Книга Следы на песке - Мишель Бюсси

Лаки обернулся, не прекращая стрелять. В грязной воде прибоя лежали раненые, убитые и те, кто так и не заставил себя выскочить из моря и рвануть через открытое пространство.

Среди последних был и Оскар Арлингтон. Но вот и он добрался до пляжа и медленно пополз по песку. Его била дрожь, глаза налились кровью, руки не справлялись с карабином.

Лаки перехватил его растерянный взгляд.

– Третий!

Ответом на пальбу рейнджеров стал оглушительный взрыв, их накрыло комьями мокрой охристой земли. Оскара Арлингтона трудно было узнать.

Лаки отвернулся. Ему ни до кого нет дела, нужно только представить лицо красавицы Алисы, и тогда он победит, выиграет – так или иначе – у всех Арлингтонов на свете.

– Четвертый!

Лаки охватил сладостный озноб. Он улыбнулся. За игрой в покер он никогда так не возбуждался, даже если делал немыслимые ставки. Жизнь – невероятная игра стоимостью в 1 миллион 440 тысяч долларов! Он зажмурился и тут же снова открыл глаза: нежный образ Алисы заслонил пороховой дым.

Он бессмертен.

Влажная рука Оскара Арлингтона вцепилась в рукав его полевой куртки.

Слишком поздно.

Не время колебаться.

Сейчас он получит ответ, правильно ли поступил, ввязавшись три дня назад в безумную авантюру. Выяснит, кто он – самый безголовый или самый гениальный из всех рейнджеров, участвующих в операции «Оверлорд».

2

Мрачная лотерея

3 июня 1944

Порт Дентона, Англия

Они ушли на небо под проливным дождем… Эта фраза не давала покоя Оскару. Скорее всего, где-то вычитал ее недавно. Или эти слова произнес какой-то придурок. На их десантном катере придурков было предостаточно. Придурков, возомнивших себя пророками. Придурков, ставших мистиками за несколько дней до Страшного суда.

Оскар упирался большим выпуклым лбом в иллюминатор и смотрел на падающие с неба струи, пеленой закрывавшие акваторию порта, серый брезент маскировочных чехлов, проблески маяка.

Никто и не сомневался, что в предстоящий прoклятый день 6 июня над этим прoклятым пляжем разверзнутся небеса. Дождь будет ледяным, и тяжелый мокрый песок налипнет на сапоги – если они доберутся до пляжа… Все знали, что в такую гнилую погоду они покинут землю без всяких сожалений.

Он ни за что не удержится на веревке!

Оскар вспомнил, что у него никогда не получалось взобраться по канату – ни в школе, ни в тренировочном отряде. Он вечно зависал в метре от земли, как кабанья туша.

Арлингтон криво усмехнулся. Ему не место на этом катере среди героев-безумцев.

Героев было сто восемьдесят восемь, нет – сто восемьдесят семь плюс Оскар Арлингтон. Сто восемьдесят восемь молодых американцев, бойцов штурмового батальона рейнджеров, погрузились на десантный катер, чтобы выполнить одну из самых сложных миссий высадки в Нормандии: занять казематы и блокгаузы на скалах Пуэнт-Гийома.

Утес нависал над обрывистым берегом, и венчало его «гнездо сопротивления», ощерившееся орудиями. Штабисты считали его одной из ключевых точек операции «Оверлорд». Сто восемьдесят восемь добровольцев месяц провели в Англии, карабкаясь на скалы, чтобы натренировать руки и головы, по вечерам сидели в баре, шумели, смеялись. Они верили в свою счастливую звезду и звезды на флаге, который предстояло водрузить на вершине утеса.

В самом большом помещении десантного катера, где еще совсем недавно располагался бар, стояла гробовая тишина. Исчезло все, что помогало убить время, – карты, пиво, кости. Сто восемьдесят восемь рейнджеров сидели кто на чем – на полу, на табуретках, на столах, некоторые сгрудились у иллюминаторов. Сто восемьдесят восемь молодых бритоголовых парней устрашающего вида, всегда готовых рассказать похабный анекдот или отпустить сальную шутку, молчали и переглядывались. Воняло пoтом, сыростью, несвежим дыханием – совсем как в раздевалке футбольной команды после матча. Никто не произносил ни слова. Команда проиграла, каждый ждал наказания и надеялся, что кара падет на голову товарища. Сто восемьдесят восемь пар глаз смотрели на низенькую табуретку, на которой стояла перевернутая каска.

Обычная каска завораживала всех, пугала, как статуя Сатаны.

Какого черта я здесь делаю? – думал Оскар.

Он потел сильнее товарищей. Ему нечего делать среди этих бритоголовых атлетов. Этих десантников. Они высокие, сильные, загорелые, им нипочем английский дождь, а он – жирный коротышка.

Что я здесь делаю?

Что я буду делать на этом пляже?

Они сразу меня ухлопают. Я даже не успею укрыться за чьей-нибудь спиной. В такого жирдяя, как я, не промахнется даже самый близорукий фриц.

И все это по вине одного человека.

Оскар Арлингтон на мгновение зажмурился.

Виновата Эмилия Арлингтон, его мать. Это она возжелала, чтобы сын стал героем, и настояла, чтобы он отправился совершать невозможное вместе с другими рейнджерами.

Спасибо, мамуля. Сука проклятая! Идиотка! Я – герой… Ха-ха-ха! Лезть наверх по веревке! Да я с детства боюсь спускаться с верхнего яруса кровати или по лестнице с чердака. До сих пор боюсь. А рядом молодые придурки мечтают о славе и свято верят, что немцы разбегутся, как только увидят десантные катера. Кретины! Мы все сдохнем на пляже, глядя на меловые скалы.

Оскар с сожалением обвел взглядом парней.

Молодые дураки. Если бы вы знали… Я-то знаю, потому что долго беседовал с Тедди Бауром, одним из немногих на этом плавающем гробу, у кого есть мозги. Он тоже не понимает, зачем тут оказался, но знает, что нас ждет. Тедди бывал во Франции до войны, приезжал писать пейзажи и как свои пять пальцев знает нормандское побережье. Потому его и зачислили в отряд. Тедди не альпинист, а художник. Он часами смотрел на скалы, примеривался к утесам, рисовал Пуэнт-Гийом при разном освещении. Этот меловой пик такой мощный, что ни море, ни ветер, ни другие стихии не смогли его выветрить или хотя бы изъязвить, и людям остался донжон, с которого так удобно наблюдать за природной цитаделью, которой является побережье Нормандии.

Если верить легенде, еще в детстве будущий Вильгельм Завоеватель поднялся на эти скалы и поклялся, что покорит Англию. Тедди сказал Оскару: «Здесь Бастард перевоплотился в Завоевателя, потому утесу дали его имя. У его отца Роберта Великолепного по прозвищу Дьявол был небольшой замок в километре от моря, где Вильгельм проводил много времени. По сей день существует деревня Шато-ле-Дьябль[4]».

Шато-ле-Дьябль.

Цель номер два после блокгауза на утесе.

Встретимся в Шато-ле-Дьябль.

Ну что же, план понятен. А молодые психи верят, что их ждут райские кущи! Тедди Баур считает задачу невыполнимой – что сверху, что снизу. Меловая стена, длинный, абсолютно открытый пляж, а за ним еще одна, неприступная стена. Мы разобьемся о скалы, как волны прибоя, останется несколько потеков крови, которые смоет следующая высокая волна.