Книга Стилет для «Тайфуна» - Михаил Алексеев

– Познакомься, это муж Веры – Степан, – сразу предупредил садящуюся в машину женщину майор.

– Правда? – воскликнула женщина, повернувшись и с интересом взглянув на Степана. И тут же протянула ему маленькую ладошку, представившись: – Лариса! Лариса Владимировна.

– Капитан Гришин! Простите, Степан Антонович. Степан, – неожиданно для себя стушевался Гришин, не зная, как вести себя с этими людьми.

– Блин, а я ведь забыл познакомиться! Алексей Федорович. Трофимовы мы. Ну, Вера потом все расскажет, – спохватился майор, повернувшись и протягивая ладонь Степану. Рука оказалась сухой и твердой. Знать, майор не совсем уж был штабной работник.

– Так, довожу распорядок на сегодняшний вечер. Официальную часть: сейчас домой, запускаем баню. Я думаю, она в данном случае будет в самый раз. Давно, Степан, с переднего края?

– Да нет. Только сменились, прибыли в район Хватов Завода, как меня к комдиву вызвали.

– Вот! Значит, баня в обязательном порядке. Только на ее разогрев уйдет четыре часа. Пусть это будет личное время для вас обоих. В смысле, отец с детьми пообщается. Заодно маленький перекус устроим. А мужики подтянутся – шашлыки в качестве торжественной части сегодня в плане. Ну, не только мужики… По крайней мере, приедут все, кто сможет. Как-никак, Вера и Маша с Ваней наши общие крестники. План принимается?

Все это Трофимов говорил, крутя баранку и выезжая на дорогу.

Степан, к кому относился последний вопрос, лишь молча кивнул. Он сейчас был готов ко всему, так как душа его летала.

Монотонно и басовито рычал дизель, шумела дорога под колесами, мелькали деревеньки и встречные машины. Проехали КПП, на котором Трофимов лишь притормозил и, опустив стекло, по-приятельски махнул стоявшим у поднявшегося шлагбаума военным. Вера иногда перекидывалась с Ларисой Владимировной фразами о том, что готовить и что поставить на стол. Что нужно докупить в магазине. Но Степан под какую-то ритмичную музыку, лившуюся из радиоприемника, млел, не выпуская из руки и поглаживая своими огрубевшими от военной жизни пальцами нежные пальчики Веры. Более того! Неожиданно его бедро стало на редкость чувствительным, и он через шинель и пальто Веры ощутил тепло и упругость ее бедра. И где-то, совсем не в голове, начали зарождаться смутные желания.

«Фу ты, черт! Совсем как мальчишка! Распустился! Если сейчас, к примеру, немцы, то наверняка лопухнусь и не успею среагировать. Хотя… откуда тут немцы?» И Степан вновь погрузился в восприятие мира через пальчики Веры.

В себя он пришел, когда автомобиль остановился у магазина с большой надписью «Солнечный».

– Так, молодежь, – заглушив двигатель, обернулся и, взглянув на Степана с Верой, прервал их медитацию Трофимов, – мы с Ларой в магазин, вы – в детсад. И это… Степан, дай мне свой ТТ. На всякий случай! А то попадется какой-нибудь недоверчивый полицейский. Как бы до стрельбы не дошло. А у меня удостоверение – вездеход!

И, сунув протянутый Гришиным пистолет во внутренний карман, продолжил:

– Встречаемся тут. Пошли!

От магазина до детсада оказалось совсем недалеко. Вера, придирчиво взглянув на Степана, предложила ему подождать на улице и ушла за детьми.

«Что во мне не так? – удивился Степан и, оглядевшись по сторонам, понял: – А все не так!»

Кругом сновали люди, ездили машины, где-то вдалеке простучал на стыках и прогудел поезд. И тишина. В смысле – ни выстрелов, ни взрывов! И тут стоит он – в шапке-ушанке со звездочкой, полушубке, перепоясанном портупеей с кобурой, пусть и пустой, в синем командирском галифе и сапогах. Причем это все, мягко сказать, не новое, кроме полушубка, и уж точно не совсем чистое.

«Да уж! Местным я совсем не выгляжу! – признал очевидное Степан и, вытащив папиросы, закурил. – Пачка кончается. Что-то я у майора папирос или сигарет не видел. Если он не курит, то в магазине ни за что не догадается купить. Беда!»

А минутами спустя ему стало не до папирос. Из дверей детского сада показалась Вера, а рядом с ней бегали и смеялись два маленьких человечка в ярких комбинезонах.

Не доходя шагов десяти до него, Вера остановилась и, волнуясь, произнесла:

– Дети, к нам приехал папа!

Дети, услышав это, замерли.

«Факт! Меня не узнали!» – ужаснулся Степан. И пошел к ним.

Когда он подошел, Ваня стоял перед Верой, как бы защищая ее от человека, в котором он еще не узнавал отца, а Маша спряталась за Веру и оттуда смотрела на Степана своими темными глазками. Степан опустился на колени и, обхватив, прижал их к себе, спрятав лицо в шуршащей ткани комбинезонов. Ушанка при этом свалилась с головы на слегка заснеженную землю.

– Здравствуйте, мои родные! Здравствуйте, мои детки!

Голос его звучал глухо. Он с трудом сдерживал влагу на глазах. Потом заговорил Ваня. Причем заговорил не так, как он это помнил. Совсем не по-детски.

– Я знал, папа! Я знал, что ты придешь! Ты уже победил фашистов? Если нет, то я скоро тебе помогу. Вырасту и помогу!

Степан взглянул в его глаза и не увидел ребенка. На него смотрели серьезные глаза маленького, но уже взрослого человечка, видевшего смерть.

«Сволочи! У моих детей украли детство!»

– Обязательно, сын! Обязательно победим! Я постараюсь сделать это побыстрей!

А Маша ничего не сказала, просто Степан почувствовал, как его голову охватили маленькие ручки и его поцеловали куда-то в висок. Степан поднял своих детей на руках и посмотрел на жену. Та взглянула на него слегка повлажневшими влюбленными глазами и, нагнувшись, подняла его упавшую ушанку. После чего надела ее ему на голову и, поправив, произнесла:

– Пошли к машине! Тебе не тяжело?

– Я об этом мечтал – нести на руках своих детей. Мне во сне это снилось. Может, сейчас – это сон?

– Нет. К счастью, нет!

У машины пришлось подождать – Трофимовы еще не вышли из магазина.

Дети тут же слезли с рук и побежали к качелям, установленным рядом с магазином. Кроме качелей, там находился небольшой, но добротно сделанный спортивный городок. И почти сразу из магазина показались Трофимовы. Причем майор толкал большую сетчатую тележку, загруженную покупками.

– Ну, вот! Немного затарились к праздничному ужину. Так! Ваня и Маша! В машину! – принялся распоряжаться майор, перегружая пакеты в багажник. – Надеюсь, ДПС тут нет. А то попадемся с детьми.

Про папиросы Гришин напомнить не решился. От магазина ехали недолго – минут пять. Дом Трофимовых располагался на крутом склоне над рекой, с которого открывался вид на улицы на другом берегу и на собор, возвышающийся над городской площадью. Дом Трофимовых и вообще дома на улице сильно отличались от привычных для Степана. Во дворе их встретил лаем из вольера алабай. Для пограничников собака редкая, но не незнакомая. Особенно для тех, кто служил в Средней Азии.