Книга Поцелуй аиста - Тамара Лисицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что, не нравится?
— Да нравится, просто интересно.
— Завидуешь? Да! Мужики любят, когда бабы много!
— Ой, где те мужики… Одни педики остались…
— Это точно…
Я уже ничего не понимала, ничего. Я видела растянутый на плечах Яковлевны халат, который не просто не сходился в талии, а даже на спине не сходился, и был наброшен номинально. А еще был на ней серенький балахон космических размеров, который тоже в пятнадцати местах на гребнях складок растопырился и потрескивал…
— Так что, Яковлевна? Расскажешь секрет диеты?
— Роди, потом узнаешь.
— Так рожу.
— Ну, вот и освинеешь.
РОДИ И ОСВИНЕЕШЬ?
— Так это после родов у вас? — я постаралась быть доброжелательной и вежливой.
— Ну, а после чего?
Когда-то давно Яковлевна была стройной, «как актриса». И красивой была. И мужики за ней ходили плотными рядами и упрямо добивались взаимности. До 20 лет Яковлевна была Машенькой и вообще не парилась по поводу будущего. Но в 21 год девушке уже надо как-то умнеть, организовывать семью. Яковлевна выбрала паренька посолиднее — с дачей, с «Ладой-9» — и вышла за него.
В медовый месяц поехали в Евпаторию. Пили шампанское, купались и загорали, фотографировались с обезьянкой, вечерами ходили на дискотеки, и местные мужчины смотрели на фигуристую Яковлевну как на шоколадного Деда Мороза. Ей дарили конфеты, сорванные с городских газонов цветы и бокалы вина в кафе. Муж ревновал, ругался, но ценил красоту жены и компенсировал свои неудобства тем, что в компании друзей хватал ее за сиську и говорил:
— Каковая, а?
И друзья уважительно затягивались папиросками…
Когда Яковлевна в своем красном бикини появлялась на пляже, останавливались даже корабли. Что говорить о сердцах мужчин? Они тоже останавливались, а потом снова заводились, но стучали уже в такт каблучкам Яковлевны. А у нее даже пляжные тапочки были с каблучками.
Вернулись и зажили царями. Муж утром уезжал на работу, Яковлевна кормила его завтраком — каждый день новым. У нее же был кулинарный техникум за плечами. Потом она сама неторопливо собиралась, с наслаждением красилась, пешком шла в кафе в торце дома и там до шести вечера работала поваром, и все пялились на нее, а директор кафе все норовил зажать в подсобке. Посетители по пять раз за вечер вызывали Яковлевну, чтобы сказать «спасибо за суп» и пригласить прошвырнуться.
Но Яковлевна любила только мужа. Тем более что он уже поменял «Ладу» на восьмилетний брутальный «Опель».
Она же замужняя.
Планово забеременели. То есть не стали делать аборт, когда «залетели». А чего? Жене уже 25. Мужу 27. Солидные, нагулявшиеся, пора и следующий социальный шаг сделать.
И беременность протекала прекрасно. Яковлевна только расцвела, похорошела. Кудри ее еще больше закудрявились, румяные щеки еще больше разрумянились, глаза бесстыжие еще больше захотели ответного бесстыжего света. Все сказали, что мальчика носит, раз так раскрасавилась.
Влюбленный в Яковлевну студент-международник мединститута купил ей в Германии шикарную коляску. Родители помогли с ремонтом детской. Раньше это была спальня. Да и гостиная тоже. И столовая. И библиотека. В общем, это была единственная комната в их квартире, но теперь ее решили превратить в детскую со взрослым диваном для родителей — все равно гости сидят на кухне, а светские мероприятия проходят в родном кафе в торце дома.
А счастливый муж подарил Яковлевне енотовую шапку с хвостом.
В общем, все было прекрасно, но тут случилась беда…
Яковлевна позавидовала другой женщине.
Пришла к ним в кафе одна. Администратором. И сразу директор кафе перестал тискать Яковлевну, а переключился на ту. И сразу посетители перестали вызывать повара и удовлетворялись разборками с администратором.
Да. Она, стерва, была уже опытной. 28 лет, че… Грудастая, губастая, рыжая, на каблуках даже ночью, на морде просто написано: «Даю сразу»…
Конечно, она отбила у Яковлевны всех ее кавалеров.
И можно было бы поспорить. Ну, вот даже надень разок Яковлевна красное бикини в кафе они бы все упали, и эта сука тоже…
Но ведь она ждала ребенка. Какое, на хрен, бикини…
Однажды Яковлевна строго сказала своей обидчице:
— Короче, кобыла, слушай сюда… Я тут раньше, чем ты, и вообще!
Беседа продолжилась в том же духе, и в конечном итоге Яковлевна приперла противницу к стенке. Но в последний момент та сказала:
— Так ты ж беременная, разве нет? Ты ж все равно свалишь! А мне еще замуж надо. Так че ты, блин, ну?
И это был достойный, мучительный, отрезвляющий ответ. Так в жизни Яковлевны началась черная полоса. Чернейшая. Она вдруг отчетливо поняла, что скоро лишится всех своих обожателей. Ну, глупо же беременной, а потом и детной мамке крутить с посторонними мужиками?
Этого она не учла, когда беременела.
Это был шок.
На следующий день после прозрения Яковлевна решилась на аборт. Черт с ним, с ребенком! Позже народят! А молодость не повторится!
Она даже нашла врача, который подпишет направление, а то срок уже был большой, почти три месяца. Договорилась. Врач был студент международник… Тот самый.
И она даже приехала рано утром к больницу. С котомкой, с бутылкой коньяка для студента. Но пока сидела в морозном холле, пока думала… вдруг передумала.
«Да ну к лешему! — решила тогда Яковлевна. — Кто меня любит, тот со мной останется! Че малого-то убивать?»
И ушла.
И сохранила беременность.
На седьмом месяце уволилась из родного кафе. Директору ее было все равно, он вовсю крутил с новой поварихой. Но Яковлевна не давала себе загнуться. Ребенок стал для нее тестом. Кто не отвернется от толстеющей жены, тот молодец.
Не отвернулся муж.
Летом родили мальчонку, были рады. Муж купил Яковлевне в честь светлого события красные сапоги на каблуке. Только поносить их она так и не смогла. Сразу после родов Яковлевна начала расти как на дрожжах, и росла, и росла, и увеличивалась в объемах. И живот рос, и ноги, и руки, и все остальное.
Тут еще свекровь хороша: «Ешь, тебе еще мальчика кормить!» Вот и трескала без конца, пила компоты, чтобы молоко было.
Сына любила безумно. Все забыла, когда сына увидела. Такой же красавчик, как она. Муж-то не очень с лица… Так себе муж, только что с «Ладой-9», а вот мальчик пошел весь в Яковлевну — яркогубый, беленький, темнобровый. Яковлевна души не чаяла в своем Стасике.
Он был такой закрывающий все, отключающий любые задачи, что Яковлевна и о бикини своем красном позабыла. Все возилась с пухлячком, целовала пяточки, ножки-сарделечки и розовую попку.
