на поверхность. Наконец-то свежий воздух! Он сумел. Он выбрался! но было слишком поздно… Сознание Олега уплывало, угасало, последней картинкой, мелькнувшей перед глазами умирающего партизана, было невиданное чудовище.

Глава 3. Безумие войны

Олег мирно спал под защитой городских стен, под крышей родного дома. Город был на краю великой степи, но еще не один кочевник не проник в него – все обломали свои зубы об укрепления. Беспокоиться о внезапном нападении не приходилось. Рядом на ложе лежала его жена. В соседней комнате спали три дочки. Олегу снилось, что он и его супруга еще молоды, что он бежит с ней по бескрайнему цветущему полю, и как они падают обявшись в мягкие травы.

В те далекие, счастливые годы он был простым бойцом, а сейчас он сотник. Часть его сотни расквартирована в казарме, а пара десятков в его доме и повсюду сопровождала. Негоже сотнику быть одному.

Олег заворочался. Сон его изменился. Теперь ему снилось, что он стоит на коленях перед мерзким демоном ужасного вида, которое оглашало его вину, читало ему приговор, обвиняя…

Олег проснулся от звона в ушах. Набат! Крики и визг неслись с улицы. Выглянув в окно, он обнаружил, что по городу несутся кочевники, те самые, что недавно подходили к городу, повертелись у стен и пустились в обратный путь. Как они могли попасть в город? Олег заметил, что вид у кочевников какой-то растерянный, однако это не мешало им зарубить бежавшего по улице мальчишку. Олег зарычал от ярости.

– К оружию! – закричал он, призывая воинов. Накинув кожаную куртку и схватив лежащий рядом меч, он метнулся в коридор.

Внезапно послышался тяжелого удара, часть потолка обвалился. В образовавшуюся дыру ввалился десяток воинов в доспехах. У Олега отвисла челюсть. Это были уже не кочевники, а воины враждебного государства в сотнях лиг отсюда. Откуда? Вид вражеских воинов был не менее удивленный. Половина воинов бросилась в дальний конец коридора, а половина двинулась на Олега. В другой момент Олег отступил бы, но за спиной были двери в комнаты, где находились жена и дети.

В доме звенели клинки. На улице раздался рев родной конницы – город не остался беззащитным! «Мне бы продержаться совсем не много» – подумал Олег. Меч в его руках превратился в стальной вихрь. Врагов было пять, но Олег получил свой пост не за красивые глаза и не благодаря кумовству. Ни один меч не мог коснуться Олега, в то время как кровь из ран, нанесенных его клинком, сочилась уже у двоих противников. Минута – и врагов осталось четверо. Меч Олега нанес смертельную рану в плохо защищенное горло здорового черноволосого детины с хищной рожей.

Выпад… И Олег не может сойти с места. Его ногу пришпилил к полу кинжал, брошенный скрывающимся за спинами своих товарищей воином. Олег не успел надеть доспехи – и вот результат. Но он не впал в отчаяние. Полной холодной ярости удар – и меч ближайшего воина валяется на полу вместе с отсеченными пальцами, а сам враг зажимает руку, откуда хлещет кровь. Не теряя времени, Олег нагнувшись вырывает кинжал из ноги, не забывая отражать выпад рыжебородого воина, стремящегося отделить топором его голову от плеч, но в это время с полуобрушившегося потолка падает еще одна балка и сбивает Олега с ног. Он не успевает подняться, как получает жесткий удар мечом в бок.

Мир перед глазами Олега становится черно-красным, откуда-то издалека он слышит треск вышибаемых дверей, а затем визг дочерей и жены который заглушает грубый мужской гогот и сопение. Все это застилает фигура демона, говорящая «Ты будешь наказан!». Через несколько минут воины из сотни Олега окажутся рядом, но он этого уже не увидит.

Глава 4. Огненный ад

Князь стоял на коленях и молился. Под сводом церкви звучало:

– Царь Небесный, Утешитель, Дух истины, везде сущий и всё наполняющий, Сокровище благ и Податель жизни, прииди и поселись в нас, очисти нас от всякого греха и спаси, Преблагий, души наши!* – а свечи мигали, и в их огне чудился ответ «очищу и спасу», но он казался совсем не голосом Бога. В Мигании свечей князь Олег видел отголоски сна.

Князь Олег был не частым гостем в храме. Конечно, он понимал, что как всякий человек он был грешен, но каких-то особых грехов за собой не числил. Правил по справедливости, народ не гнобил, жену любил, в гнев не впадал, пил в меру, не богохульствовал. В храм Олега привел сон. Снился ему красный демон с жвалами, шестью лапами и огромными фасеточными глазами. Демон предрекал, что за совершенные страшные преступления он будет наказан, что он должен очиститься от грехов. Вспоминалось, что он говорил об очищающем адском пламени. Боже, спаси и сохрани! Но никаких страшных преступлений Олег за собой не помнил.

Олег перекрестился на образа,