Книга Первое слово дороже второго - Елена Нестерина

Большая, но немного завалившаяся набок ёлка задорно подмигивала гуляющим разноцветными лампочками. Отовсюду неслась весёлая музыка, то и дело со свистом и хлопаньем взрывались петарды, вычерчивая в воздухе всякие кривульки, толпы людей мотались туда-сюда, и среди этой праздничной публики Зина и Мишка не сразу отыскали друзей. В толпе зрителей они постояли и посмотрели за тем, как наяривает на балалайке дедушка Олега Духманова – тоже известный в посёлке музыкант. Дед играл, бойкие старушки, а с ними и Вовка-Рэмбо душевно отплясывали. Бросив санки, Миша и Зинка тоже вылетели в круг и принялись скакать. Что это был за танец – непонятно, духмановский дед играл «Ой, полным-полна моя коробочка!», а уж пляс получался у всех разный. Комариков просто подскакивал, высоко задирая ноги, Зина прыгала рядом с ним, Рэмбо пытался пройтись павлином-лебедем вокруг старушек-веселушек. Зрители подбадривали и хлопали в ладоши.

Оксана Обылкова тоже стояла среди толпы наблюдателей. Сегодня, когда по телевизору били московские куранты, она успела загадать желание, написать его на бумажке, бумажку сжечь, бросить её остатки в бокал с шампанским – и пока часы бьют, выпить его. Вместе с пеплом желания. И Оксана успела! Пусть шампанское, которое она пила первый раз в жизни – пила специально, чтобы сбылось задуманное, – показалось ей невкусным. Главное, желание непременно исполнится!

И вот теперь Оксана смотрела на главную составляющую своего желания – и не знала, пугаться ей или радоваться?.. А может, враньё этот стопроцентно надёжный способ? А если не враньё, то как же её желание может исполниться? Что произойдёт? Надо, решила Оксана, закрепить результат на каникулах – когда они с девчонками пойдут к Тане Рябовой гадать после праздника Рождества. Рябова мастер гадать… Вот тогда Оксана и загадает на интересующего её парня, вот тогда…

Зинка и Миша со своими санками шныряли то там, то здесь. Оксана, мотаясь за ними хвостиком, едва успевала за их перемещениями. И едва ускользнула из-под снежного обстрела – дружеской шутки подкарауливших их ребят. Снега как раз нападало много, свежего, молоденького, погода была тёплая, так что снежки лепились прекрасно и летели изумительно. И Зинку обкидывали – несмотря на очки. Она, забыв о них тоже, яростно отстреливалась, визжала, пищала. А уж Комарикову как досталось! Его друзья также редко видели, а потому валяли в сугробах нещадно.

– Всё, всё, отпустите! – смеясь, кричал он и отчаянно барахтался в снегу.

– Поставьте Миху на ноги! – требовала и Зина, пытаясь подобраться к нему поближе.

– Да, поставьте меня! Задрали! А-а-а, мамуля!

Наконец Комарикова всё-таки вытащили и даже отряхнули. Подбежавший Рэмбо без всякого соображения принялся палить в него из хлопушек. Конфетти летело в Мишку горстями, многие бумажные кружочки даже прилипли к его взмокшему лицу. А он стоял, вытрясал из ушей и карманов снег, грозил своим мучителям жестоко отомстить – и был прекрасен! Оксана любовалась своим – ну, почти своим – парнем типа «Геракл». Такой он был высокий, сильный, красивый.

И Зина, вычистив из очков набившийся снег, смотрела на Миху и улыбалась.

Он тоже ласково смотрел на неё. «Ну вот, – думал он, – и хорошо: Зинка снова весёлая, играет. А то что с ней такое в последнее время? То ли специально прячется от всех, то ли боится чего-то непонятного. Говорят, даже гулять перестала ходить. Как её развлечь, чем развеселить? Неужели она и правда из-за очков этих дурацких так стесняется? Нет, этого не может быть. Зинка умная, она ж понимает, что нет разницы – что в очках, что без очков… Дело в чём-то другом, видно. Может, из-за меня?»

