Книга Доктор Красавчик - Елена Сокол

И я едва не вздрагиваю:

— Да?

— Бери газету. Что ты там видишь?

Я протягиваю руку и под взглядами изумлённых коллег подтягиваю к себе выпуск какого-то издания.

— Жёлтая газетёнка…

— Справа внизу. — Указывает она ноготком с идеальным маникюром.

Я опускаю взгляд ниже и застываю. Что-то в сером, размытом снимке заставляет мои внутренности неприятно съёжиться. Под фото, на котором мужчина нежно обнимает женщину за талию и притягивает к себе, подписано: «Подающий надежды актёр Никита Дубровский на тайном свидании с молодой талантливой певицей Нелли».

3

— Ох… — Вырывается из моей груди.

— Вот именно! — Ударяет ладонью по столу Барракуда. Капельки кофе из её чашки пляшут по полированной поверхности столешницы. — Это же почти поцелуй! А вы знаете, что это значит?

Все молчат. Никто не смеет ответить «нет».

— Это значит, что впереди нас ждёт красивая, романтичная история любви! — Она восторженно закатывает глаза.

А я ощущаю, что меня подташнивает.

Моё сознание отказывается верить в то, что видят глаза. Это же мой ненаглядный Никитушка с какой-то чужой девушкой. И он так на не смотрит… Может, это кадр из какого-то фильма, в котором он снялся?

— Конечно, наше издание не того уровня, чтобы печатать подобные снимки и сплетни. — Взмахивает рукой Барракуда, нагнетая атмосферу. — Но у Дубровского и этой Нелли огромная армия поклонников, так?

— Так, так. — Шепчут присутствующие.

— А, значит, нам нужно в кратчайшие сроки получить эксклюзивный материал! Кукушкина!

— А? Что? — Я с трудом отрываюсь от изучения снимка.

— Ты не в деревне, Кукушкина! Какие «А, что?»?! — Раздражённо бросает шефиня. — Ты работаешь в уважаемом издании!

— Да, конечно. — Устало киваю я.

Этой стерве в кожаном жилете меня не запугать и не унизить.

— Помнится, во время прошлогоднего интервью ты наладила контакт с Дубровским, да? — Она делает несколько шагов и останавливается у меня за спиной. — Материал получился искренним, ярким…

— Да. — Подтверждаю я.

Тогда у нас с Никитой всё и закрутилось. Только об этом никто не знает.

— Вот и отлично. Свяжешься с ним, предложишь встретиться. Выведаешь мягко всё про этот роман, попросишь новое интервью — с ними, обоими. — Барракуда наклоняется и смахивает пылинку с газеты. Мечтательно проводит взглядом по фото. — Это будет эксклюзив. Мы первыми расскажем миру об этом грандиозном романе. Все будут стоять на ушах! Шоу-бизнес, конкуренты, поклонники — все!

— Аллочка, это гениально! — Соскочив с места, аплодирует Владик — главный жополиз этого офиса.

— Знаю. — Коротко отмахивается она.

От гордости её соболиная бровь вздымается чуть ли не к линии роста волос.

— Но Алла Денисовна… — дрожащим голосом пытаюсь возразить я.

Вижу, как Катюха бросает на ЖопоВладика ненавидящий взгляд.

— Материал мне нужен срочно, и у тебя максимум неделя, Кукушкина! — Отметает любые возражения Барракуда Денисовна. — А лучше справься дня за три-четыре, поняла?

— Да… — отзываюсь я.

И что теперь мне делать, ума не приложу.

4

— Не берёт? — Катя наклоняется к моему столу.

Офис наполнен голосами, шумом телефонных звонков, суетой, запахами парфюма, кофе и корицы.

— Не берёт. — Констатирую я.

— Потому, что он — козёл. Я это тебе всегда говорила. — Разводит руками подруга.

— Не начинай. — Стону я.

Откладываю в сторону телефон и подпираю голову рукой. Если бы не злосчастные тени для век, которые я так старательно наносила утром, то с удовольствием помассировала бы сейчас глаза.

— Проблемы, девочки? — Врывается в повисшую между нами неловкость зануда Владик с зализанными на макушке волосами.

— Иди отсюда! — Не выдерживаю я, грубо отмахиваясь от него.

Мне сейчас не до вежливых формулировок. К тому же, от этого подлизы ужасно несёт приторными духами — не лучший запах для того, кто только готовится познакомиться со всеми прелестями токсикоза.

— Что, простите? — Встаёт в позу автор рубрики «Твоя карьера». (Кому, как не ему, знать всё и в мельчайших подробностях о взаимодействии в коллективе и всех возможных способах пробиться к солнцу нежного начальства? Вот такая вот забавная жизненная ирония). Мужчина обиженно складывает руки на груди. — Кукушкина, где твои манеры?

— Владик, мы обсуждаем кое-какие дела. — Мягко вступается за меня Катюшка, оттесняя его в сторону. — Ты иди, иди, ладно? Позже вместе кофейка попьём, поболтаем…

— Я могу помочь, если что нужно. — Сопротивляется коллега.

Знаем мы его помощь! Скажи что-нибудь о своих промахах или о личности Барракуды, как он доложит ей быстрее, чем ты успеешь моргнуть!

— Это… — Катя задумчиво хлопает его по плечу. — Это между нами, девочками, Владюш. Понимаешь?

— Но я…

— Ты же не хочешь стоять тут с нами и болтать об Алискиных болезненных месячных, да? — Картинно нахмуривается подруга. — Не хочешь?

Владик бледнеет, краснеет, морщится.

— Нет. Конечно же н-нет. Я… пойду. — Он бросает на меня брезгливо-сочувственный взгляд и ретируется в дальний угол зала, к своему столу, (играющему также роль наблюдательного поста).

Иногда мы шутим, что он там крестиками в журнале отмечает, кто и сколько раз отвлёкся от дел во время рабочего дня.

— Дятел. — Шепчет Катюха, не отрывая взгляда от его костлявого, вихляющего зада, обтянутого узкими малиновыми джинсами.

Владик садится на кресло и с подозрением обводит глазами офис.

Я вздыхаю.

— Ну, так что? — Подруга садится на край моего стола.

Её глаза забираются буквально мне в душу.

— Что? — Я уныло опускаю плечи под этим взглядом.

Сдаваться — не в моих правилах, но, видимо, беременные чувствуют всё острее. И это фото в газете, оно ощутимо подкосило меня.

— Что с твоим Никитой? Дашь ему от ворот поворот? Или, может, хотя бы, пенделя дашь? О-ох, как бы я зарядила по его бесстыжим яйцам, ох, как зарядила бы! — Катя мечтательно закатывает глаза.

— Нет. — Я решительно мотаю головой. — Уверена, что этому снимку найдётся достойное объяснение.

— Вот как… — Она меняется в лице.

Мне становится неуютно. Есть у Катюхи одна сверхспособность: она умеет чувствовать всё, что старательно прячешь между строк или под уверенной улыбкой. И как ни старайся, её не обманешь.