Книга Город и город - Чайна Мьевилль

– Волки? – спросил я.

Подростки переглянулись.

– Да, небольшая стая. Эти шелудивые твари там что-то вынюхивали, и…

– И мы подумали…

– Через сколько времени после того, как вы сюда прибыли? – спросил я.

Вильем пожал плечами:

– Не знаю. Через пару часов?

– Поблизости еще кто-то был?

– Вон там мы видели каких-то парней.

– Дилеров?

Он пожал плечами.

– А по траве вот сюда подъехал фургон, а потом уехал. Мы ни с кем не разговаривали.

– Когда был фургон?

– Не знаю.

– Еще темно было, – сказала одна из девочек.

– Так. Вильем и вы все – мы накормим вас завтраком, дадим попить чего-нибудь, если хотите. – Я повернулся к тем, кто их охранял: – С их родителями уже говорили?

– Они едут сюда, босс, а вот ее родители… – полицейский указал на одну из девочек, – до них мы не можем дозвониться.

– Продолжайте звонить. А их везите в центр.

Четверо подростков посмотрели друг на друга.

– Что за дерьмо… – неуверенно сказал парнишка, который не был Вильемом.

Он знал, что по каким-то неписаным законам он должен сопротивляться моим распоряжениям, но ему хотелось поехать вместе с моим подчиненным. Чай, хлеб, бумаги, скука и линейные лампы – все это так отличалось от темного двора, в котором ты неловко приподнимаешь тяжелый сырой матрас.

* * *

Прибыли Степен Шукман и его помощник Хамд Хамзинич. Я посмотрел на часы. Шукман меня проигнорировал и задышал с присвистом, наклоняясь к трупу. Он констатировал смерть и сделал несколько наблюдений, которые Хамзинич записал.

– Время? – спросил я.

– Часов двенадцать, – ответил Шукман. Он нажал на одну из конечностей женщины. Она закачалась. Судя по ее неустойчивой позе, трупное окоченение, вероятно, наступило где-то еще, когда женщина лежала на поверхности с другими контурами. – Ее убили не здесь.

Мне много раз говорили, что он отличный специалист, но, судя по тому, что я видел, он был компетентным, но не более того.

– Готово? – спросил он у одного из криминалистов. Она сделала еще два снимка с разных углов и кивнула. С помощью Хамзинича Шукман перевернул женщину. Неподвижная, сведенная судорогой, она, казалось, сопротивлялась ему. Теперь, когда ее перевернули, она выглядела нелепо, словно притворялась мертвым насекомым – раскачивалась на спине, поджав конечности.

Она смотрела на нас из-под развевающейся челки. На ее лице застыло такое выражение, как будто она удивлялась самой себе. Молодая женщина; на сильно поврежденном лице размазано большое количество косметики. Сложно сказать, как она выглядела при жизни, какое лицо представили бы знакомые, услышав ее имя. Возможно, мы что-то поймем позже, когда она расслабится после смерти. Ее грудь залила кровь, темная, словно земля. Заработали вспышки фотоаппаратов.

– Ну, привет, причина смерти, – сказал Шукман ранам на ее груди.

По ее левой щеке шло длинное красное рассечение, исчезавшее под нижней челюстью. Ей порезали половину лица.

Сначала рана была гладкой и четкой, словно мазок кисти. Под подбородком она уродливо извивалась, заканчиваясь – или начинаясь – глубоким рваным отверстием. Женщина смотрела на меня невидящими глазами.

– Без вспышки ее тоже снимите, – сказал я.

Пока Шукман бормотал над трупом, я, как и многие другие, отвернулся: казалось, что наблюдать за этим может только озабоченный. Криминалисты в форме, «мехтехи» на нашем сленге, стали расширять зону поисков. Они переворачивали мусор и разглядывали колеи, оставшиеся от машин, раскладывали метки и фотографировали.

– Ну ладно, – Шукман встал. – Поехали отсюда.

Двое людей перетащили женщину на носилки.

– Господи, да прикройте вы ее чем-нибудь, – сказал я.

Кто-то неизвестно где раздобыл одеяло, и все снова двинулись к машине Шукмана.

– Днем я начну, – сказал он. – Еще увидимся?

Я неопределенно качнул головой и пошел в сторону Корви.

– Ностин, – позвал я, встав так, чтобы Корви слышала наш разговор. Корви бросила на меня взгляд и подошла поближе.

– Инспектор, – отозвался Ностин.

– Выкладывай.

Он хлебнул кофе и нервно посмотрел на меня.

– Проститутка? – сказал он. – Инспектор, такое первое впечатление. Этот район, она избитая, голая… И… – Он указал на свое лицо, изображая макияж. – Проститутка.

– Ссора с клиентом?

– Да, но… Если раны были бы только на теле, тогда бы мы знали, с кем имеем дело. Может, она не стала делать то, что ему нужно. Он вышел из себя. Но это… – Он снова тревожно коснулся щеки. – Это совсем другое.

– Маньяк?

Он пожал плечами:

– Возможно. Он порезал ее, убил, выбросил. Наглый ублюдок, ему плевать, что мы ее найдем.

– Наглый или тупой.

– Или и наглый, и тупой.

– Значит, наглый тупой садист.

Он поднял взгляд на меня. Возможно.

– Ладно, – сказал я. – Может быть. Обойди местных девочек. Расспроси полицейских, которые знают этот район. Выясни, не было ли у кого-то проблем в последнее время. Распространи ее фотографию – под именем Фулана Дитейл. – Я назвал имя, которое мы использовали для обозначения неопознанных женщин. – Прежде всего допроси Баричи и его дружков – они вон там. Будь с ними поласковее, Бардо. Я серьезно. Они ведь могли нас и не вызвать. И возьми с собой Ясек. – У Рамиры Ясек отлично получалось проводить допросы. – Позвони мне во второй половине дня, ладно? – Когда он уже не мог меня слышать, я обратился к Корви: – Еще несколько лет назад на убийстве девочки с панели работало бы вдвое меньше парней.

– Многое изменилось, – ответила Корви. Она была не намного старше убитой женщины.

– Вряд ли Ностин в восторге от того, что занимается проститутками, но, как видишь, он не жалуется.

– Многое изменилось, – повторила она.

– Ну что? – Я вопросительно изогнул бровь и бросил взгляд в сторону Ностина. Я помнил, как Корви работала с делом об исчезновении Шулбана, которое оказалось гораздо более запутанным, чем казалось на первый взгляд.

– Знаете, по-моему, не стоит упускать из виду другие варианты, – ответила она.

– Рассказывай.

– Ее макияж… Понимаете, там сплошной коричневый цвет, землистые тона. Его много, но это не… – Корви надула губы, изображая женщину-вамп. – А на волосы вы обратили внимание? Они не крашеные. Давайте проедем по Гюнтер-штрас, вокруг арены, по тем местам, где собираются девочки. Наверное, там две трети блондинок. У остальных волосы черные, кроваво-красные и все такое. И… – Она вытянула палец, словно касаясь им волос. – Они грязные, но гораздо лучше, чем у меня. – Она провела ладонью по своим секущимся концам.