Книга Урки и мурки играют в жмурки. Отвязный детектив. - Александр Сидоров

Опер с обоими следаками нестройным трио изобразили стон разочарования. На ментовском жаргоне «парашютистами» называют самоубийц, которые имеют обыкновение нырять с крыши головой в асфальт или же совать шею в петлю и некоторое время весело дрыгать ножками. Подобные дела расследовать приятно: составил протокол, снёс в архив — и забыл, как страшный сон. Таинственный незнакомец этой радости доставлять опергруппе не собирался.

— Значит, расставание тела с душой, если таковая имелась, не обошлось без посторонней помощи? — уточнил Полторак.

— Как и ныряние в бурные воды, — добавил Зуб.

— А как давно гражданин не дышит?

— Гражданин не дышит часа четыре. Максимум пять.

— За это время он мог отмахать порядочную дистанцию, — заметил опер Степцов.

— Как сказать, — возразил Зуб. — Вон там, посередине речки, валун огромный. Скорее всего, тело столкнулось с ним и изменило направление движения. А у берега поперёк течения лежит здоровенный ствол. Он нашему трупику дистанцию и преградил. Прибило болезного к древу, а позже к бережку снесло. Так что мог издалека приплыть, а могли его и где-то рядом скинуть. Если есть подходящее местечко.

— Сдаётся мне, местечко имеется, — заметил Полторак. — Мы же мост проехали перед тем, как налево свернуть. Метрах в ста, параллельно этому переулку. Надо глянуть.

— Как же, углядишь при таком дожде… — недовольно буркнул Серёга Степцов. — Сейчас пойдём здешних бабуинов будить, может, кто слышал или видел чего.

Костя снова склонился над трупом, взял его за руку нежно, как невесту. Посветил фонариком. Неотвратимо наступало утро.

— Да, Колян, приплыли… — вздохнул следак.

— Бредишь, Константин? — удивился старший коллега Полторак. — Среди нас ни одного Коляна!

— А среди покойных встречаются. К примеру, эта глиста во фраке.

— Ты что, знаком с ним?

— Я читать умею.

Костя осветил лучом фонарика кисть левой руки мертвеца. На фалангах пальцев с внешней стороны красовалось имя — «КОЛЯ». Повыше, ближе к ногтям, были наколоты цифры — «1952».

— Фамилию он ни на каком месте не написал? — поинтересовался Полторак.

— В морге поглядим, — сказал Костя. — А вообще по всему видать — наш человек. Разбойник. — Он направил луч на другую руку. С вытатуированного на мизинце синего перстня сиял добродушной улыбкой веселый черепок, проткнутый кинжалом.

— Суровый экземпляр, — уважительно оценил усопшего неслышно подошедший сонный участковый и зевнул в рукав. — Кулак внушительный… Но кто-то покруче нашёлся.

— Не ваш? — спросил участкового Полторак.

— Не, своих ублюдков я наперечёт помню, — и участковый снова распахнул рот в зевке. Слева вверху недоставало двух зубов. На память от ублюдков, решил Костя.

— А почему только одна рука сжата? — задумчиво вопросил он в никуда. — Обычно при драке сжимают обе.

Он снова осветил кулак мертвеца и всмотрелся пристальнее. Попробовал разжать пальцы трупа.

— Окостенели, — сказал медэксперт Зуб. — Бесполезно.

— Одет, как ни странно, вполне прилично, — заметил опер Серёга. — Дублёнка искусственная, импортная, судя по всему. Пиджак коричневый — крупный вельвет, чёрные джинсы. Под пиджаком почему-то тельняшка тёплая, фланелевая.

— Тельняшку я как раз осознаю, — заметил следак Полторак. — А вот пиджачок — явный перебор. Денди…

— В карманах ровным счетом ничего. Или вычистили, или не было ни фига, — резюмировал Серёга.

Костя Костанов для верности нырнул в карманы сам. Затем стал щупать нижний край пиджака.

— Ага, есть, — довольно произнёс он. Громко щёлкнуло выкидное лезвие «Золлингена».

— Чё там есть? — поморщился Серёга, недовольный тем, что следак сомневается в его компетентности. — Я всё прошмонал.

— Прореха есть во внутреннем кармане, — объяснил Костя, закрывая выкидной нож. — Вот я и подумал — вдруг чего завалилось.

— И чего завалилось?

В ответ Костя извлёк из-под вспоротой подкладки несколько монеток и мятую пачку сигарет. Серёга посветил зажигалкой.

— «Первый маршал», — прочёл Костанов вслух. — Забавное название. Это кто ж у нас первым маршалом был?

— Историю надо знать, — назидательно заметил следак Полторак и проблеял фальцетом: — «Когда приказ отдаст товарищ Сталин и первый маршал в бой нас поведёт!» Ворошилов это, Константин Константиныч…

— Разве Ворошилов — Константин Константиныч? — засомневался Костанов. — Тогда мы с ним тёзки.

— Константин Константиныч — это ты и есть, — пояснил Полторак. — А Ворошилова испокон веку звали Климентием Ефремовичем.

— Это даже я знаю! — хрюкнул Серёга Степцов. И тоже затянул:

— «Это Клим Ворошилов подарил нам свободу,

И теперь на свободе будем мы вороваааать…».

— Тебя хоть сейчас на лесоповал, — одобрил Костя Костанов и сообщил: — Точно — Клим. Изготовитель — Климская табачная фабрика. Климск — это где?

— Где-то в Новгородчине, кажется, — сообщил медэксперт Зуб. — К нам на научную конференцию тип оттуда приезжал. Читал доклад. О методах определения времени смерти.

— Очередное гадание на соплях, — хмуро буркнул опер Серёга.

— Проверю, когда буду работать с твоим трупом, — цыкнул Зуб.

Криминалист Гольдман посмотрел на него укоризненно: он не любил подобных шуток. Семён Давидович считал, что они могут накликать беду. Это как с актёрами: чем чаще играешь смерть, тем больше вероятность самому протянуть ноги.

— Товарищ майор! — раздался сверху голос водителя «уазика». — Тут народ собрался, спрашивает, когда можно будет мусор высыпать!

— Попроси подождать, — приказал следак Полторак. — Сейчас на каждого будем акт составлять о засорении территории. Мало не покажется. Ну, здесь всё, — дал он отмашку коллегам. — И так промокли, как свиньи.

— Некошерно ругаетесь, Игорь Сергеевич, — пристыдил Гольдман.

— А не пойти ли вам, Семён Давидович… — мрачно ответил Полторак и уточнил: — К бабе Дусе на чаёк. О, вот и дуборезы подъехали! — Он ткнул в сторону санитаров.

— Ну, Колян, — обратился Костя к трупу неведомого Рокфеллера, — не прощаюсь. Ещё заскочу к тебе — лапу пожать. То есть разжать. Кстати, Андрей Герасимович, вы сегодня на месте будете? — спросил он Зуба.

— Смотря на каком месте.

— С Коляном вошкаться.

— Ещё чего. Я — домой. У нас танатологов хватает, брюхо ему располосовать.

— И вы доверите свой труп постороннему человеку?

— Свой труп я никому не доверю, — категорически отрезал Зуб. — Как преставлюсь, сам себе харакири сделаю. А вот труп твоего ушкуйника мне совершенно до лампочки. У меня сегодня — честно заработанный выходной после ночных бдений.