Книга Время любить - Татьяна Ермакова

— Ой, что-то вы сегодня без настроения, — притворно обеспокоился Полянский. — А где это Вероничка-земляничка ходит? Рабочий день уже начался.

— На приеме у стоматолога. Вы ее вчера сами отпустили, Сергей Иванович, — напомнила Маргарита.

— Да-да, точно, — улыбнулся Полянский и встал.

Теперь уже он смотрел на Маргариту сверху вниз.

— Что вы, Риточка, как неродная, честное слово, — лениво протянул он. — Все Сергей Иванович и Сергей Иванович. Зовите меня Сергеем или Сережей.

— Я просто соблюдаю субординацию, — дерзко глянула ему в глаза Маргарита. — Вы начальник, я — дурак. Я начальник…

— Все понятно, — рассмеялся Полянский. — Нам с вами просто необходимо оказаться в более неформальной обстановке…

Он посмотрел на Маргариту так, что даже если бы у нее и оставались призрачные сомнения в его намерениях, они бы развеялись как дым.

— Нет, — твердо сказала Маргарита.

— Что «нет»? — игриво переспросил Полянский.

— Все — нет, — покачала головой женщина.

— Я что же, вам совсем не нравлюсь? — продолжал педалировать тему Сергей Иванович. — Насколько я знаю, у вас дома нет грозного мужа, который мог бы воспрепятствовать вашим маленьким жизненным радостям…

«Ну он и выражается! — невольно передернуло Маргариту. — Но с этими игрищами пора кончать».

— Если вашему самолюбию будет так приятней… — осторожно сказала она. — Вы очень красивый и обаятельный мужчина, но, уж простите великодушно, не в моем вкусе. Извините еще раз, мне нужно чашку помыть.

— А я все-таки верю, что вкусы могут меняться, — бравурно заявил Полянский и первым вышел из комнаты.

— Уф-фу-у, — выдохнула Маргарита и, прихватив чашку, пошла на «кухню».

Меньше всего ей в данную минуту хотелось встретиться с человеком, с которым она столкнулась прямо в дверях кухни. Ее кабинет был расположен всего в двух шагах от «пищеблока», и Валерия Стрижак, нервно позвякивающая ложечкой о кружку, наверняка слышала хотя бы часть их разговора с Полянским.

— Здравствуйте, — поздоровалась Маргарита с главбухом.

— Здравствуете, здравствуйте, — иронично кинула Валерия.

К счастью, она больше ничего не сказала, никак не выказала свое отношение, а, просто чеканя высоченными каблуками, ушла к себе в бухгалтерию.

До одиннадцати часов Маргарита, не разгибаясь, корпела над сканвордом.

— Ритуль, ты что такая замученная? — с порога спросила Вероника, зашвыривая свою сумочку на диван.

— Как твои зубки? — участливо поинтересовалась Маргарита, искренне сочувствуя девушке. Она сама считала, что зубная боль едва ли не самая страшная, и от души ненавидела всех стоматологов мира, однако отчетливо понимая, что именно врачи избавляют от непереносимой боли.

— Клево, — хмыкнула Вероника. — На самом деле. Мне там чем-то таким побрызгали, что и не больно совсем. Неприятно, конечно, но не больно… Так у тебя-то что случилось?

У Маргариты с Вероникой как-то сами собой сложились приятельские отношения. И хотя о дружбе, возможно из-за существенной разницы в возрасте, говорить не приходилось, стиль общения между соседками по кабинету установился довольно свободный.

— Большая черная собака пробегала, — вздохнула Маргарита.

— А-а-а! — понимающе протянула девушка. — Чего хотела?

— Любви, — развела руками Маргарита.

— Как его колбасит, — фыркнула Вероника. — Ну а ты чего?

— Ну-у…

— Послала?

— Не так чтобы точно по адресу… — уклончиво ответила Маргарита.

— Ну и правильно, ну и нормально! Чего переживать?

— Ох, боюсь, попрет он меня, — снова вздохнула Маргарита. Ее яркая внешность и безупречные ноги, казавшиеся при поступлении на работу солидным преимуществом, теперь явно выходили боком. — И Валерия опять-таки… Мне кажется, она все слышала. Я пошла чашку сполоснуть, а она на «кухне»…

— Наплевать и растереть! — провозгласила Вероника. — Серега, конечно, кобель — это, как говорит Жириновский, однозначно, но увольнять он тебя не будет. Ты классный работник. Всего за пару недель вон как насобачилась сканворды шлепать. Он умный. Все, что касается его бизнеса, — неприкосновенно. Глядишь, скоро тебе и зарплату поднимет.

— Да я еще ни разу ее и не получала, — рассмеялась молодому задору Вероники Маргарита.

— Получишь! — отмахнулась девушка. — Я тебе правду говорю, не боись, не уволит. А на Стрижачку внимания не обращай. Она уже привыкла. Думаешь, он к тебе первой цепляется? Он каждую бабу, которую на работу принимает, потом завалить пытается. Кто с ним не спал, можно по пальцам пересчитать.

— Да у нас всего-то женщин семь. Или восемь, если Елизавету Аркадьевну считать.

— Ну, с Елизаветой нас всего-то трое, кто с ним в постели не кувыркался!

Маргарита надолго замолчала, переваривая полученную информацию. Ну, секс-гигант, ничего не скажешь! Правильно Вероника говорит — кобель. Натуральный кобель. Первостатейный!

— Я вас приветствую, Королева! — В комнату заглянула чуть встрепанная голова Трояна, сверкнув своими замечательными глазами цвета горького шоколада. — Привет, Никуля!

— Привет, Ленчик! — радостно отозвалась Вероника.

Маргарита лишь коротко кивнула. Они с Трояном сегодня уже виделись. Он что забыл? Впрочем, это его проблемы.

— Как делишки?

— Все просто обалденно! — в тон ему ответила девушка.

— Тогда я побежал! — сообщил Троян и скрылся за дверью.

— Зачем приходил? — проворчала Маргарита, подыскивая краткое определение к слову «калейдоскоп».

— Мам, ну, может… — канючил Тимка.

— Не может, — в который раз отрезала Маргарита.

— Какой там заработок, — уже ни во что не веря, а так, по инерции, тянул Тимка.

— Небольшой, но стабильный, — сурово ответствовала мать.

— Меня еще и не возьмут, — на одной ноте ныл ребенок. — А в городе машины мыть… денег больше.

— Ага, чтоб ты под какую-то шальную угодил!

— Ну, мам!..

— Нет, Тим, нет, нет и еще раз нет, — покачала головой Маргарита, укладывая Тимкины вещи в объемистую сумку. — Во-первых, как ты сам понимаешь, в этом году ни на какое море мы поехать не сможем. Во-вторых, деревенский воздух и парное молоко…

— Фу, гадость какая, — скривился Тимофей.

— Не хочешь — не пей, — не очень педагогично пошла на попятный Маргарита. Она сама терпеть не могла ни парное (какой-то у него неприятный специфический запах), ни кипяченое (пенка, бр-р-р!) молоко. Чего ж над сыном измываться? — И еще неизвестно, что лучше — море или деревня. А насчет того, что тебя не возьмут, ты даже не заикайся. Неужели тетя Маша откажет? Так, все, разговор окончен.