Книга История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

Международная реакция на этот инцидент заставила Абдул-Хамида согласиться на проведение некоторых реформ в восточных провинциях, признать право немусульман на места в местной администрации и согласиться с тем, что полки «Хамидийе» следует вооружать, только когда они находятся на действительной воинской службе. Абдул-Хамид без всякой охоты пошел на уступки и целый год не предавал широкой огласке принятый им декрет: он считал, что лучше, чем великие державы, понимает сложившуюся ситуацию и возможность отрицательной реакции со стороны мусульманского населения региона, и в этом он оказался прав. Оставшиеся месяцы 1895 года и 1896 год были отмечены дикими проявлениями насилия, поскольку правительственные силы, армяне, курды и турки так яростно сражались друг с другом, что названия городов этого региона и прежде всего Харпута и Зейтуна (ныне Сулейманли), надолго запомнились (благодаря обилию поступавших из региона донесений консулов, главным образом британских, и миссионеров, главным образом американских, с описаниями страданий, очевидцами которых они стали) как места, где шла межнациональная бойня. В августе 1896 года дашнаки попытались ворваться в штаб-квартиру Османского банка в Стамбуле, что также было сделано с целью привлечь к себе внимание за рубежом. Они же организовали в городе серию взрывов. И снова это привело к репрессиям, в ходе которых были убиты сотни, если не тысячи живших в Стамбуле армян. Опасаясь, что это может привести к вмешательству иностранных государств, Абдул-Хамид опубликовал декрет о реформах, на проведение которых он согласился в минувшем году, причем распространил их действие на все свои владения за исключением Хиджаза. Тем самым, он еще больше отвратил от себя мусульманское население империи, в сохранении лояльности которого так отчаянно нуждался. Многие османские армяне сами были глубоко встревожены тем, какой оборот принимают события, так как российские армяне, которые 90-е годы прибыли в Анатолию и Стамбул в качестве агитаторов, теперь угрожали, а порой и убивали их за отказ от предоставления финансовой помощи или за то, что они продолжали проявлять лояльность к османскому государству.

В последние годы XIX столетия армяне и албанцы были далеко не единственными подданными султана, которые, применяя насилие, выражали свое глубокое недовольство существующим режимом. Крит еще оставался османской провинцией, и мятежи там не были редкостью. Как и греческие националисты, король Греции Георгий хотел аннексировать остров и в 1897 году направил туда военную эскадру и солдат. Под давлением великих держав Абдул-Хамид был вынужден предложить Криту автономию в рамках османского государства, но вскоре были приведены в боевую готовность греческие войска в Фессалии, на северной границе Греции с Османской империей. После того как были приняты унизительные для турок условия Берлинского договора, Абдул-Хамид обратил свой взор на Германию, великую державу, которая никогда не проявляла интерес к Ближнему Востоку и которая могла оказать ему поддержку в противостоянии другим державам. Когда Германия пришла на смену Британии и стала страной, которой более всего доверял султан, ее гражданские и военные советники стали проявлять невиданную прежде активность. Греческие вооруженные силы не шли ни в какое сравнение с обученной и оснащенной немцами османской армией, и вскоре греки потерпели поражение. Теперь Греция должна была выплатить туркам непосильную контрибуцию, в качестве компенсации за территорию, захваченную ею в Фессалии и возвращенную Османской империи по условиям мирного договора. Кроме того, выплата процентов по греческим долгам перешла под контроль международной финансовой комиссии. Теперь европейские державы приняли сделанное Абдул-Хамидом предложение дать Криту автономию.

