Книга Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле - Вадим Волобуев

Понтифик в этот драматический период снова находился в больнице. Он почувствовал себя плохо на Рождество 1995 года, когда оглашал послание «Городу и миру». В октябре следующего года ему пришлось лечь в «Джемелли», чтобы вырезать аппендицит. Польские паломники вместе с журналистами дежурили у клиники, молясь за здоровье римского папы. «Солидарность хранить и не отступать», — призвал их Войтыла из окна больницы, увидев плакаты с названием профсоюза.

В июне 1996 года бывшие диссиденты образовали политический блок «Предвыборная акция Солидарность». Шок от победы Квасьневского заставил сплотиться недавних врагов: Ярослав Качиньский привел в блок свою партию, а Валенса выразил новой структуре моральную поддержку. Более десяти тысяч сторонников «Солидарности» в ноябре слетелось в Рим на празднование восемнадцатой годовщины понтификата. Одиннадцатого ноября, в День независимости, под слаженное пение гимна «Боже, что Польшу», они стройными рядами ступили под своды базилики Святого Петра. Ни дать ни взять — гусары гетмана Собеского прибыли на погребение пана Володыевского. Их приветствовал архиепископ Тадеуш Гоцловский — главный капеллан польских рабочих. «Солидарность — это не пустой лозунг и потому, борясь за права человека, всегда будет защищать тех, кому грозит опасность», — провозгласил он, имея в виду закон об абортах[1240].

Выглядело внушительно, однако реальность оказалась прозаичнее. Какие бы скандалы ни сотрясали лагерь левых, это не слишком сказывалось на их влиянии. Даже прямые обвинения в сотрудничестве с российской разведкой, из‐за которых в марте 1996 года ушел в отставку Олексы, не смогли им сильно повредить. Их противники пытались бить опосредованно, компрометируя президента Квасьневского. В августе 1997 года его, как и Олексы, обвинили в связях с российским резидентом Владимиром Алгановым, а в 2000 году, незадолго перед новыми выборами главы государства, телевидение распространило видеозапись трехлетней давности, на которой руководитель контрразведки, выходя из вертолета, шутливо перекрестил встречающих по образцу Иоанна Павла II, а затем, подбадриваемый Квасьневским (который вышел вслед за ним), еще и поцеловал землю. Бесполезно. Бывший коммунистический министр все равно обошел конкурентов, переизбравшись на второй срок, а его партия заняла на выборах 1997 года второе место, став наиболее влиятельной оппозиционной силой. «Предвыборная акция Солидарность» хоть и победила, но вынуждена была сформировать коалиционное правительство с ненавистными либералами. Ценой этого союза стало возвращение в Совет министров Бальцеровича, который занял привычный для себя пост заместителя премьера. Возглавил же правительство лютеранин Ежи Бузек. Не слишком отрадный итог для друзей католической церкви.

* * *

Аналогично было и в Италии. После краха правительства Берлускони левые проголосовали за «технический» кабинет министров, а в мае 1996 года и вовсе сколотили собственное правительство — впервые в послевоенной истории страны. Возглавил его Романо Проди, бывший хадек, спевшийся с посткоммунистами. Правда, последние в 1998 году рассорились с премьером, но лишь для того, чтобы сразу же привести к власти своего человека — Массимо Д’Алема. Посткоммунист возглавил правительство Италии! Какой афронт для римского папы! Пропала втуне его кампания по евангелизации страны.

А как обнадеживающе все выглядело! В марте 1994 года понтифик вместе с членами Главного совета итальянского епископата отслужил мессу над гробом святого Петра, начав тем самым программу Великой новенны, вроде той, что осуществил в Польше Вышиньский. Целых девять месяцев клир усиленно молился за возвращение веры в сердца итальянцев. Завершилась программа в декабре литургией в Лорето, а уже в следующем году столичный викарий Камилло Руини развернул комплекс мероприятий «Миссии для Рима». Сам же Иоанн Павел II в сентябре 1997 года произнес речь перед тысячами молодых итальянцев, собравшихся в Болонье на общенациональный евхаристический конгресс. Причем речи этой предшествовал небольшой концерт Боба Дилана, который еще в начале 1980‐х отдал дань христианскому року, выпустив два альбома в этом жанре.

Сколько дорог должен пройти человек Для того, чтобы ты назвал его человеком?.. Сколько раз человек отвернется, Прикинувшись, будто не видит?.. Сколько ушей ему надо иметь, Чтобы услышать, как плачут люди?[1241] —

пел Дилан, переиначивая слова Иезекииля. Понтифик подхватил этот мотив: «Вы спрашиваете меня, сколько дорог надо пройти человеку, дабы понять, что он — человек? Отвечу вам: лишь одну! Лишь одна есть дорога, и это — Христос, который сказал: „Я есмь путь“ (Ин 14: 6). Он — путь правды, путь жизни»[1242].

А итальянцы все равно голосовали за антиклерикалов и сторонников абортов. Впрочем, здешние левые, как и в Польше, были не чужды влияния церкви. Если бывшего секретаря воеводского парткома Юзефа Олексы можно было увидеть молящимся в часовне, то новоявленный премьер Д’Алема держал на столе книгу «Переступить порог надежды». Главу итальянского правительства интриговало папское объяснение краха советского коммунизма, а также его рассуждения о человечестве будущего. Иоанн Павел II располагал бóльшим влиянием, чем возглавляемая им церковь, подметил Д’Алема[1243].

Очень верное замечание! В той же Польше, согласно опросу 1993 года, 52% назвали себя регулярно практикующими католиками и еще 31% — нерегулярно практикующими. Причем среди лиц с высшим образованием регулярно практикующих оказалось на 2% больше, чем среди тех, кто не имел такового[1244]. Невероятные показатели по европейским меркам! Но они меркли на фоне опросов о том, кому поляки доверяют больше всего. Здесь Иоанн Павел II оставался неоспоримым лидером. И разве это как-то влияло на итоги выборов?

Да и в Италии народ не шарахался от веры, нет! Люди отходили от церкви, но не от религии. Иерархия на глазах теряла авторитет, уступая место «народной вере» с сильным налетом язычества — тут тебе и погоня за приметами, и стремление по любому поводу заручиться поддержкой святых. Даже антиклерикалы не брезговали этим. Когда в мае 1999 года Войтыла беатифицировал отца Пио, на церемонию собралось до шестисот тысяч человек, прибыли президент, премьер, спикеры обеих палат парламента и председатель Верховного суда. Отец Пио в одиночку перевешивал весь итальянский епископат. Футболисты молились ему перед важными матчами, а актеры просили помочь в получении роли. Его благодарил перед телекамерами лидер одной из музыкальных групп, неожиданно победившей на конкурсе в Сан-Ремо[1245]. Войтыла и сам был из той когорты людей, что апулийский капуцин. Люди чувствовали его близость народной вере и оттого так тянулись к нему. Но переносилась ли эта любовь на церковь? Ничуть.