Книга Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999 - Найл Фергюсон

Его брат Чарльз был более приспособлен к тому, чтобы взвалить на себя бремя Сити, и должным образом готовился унаследовать должность партнера в Нью-Корте; именно он стал председателем комитета по модернизации бухгалтерии в банке. Но и Чарльз в глубине души был ученым[223]. Страстный ботаник-любитель и энтомолог, который опубликовал 150 научных статей и описал 500 новых видов мух, он стал также одним из первых специалистов по охране окружающей среды в современном понимании этого слова, который любил жить в лесу, окружавшем Аштон-Уолд, где он построил себе живописный приют[224]. После смерти Натти решено было, что Чарльз станет преемником отца, старшим партнером; но через два года он пал жертвой «испанки», которая косила население Европы в 1917–1919 гг., заразился encephalitis lethargica (летаргическим энцефалитом, или сонной болезнью, атипической формой энцефалита) и после долгой, изнурительной болезни покончил с собой в 1923 г.[225]

Такая переориентация интеллектуальных способностей с бизнеса на науку (или искусства, как у Аби Варбурга) стала общим явлением в семьях бизнесменов рубежа веков, особенно в еврейских семьях, что отражало значительное расширение возможностей образования для евреев — представителей определенного класса и определенного поколения. Когда речь идет об Уолтере и Чарльзе, заманчиво вспомнить еще и о генетике. Весь XIX в. многочисленные члены семьи Ротшильд выказывали предрасположенность к коллекционированию и садоводству. В Уолтере и Чарльзе семейные тенденции смешались, вызвав исключительную любовь к зоологической и ботанической классификации. Их кузен Лайонел, старший сын Лео, имел такие же наклонности; большую часть своей жизни он посвящал садоводству (хотя также питал слабость к быстрым машинам и яхтам). Его младший брат Энтони также имел ученые наклонности, но совсем в другом направлении: в Кембридже он отлично сдал экзамен по истории (несмотря на то что, по слухам, пять дней из семи охотился), и о нем часто позже говорили, что он был бы счастливее в роли университетского преподавателя, чем банкира.

Французский дом страдал от таких же трудностей, когда старшее поколение уступило место новому. Сын Эдмонда Джимми до войны обосновался в Англии и женился; он не выказывал никакого интереса к банковской деятельности, а время делил между помощью отцу в его палестинских планах, обязанностями по противодействию налогообложению, которые он выполнял как рядовой член парламента от Либеральной партии, и скачками. Еще менее перспективным — по крайней мере, как казалось — был второй сын Эдмонда, Морис, который в 26 лет унаследовал огромное состояние, в том числе замок в Преньи, от своей троюродной сестры Юлии (вдовы Адольфа). Казалось, он рад тому, что может посвящать свое богатство коллекционированию произведений современного искусства, работ таких художников, как Пикассо, Брак и Шагал, — в то время подобную инвестиционную стратегию сильно недооценивали. Поэтому чувствуется определенная пикантность в том, что в 1913 г. Джимми решил заказать (для столовой в своем лондонском особняке) серию панелей сценографу Дягилева Льву Баксту на тему «Спящей красавицы». Для панелей позировали некоторые члены семьи, в том числе жена Джимми Дороти, его сестра Мириам, жена Эдуарда Жермена, жена Роберта Нелли и жена Эдмонда Адельгейд, а также маркиз Кру и его жена Пегги, дочь Ханны Розбери. Был ли выбор темы простым капризом? Заманчиво предположить, что тема оказалась весьма уместной; в глазах многих современников сами Ротшильды словно погрузились в глубокий сон.

Другая ветвь семьи, которая обосновалась во Франции, — потомки уроженца Англии Ната — совершенно отошла от каких бы то ни было дел, связанных с банком. Хотя официально он по-прежнему считался партнером, внук Ната Анри стал еще одним ученым представителем пятого поколения. Способный врач, хотя и мизантроп, он создал собственную частную лабораторию, публиковал много работ на тему питания младенцев и интересовался работой супругов Кюри о применении радия в медицине. Кроме того, он увлекался любительским театром; в 1909 г. он спонсировал знаменитые гастроли труппы «Русский балет Дягилева» и писал пьесы под псевдонимом «Андре Паскаль». Перемещаясь из парижского «Охотничьего домика» на виллу в псевдотюдоровском стиле в Довиле или путешествуя на яхте с красноречивым названием «Эрос», Анри жил не для того, чтобы зарабатывать деньги, а для того, чтобы их тратить. Все его попытки заняться предпринимательством (в разное время он пробовал делать машины, горчицу, мыло и консервированных фазанов) с коммерческой точки зрения оказывались провальными.