Интеллектуалы полностью разделяли стремление Абдул-Хамида сохранить то, что еще осталось от османской территории, но не одобряли методов, с помощью которых он пытался достичь этой цели. У них вызвал недовольство и его автократический стиль управления государством, и его явная неспособность противостоять разделу империи. В первые годы правления несогласие высказывали представители многих слоев общества, от либералов-романтиков и конституционалистов до священнослужителей и масонов, от бюрократов до придворных. Вся эта оппозиция была такой же неорганизованной и разобщенной, какими в свое время были младотурки. По этой причине, как и по многим другим, они на первых порах не могли добиться успеха. Основанному в 1880 году министерству полиции оказывала содействие неофициальная сеть осведомителей, которые работали во дворце и выдавали инакомыслящих.

Только в 1889 году недовольные Абдул-Хамидом и его политикой (которая в конечном счете оказала такое же разрушительное воздействие, как и насилие армянских активистов), стали создавать организованные структуры. В том году несколько студентов военно-медицинского колледжа основали тайное общество, целью которого было восстановление конституции и парламента. Однако общество было раскрыто, а те из его участников, которым удалось избежать ареста, уехали в Париж, где они продолжили свою оппозиционную деятельность. В 1894 году произошло объединение разрозненных групп недовольных режимом Абдул-Хамида. Тогда различные подпольные организации вошли в единую структуру под названием «Комитет единства и прогресса» (КЕП), членов которой попросту называли «младотурками».

В последующие годы деятельность этого оппозиционного движения носила скорее умозрительный характер, но постепенно претерпела изменения и приобрела черты весьма прагматичного политического курса. Периоды крайне высокой активности чередовались с периодами распрей и интриг среди членов КЕП, находившихся на родине, и особенно среди тех, кто оказался в изгнании. Неудивительно, что в эпоху политических брожений они поддерживали разнообразные и зачастую противоречившие друг другу идеи. Низложение Абдул-Хамида было тем единственным пунктом, с которым все они были согласны. Членами КЕП были представители всех энических и религиозных групп, и вскоре отделения этой организации появились во всех регионах империи и в Европе. Однако во многом КЕП представлял собой элитарное движение, его члены не пытались привлечь на свою сторону массы.

Абдул-Хамид весьма успешно подавлял деятельность КЕП внутри империи и пытался делать это за рубежом. В 1899 году при посредничестве своих германских союзников он попросил европейские государства, в которых действовали представители КЕП, принять против них меры. Швейцарцы согласились провести расследование, но французы отнеслись к его просьбе с меньшим энтузиазмом. В декабре того же года родственник султана Дамад Махмуд Джелаледдин-паша (носивший то же самое имя, что и другой его родственник, убитый в 1884 году в Таифе) уехал из Стамбула в Европу вместе со своими сыновьями принцем Сабахеддином и принцем Лутфуллахом, где они приняли участие в оппозиционном движении. В тот период, когда КЕП находился в тяжелом положении, Сабахеддин и Лутфуллах предложили провести съезд тех, кто находился в оппозиции османскому режиму. Этот съезд состоялся в Париже в 1902 году, после того, как французское правительство (главным образом благодаря усилиям принцев, депутатов французского парламента, журналистов и государственных деятелей) осудило правительство Османской империи и выдало необходимое разрешение. Участников съезда тщательно отбирал принц Сабахеддин (которого все называли Сабахеддин-беем). Среди делегатов были члены армянских оппозиционных организаций, вступившие в союз с фракцией Сабахеддина (которая разделяла их убежденность в том, что вмешательство внешних сил является лучшим средством решения проблем, с которыми столкнулась империя), направленный против фракции во главе которой стоял эрудит и бывший чиновник Ахмед Риза. Он категорически отвергал возможность иностранного вмешательства в дела империи. Хотя на съезде эта фракция находилась в меньшинстве, Ахмед Риза и его сторонники играли доминирующую роль в деятельности КЕП с момента основания организации. Группа Сабахеддин-бея хотя и являлась частью численного большинства, но лишь незадолго до съезда вошла в состав КЕП. Европейская пресса, разумеется, приветствовала ту фракцию, которая поддерживала идею внешнего вмешательства, но последующие события показали, что Ахмед Риза и его сподвижники обладают большей жизнеспособностью.