Книга Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков

Больше всего это походило на полдюжины небольших дисков,словно бы сплавившихся меж собой в совершеннейшем беспорядке подобноабстрактной скульптуре, покрытых толстой известковой коркой. Теперь Мазур ужемог с уверенностью сказать, что это не раковины каких-то моллюсков,– загадочнаяштука оттягивала вниз ладонь, словно отлитая из металла. То же, очень похоже,пришло в голову взвесившему ее в руке Морскому Змею. Совсем недолгопоразмышляв, он скупыми жестами распорядился обшарить этот участок днаскрупулезнее.

Обшарили, приняв место находки за центр, от которогодвигались по расширявшимся спиралям. Но ничего похожего более не нашли. Мазуртем временем успел поскрести находку лезвием ножа – и в одном месте словнобы проступили буквы. Однако приглядываться не было времени: убедившись вбесплодности дальнейших поисков и глянув на часы, Морской Змей дал командувозвращаться к судну.

Сначала плыли по компасу, а потом в приборах не сталонужды – над головой, заслоняя солнечный свет, овальной исполинской тенью,чуточку размытой, замаячило днище «Сириуса».

Круглый люк, располагавшийся метрах в трех понижеватерлинии, был, конечно же, гостеприимно распахнут. Соблюдая давно оговоренныйпорядок, они один за другим головой вперед скользнули внутрь. Оказались вгоризонтальной цистерне, не столь уж и обширной, но позволявшей разместитьсягораздо уютнее, чем в переполненном автобусе.

Цистерна с надписью «Живая рыба». Мазуру отчего-то всякийраз приходило на ум это сравнение. Убедившись, что все в наличии, а люкзадраен, Морской Змей, неловкими прыжками перемещаясь по вогнутому днуцистерны, прошлепал в дальний конец и придавил ладонью черный резиновый пузырь,прикрывавший кнопку.

В дальнем конце цистерны забурлило, к потолку толстой струейрванулись громадные бульбы воздушных пузырей. Процедура была нехитрая, нодовольно долгая: прошло минут десять, прежде чем мощный поток сжатого воздухавытеснил воду за борт, где ей и было самое место. Загубники они вынули, не дожидаяськонца процедуры,– как только торсы оказались над водой. На дне цистерны, какобычно, вода осталась чуть ли не по колено. Шлепая по ней, они гуськом прошли кторцу и, сняв ласты, стали осторожно подниматься по узкой железной лесенке краспахнувшемуся уже над головами второму люку.

Один за другим перешагнув высокий железный бортик, оказалисьв обширном помещении, где было совершенно сухо, тепло, светло, а потому иуютно, хотя обставлена была каюта со спартанской простотой: длинный,привинченный к полу стол с такими же стульями да шеренга шкафчиков, кудаскладывали снаряжение. За столом уже суетился доктор Лымарь (давно заслужившийкличку, но обходившийся без таковой, поскольку с такой фамилией, по общемумнению, кличка как-то не особенно и нужна), расставлял кружки с горячим чаем,высыпал из пакета плитки шоколада, пачки печенья – все, как полагаетсяпосле долгого погружения.

Капитан-лейтенант Самарин смирненько сидел в углу стола,поблескивая своим знаменитым пенсне, из-за которого и получил меж своих кличкуЛаврик – в память о заклейменном историей и лично Никитой СергеевичемЛаврентии Палыче Берия. Вообще-то, зрение у Самарина и в самом деле требовалоподспорья в виде парочки диоптрий, однако общественное мнение справедливосчитало ветхозаветное пенсне легоньким выпендрежем, а потому не могло неотразить сие в соответствующей кличке. Почему «Лаврик», а не, к примеру,«Чехов»? Для любого посвященного вопрос снимался сам собой: свои-то знали, чтокапитан-лейтенант имеет честь представлять здесь вовсе не изящную словесность,а контрразведку флота...

Лаврик, как уже отмечалось, сидел смирненько и с вопросамине лез, соблюдая ту самую неписаную традицию, которая давным-давнозафиксирована в русских сказках: сначала накорми-напои, а потом вопросызадавай... Терпеливо ждал, пока они, старательно обтершись полотенцами,хрустели печеньем и чавкали шоколадом, запивая все дегтярного цвета чаем. Ну, акогда налили по второй, этикет уже и позволял любопытствовать...

– Как успехи? – спросил Лаврик нейтральным тоном.

Ему было легче всех, если откровенно,– чуть ли неединственный здесь, кто не зависит от конкретного результата. Сиди себе,озаботясь контрразведывательным обеспечением операции, и точка. А если учесть,что зловещие иностранные шпионы пока что не беспокоили, поневоле вспоминаласьфразочка из богомоловского романа о принципиальной разнице меж медведем иособистами. Топтыгин спит только зимой, зато особисты – круглый год...Если империалистические разведки так и не протянут свои блудливые щупальца,всегда можно изобразить в отчете дело так, будто это ты их распугал, заранее ипредварительно.

Хотя, по большому счету, Лаврик был парень не вредный, а этобольшой плюс, когда речь идет об особисте... Замполита и одного хватает вышеголовы.

– А черт их знает,– сказал степенно Морской Змей, опустив владонь капитан-лейтенанту Мазурову находку.– Вот тут Кирилл выкопал что-то,какую-то хренотень...

Лаврик присмотрелся – в обществе заглядывавшего емучерез плечо Лымаря, ничуть доктору не препятствуя проявлять любопытство. Лымарьбыл свой, украшенный допусками и подписками, как барбоска блохами, при нуждемог и спуститься под воду, хотя, конечно, и не с той сноровкой, что остальные.

При электрическом свете находка выглядела гораздо болееублюдочно, нежели под водой. Словно защищая ее от невысказанного пока вслухпоношения, Мазур поторопился пояснить:

– Я вон там, справа, поскреб ножом... Вроде бы буквы.

– Это точно, что вроде бы,– задумчиво кивнул Лаврик.– Вродеи «P» латинское, вроде и «C» латинское... и как бы там ни было, под водой эташтука пролежала долго, а? Ишь обросла... Доктор, можешь что-нибудь изобрести,не вмешивая ученый мир?

– Запросто,– сказал Лымарь.– Подручными средствами. Если этомедь, мы ее в кефирчик, а если другой какой металл – тогда его уксусомпользительно... Давай сюда, пойду поэкспериментирую. Я так понимаю, это срочно?

– Не обязательно,– загадочно ухмыльнулся Лаврик.– Вполнесойдет, ежели через часок проявятся первые результаты.

Морской Змей резко поднял голову, уставился на него:

– Это почему? Старик требует результаты как можно быстрее...

– Друг мой, я вам когда-нибудь давал хреновые советы? –вкрадчиво поинтересовался Лаврик.– Вот видите... Сейчас я вам категорическисоветую о находочке доложить не в начале разговора, а где-нибудь ближе кконцу...

– Это почему?

– А потому, собрат по званию, что Старик первым деломвсерьез собирается вам всем учинить прежестокий втык с последующимраспубликованием в приказе по лейб-гвардии... Нет, серьезно. Дракон ведет себятак, что свою кличку полностью оправдывает: третью люстру в каюте дожевывает...Ох, вынырнут, бает, эти водоплавающие, ох и вставлю я им извращенным образом...

– Это за что?

– Вам виднее, сударь мой,– развел руками Лаврик с видомкрайнего простодушия.– Поройтесь в памяти и срочно вспомните, за что васмогут... извращенным образом. Я в ваши внутренние дела не посвящен, я как-никаксоветский контрразведчик, не царский жандарм с его негласною агентурою.