Это означало, что почти вся ответственность за работу банкирского дома «Братья де Ротшильд» после 1905 г. легла на плечи Эдуарда, единственного сына Альфонса. Он, однако, не отличался смелостью в своем подходе к делам. Утонченный и нарочито старомодный, — так, на ежегодное собрание акционеров «Северной железной дороги» он явился в сюртуке, — он возражал против того, чтобы советовать клиентам, куда лучше вкладывать деньги: «Если они получат прибыль, то сочтут ее своей заслугой; если потеряют деньги, то скажут, что их погубили Ротшильды». И у Эдуарда имелись свои побочные увлечения, хотя они были более традиционными, чем у Анри: бридж, когда он жил в городе, охота в Ферьере и скачки в Лоншане.

И в Вене Ротшильды пятого поколения все чаще пренебрегали «конторой» ради высокой культуры или великосветской жизни. После смерти Альберта в 1911 г. управление банком почти всецело перешло в руки его второго сына Луиса, несмотря на то что ему тогда еще не исполнилось и тридцати лет. Также и Ансельм в свое время передал власть Альберту, фактически выведя из игры еще двоих сыновей. Говорили, что Луис привнес в Венский дом более современный дух; под его руководством Венский дом занялся такими незнакомыми прежде сферами деятельности, как нью-йоркская подземка (ИРТ). Однако и его нельзя было назвать настоящим трудоголиком: типичный плейбой-холостяк (он женился лишь на шестом десятке), он был признанным наездником и альпинистом, который находил время и для любительских занятий анатомией, ботаникой и искусствами. Его братья, почти целиком освобожденные от ответственности за компанию, имели возможность еще больше предаваться своим увлечениям. Старший, Альфонс, учился на юриста, но после войны стал ученым, специалистом по классической литературе; самым большим достижением младшего, Юджина, была монография, посвященная Тициану.

Влияние войны

Была ли в Европе хоть одна семья, которую не задела Первая мировая война? Едва ли. Даже самые богатые европейские семьи не могли избежать жертв. В величайшей бойне тех лет они жертвовали кровь, время и деньги.

Перед лицом войны Ротшильдов охватила патриотическая лихорадка, которую историки обычно называют типичным «настроением» 1914 г. Хотя, когда началась война, всем им было уже за тридцать, все три сына Лео (офицеры в добровольческих частях Бакингемшира) рвались сражаться за родину. Второй сын, Ивлин, рано отправился на Западный фронт, чтобы принять участие в боевых действиях. В ноябре 1915 г. его комиссовали по состоянию здоровья и отправили домой. Через несколько месяцев он вернулся в окопы, и в марте 1916 г. его упомянули в сводках отличившихся. Затем его послали в Палестину, где он встретил своего младшего брата Энтони — тот получил ранение при Галлиполи и закончил войну майором Генерального штаба. К своей досаде, Лайонел вынужден был остаться в Нью-Корте, где он искал выход своим воинственным побуждениям, организовав в Сити еврейский рекрутский комитет. По крайней мере четверо из французских Ротшильдов надели военную форму. Джимми был прикомандирован к 3-й армии Великобритании как переводчик; как его английские родственники, ближе к концу войны он служил в Палестине. Анри скрыл свою хроническую альбуминурию и стал офицером медицинской службы, но его комиссовали после тяжелых последствий противотифозной прививки. Его старший брат Джеймс служил пилотом на Балканах, а сын Гюстава Роберт служил переводчиком на Западном фронте. Из представителей Австрийского дома Альфонс и Юджин служили офицерами в 6-м драгунском полку на итальянском фронте. На практике Ротшильды не сражались против Ротшильдов: английские и французские Ротшильды, которые попали на фронт, служили на Западном фронте и на Ближнем Востоке, хотя Джеймс, возможно, пролетал над своими австрийскими кузенами, если его отправляли дальше на запад. Убит был только один человек, носивший фамилию Ротшильд, — сын Лео Ивлин погиб в ноябре 1917 г. от ранений, полученных во время кавалерийской атаки на позиции турок в Эль-Мугаре. На войне погибли еще два их близких родственника: сын Ханны Розбери Нил Примроуз, которого тоже убили в Палестине[226], и сын венгерской свояченицы Чарльза.