Книга Высшая степень обиды - Тамара Шатохина

В небольшой коридор, за которым располагался зал с регистратурой, поворачивать не имело смысла. Все равно мне нужна не поликлиника, а стационар на третьем этаже. Там находится госпитальная терапия и Пашка с Санькой – они помогут.

– Зоя? – уже при входе на нужный этаж остановил меня тихий оклик. Санька… она поднималась вслед за мной по лестнице. В светло-голубых штанах и белой курточке – значит, на дежурстве.

– Спасайте, Сань, еле дошла.

– Допрыгалась, коза? Давай сюда, – открыла она дверь в отделение, а потом и ближайшую внутри, – здесь сегодня никого. Ложись на кушетку.

Подождав, пока я пройду за белую ширму и присяду, она быстро опустилась на колено и стянула с меня уличную обувь. Прямо перед моими глазами маячили русые Санькины волосы, стянутые заколкой в короткий пушистый хвост. От нее привычно пахло больницей и лекарствами, это успокаивало...

– Я скоро… полежи пока, – бормотала она, – позову Пашу и захвачу с собой все, что нужно.

– Колоться будешь?

– Да не то слово, – со злостью выдохнула она, вставая: – Давай… только без резких движений.

Я проводила глазами силуэт в белом халате, скрывшийся за дверью, которая осталась немного приоткрытой. Звуки легких Санькиных шагов стихали, удаляясь по длинному коридору. Вспомнилось, что в нем тоже было пусто, словно вымерло все. Кажется, я попала в «тихий час».

Перед глазами будто плыло и колыхалось жидкое стекло, но особо гадостные ощущения потихоньку уходили. Наверное, потому, что сейчас я не сотрясала мозг при ходьбе. Нужно было прилечь, как велели, но я просто не успела… и улыбнулась с облегчением – быстро они. Дверь распахнулась, но я не стала выглядывать из-за ширмы, не хотелось делать резких движений – только немного стихло…

Странно, но ко мне никто не подходил. Вместо этого со стороны двери донеслись характерные звуки – тяжелое мужское дыхание, влажное чмоканье, потом томный женский стон. Да блиииин… Разврат чистой воды на Пашкиной территории – тихонько хмыкнула я про себя и незаметно, одним глазком, выглянула. И…

Мои глаза, кажется, стали раза в три больше и полезли на лоб, но я не верила, я им просто не доверяла! Это мой муж… мой Витя… буквально вгрызался в рот какой-то девицы, жадно сминая большой ладонью женский зад в белом халате, а второй зарываясь в ее волосы. Его лицо, его рост, его прическа, его форма… три большие звезды на черном поле погона, перечеркнутого двумя золотыми просветами.

О чем я думала?

Нет… не в состоянии была. Просто отмечала для себя все это и смотрела, смотрела… не в силах выдавить ни звука. И отвести от них взгляд тоже не было сил. Время странно растянулось и замедлилось, уши заложило, я куда-то тихо проваливалась, не чуя рук и ног. Мыслей не было вообще…

Слажено и молча, не расцепляя объятий, парочка сделала в глубь комнаты шаг, второй… Виктор оторвался от губ блондинки, быстро обегая мутным взглядом помещение и… увидел меня.

Я, кажется, встала… нет – почти взлетела, не чувствуя тела совершенно. Только ступнями в тонких чулках успела ощутить прохладу больничного линолеума. И будто даже рот открыла, чтобы… что? Заплакать, заорать?! От резкого движения в ушах зазвенело, желудок сжался и сразу же резко замутило. В глазах потемнело… и все…

Глава 2

– Паша, а когда ты будешь меня выписывать? Можешь пока не выгонять?

– Куда выгонять? С дуба рухнула? – ровно поинтересовался мой лечащий, нервно проводя рукой по гладко выбритой коже головы. Потер лоб, поправил полы белого халата и виновато отвел глаза.

– У меня, вообще-то… неважные новости. Это я о твоем драгоценном здоровье.

– Ну, тогда ладно, – успокоилась я, расслаблено откидываясь на подушку – значит, со стационара не выпрет. И это хорошо. Потому что мне нужно где-то переждать, затаиться, как в игре в прятки. В надежде, что тут меня не найдут, и в итоге я не проиграю, а может даже и «победю»… где-то так. Понятно, что совсем не смешно и похоже на детский сад, но уж как есть.

– Конечно – «ладно», просто прекрасно, – проворчал Паша, возвращаясь ко мне взглядом: – Особенно если два года вдумчиво подбираем препараты, а на выходе – серьезный гипертонический криз. Ты знаешь, что в Европе недавно пересмотрели референсные нормы АД в связи с увеличением сосудистых катастроф? Теперь до шестидесяти пяти действует единая, и это сто двадцать девять на восемьдесят, солнце. В твои года сто пятьдесят на девяносто пять на постоянной, практически, основе, это, мягко говоря… И скачки за двести.

– Очень редко, Паш.

– Да… Но тошнота, рвота, головные боли, плывущее стекло перед глазами… при злокачественной гипертензии всегда происходит поражение таргетных органов. Первичная форма опосредована как раз генетикой или образом жизни… я пока не ставлю ее тебе. Но первый звоночек получился очень убедительным. Не кажется?

– Я смотрела возрастные таблицы – врешь ты, не краснея, – вяло попыталась я защититься от диагноза.

– И в интернет нужно ходить с умом. Так, значит… учитывая, что наследственность проявилась рано… В таких вот индивидуальных случаях допускаются отклонения в определенном диапазоне. Для тебя это где-то сто тридцать на девяносто. Но у нас не получается держать, Зой… И знаешь, какие болячки (из самых распространенных, само собой) лично я считаю самыми страшными? – подался он ко мне.

– Затрудняюсь, Паш. Я так рак и инфаркт, а ты… – слабо улыбнулась я, пытаясь привнести в наш разговор каплю юмора: – Может, как все мужики – эректильную дисфункцию?

– Нет, сейчас я серьезно, – не повелся доктор, – онкология убивает быстро или излечивается. Инфаркт? Опять же – или исход летальный, или человек поднимается на ноги. Нет… это сахарный диабет и артериальная гипотензия. Потому что они чаще других приводят к тяжелой инвалидности, почти полной недееспособности, которая может длиться годами. Когда человек всерьез мечтает о смерти, а близкие – о его уходе, как о высшем милосердии… и для себя в том числе.

– Мама твоя?

– И мама… тоже, – опять нервно потер он идеально выбритый череп, – может, потому и страшно так, что через себя все.

– Давай, Паш, я прониклась и понимаю, что все серьезно, – вздохнула я, наблюдая за капельницей: – Что там еще?

– Держать в рамках, воздействуя препаратами, не получается… – повторил он, – при том, что ты ведешь относительно здоровый образ жизни, нет лишнего веса, и даже ушла из профессии, исключив нервотрепку. Значит, всего этого недостаточно и нужно зайти с другого конца.

– И…? Говори уже.

– И… я предлагаю менять климат, образ жизни… мы еще поговорим об этом. Учитывая последние события, мера необходимая становится мерой вполне себе возможной. Подумай – куда? Чтобы не резко… резко нельзя. Максимум – северо-запад.

– Домой… куда еще? То есть – к маме, – уточнила я, и трусливо поинтересовалась: – А ты все это наговорил мне, и так просто отпустишь?