Но тут из снега поднялся Олег Духманов и с криком: «О, чепчик Михайлыча!» – хлопнул ему на голову какую-то мокрую тряпку.

Это оказалась Зинина удалая шапка с помпоном.

– Нет, это моё! – Девочка кинулась за своей шапкой, шлёпнула ею Духманова по физиономии.

Снова возня-возня-возня… И когда закончилось мелькание ног, рук, снежков, умолкли крики и хохот, Оксана обнаружила, что Зина и Мишка куда-то пропали. Ни их, ни санок! Только ребята снова гогочут, как бабуины, пихаются, кидают друг друга в сугробы. Вот они дружной толпой двинули куда-то. Даже, кажется, Оксану кто-то позвал. И она уже бросилась было вместе со всеми на поиски новогодних приключений, но тут мимо неё проплыл Арсюша с какой-то незнакомой девушкой в красивой дублёнке. Да, Арсюша, мужчина типа «Аполлон»… Все они плывут, всё время мимо Оксаны, и всё парочками… Никакой справедливости! Никакого исполнения желаний! Хоть и вправду к колдовству и магии обращайся…

И расстроенная Оксана, сразу замёрзнув, поспешила домой. Мысли её были грустными. А так хотелось думать о хорошем, ведь Новый год же…

Родители Миши Комарикова уже спали. Переливистые трели мощного носа Мишкиного папаши создавали уют, как бы сообщая: у нас дома всё хорошо, домочадцы спят, и вы давайте.

Но Миша и Зина спать не собирались – а бросились к холодильнику и принялись доставать праздничные салатики. Так набегались-наигрались они под ёлкой, что есть хотелось неимоверно!

И теперь возле маленькой домашней ёлочки жизнерадостно пел-бормотал телевизор, а Зина и Миша, обставившись тарелками и мисками, сидели на полу и праздновали. Новогодний концерт был уже на последнем издыхании, но по другим программам было много альтернативных развлечений, так что скучать не приходилось. Да Мише с Зиной никогда друг с другом, даже без телевизора и вкусной еды, скучно не было.

– Ты чего глазами-то так хлопаешь, Зин? – приглядевшись, спросил Мишка.

– Устали, – ответила Зина и, сняв очки, принялась нещадно эти уставшие глаза тереть.

– Это, наверно, из-за очков, – предположил Миша и на всякий случай схватил лежащие на полу очки и убрал в карман.

– Нет! Спать хочу, наверно. Ведь уже утро, шестой час, – покачала головой Зина. – Ой, а где ж мои окуляры-то? Отдай.

– Попозже, – ответил Миша. – А если спать хочешь, давай тогда на моей кровати укладывайся. А я тут, на братушиной.

– Ага. Но я ещё не хочу, – ответила Зина и, противореча себе, зевнула. – Ой, это я случайно… Миха, отдавай очки, как я телевизор-то буду смотреть?

– Пусть глаза отдохнут, – отрицательно покачал головой Миша. – Сиди так.

– Да ладно – глаза! – вдруг воскликнула девочка. – Глаза – отмазка. Скажи лучше, что тебе на меня, когда я в очках, неприятно смотреть! Ведь я без очков лучше выгляжу!

– В смысле?

– Как все, которые без очков. Да, а я вот такая, в очках буду! – И Зина, быстро подскочив к Мише, попыталась выдернуть свои очки у него из кармана.

Но он перехватил её руку, притянул Зину к себе и, пристально глядя ей в глаза, сказал:

– Не говори так больше никогда, поняла? При чём здесь твои очки?

– При всём.

– Зина, я тебе говорю: хоть в очках, хоть в ластах – ты мне любая нравишься, – произнёс Мишка, и голос его необычно дрогнул. – Потому что я тебя люблю.