Книга Фея-Крёстная желает замуж - Яся Белая

Понимаю, что вряд ли до них докричусь, но всё-таки пытаюсь:

— Эй, танцоры!

Они, как и следовало ожидать, не реагируют.

Зато отзываются рядом. Нежный, едва различимый за грохотом голосок просит:

— Не зовите их, не надо! Они страшные и могут нас съесть!

Осматриваюсь — Ляна. В соседней клетке.

И судя потому, что одежда у неё запылилась, а волосы сбились, она здесь уже довольно продолжительное время.

Подманиваю ближе. Она тоже звенит цепями, когда подаётся мне навстречу. Беспомощно вскидывает вверх тонкие руки: вот, мол!

— Главное, спокойствие, — говорю ей, обнимая через прутья клетки.

Но она не слушает и плачет вовсю.

— Я ведь просто шла. Никого не трогала. А тут эта крыса — шасть. Я хоть и знаю, что он не совсем крыса, но всё равно — боюсь их и не люблю. Стала отступать, а тут дыра, вот такенная. И я провались. А потом смотрю — в клетке. Да что же это такое?! Теперь они нас съедят! У них зубищи ого-го, я видела!

Глажу её по голове, успокаиваю, готовлю:

— Нам всё равно нужно как-то обратить на себя их внимание, — шепчу. — У меня пропала волшебная палочка, нужно её найти и вернуть любой ценой, потому что иначе отсюда не выбраться.

— Орех! — Ляна мгновенно успокаивается и с видом знатока поднимает пальчик вверх.

— Орех? — повторяю я, не понимая.

— Ну да, я же белка. А вы разве не знаете известную беличью поговорку?

— Нет, конечно, откуда мне знать. Мне фейских хватает.

Она вновь поднимает пальчик:

— Где белка, там и орех.

— Мудрое высказывание, — соглашаюсь я, чтобы не обидеть свою милую собеседницу. — Только вот чем оно нам поможет?

— А вот чем! — и достаёт из кармана передника крупный орех.

Несколько секунд смотрит на него с невыразимой нежностью, как на великую ценность, потом, плаксиво сморщив личико, всё-таки запускает «снаряд». Да так ловко, что он угождает прямиком в голову синего.

Сумасшедшая пляска прерывается и крысор злой, будто его внезапно разбудили, поворачивается к нам.

Подаёт зелёному сигнал, и тот вырубает музыку.

В тишине, которая теперь давит на уши не хуже недавнего тунцканья, произносит ехидным голосом:

— О, девочки проснулись.

И гаденько так ухмыляется в топорщащиеся усы.

Зелёный направляется к нам, похрустывая шеей.

— Феечка и Белочка! Знатный улов, правда, Рыр? — говорит он синему.

— Верно, Ырр. Что будем с ними делать? — отвечает тот зелёному.

— Слыхал я, — Рыр открывает пасть и демонстративно ковыряется в зубах, — очень вкусным бывает рагу из фей.

— Верно, Ырр. Очень сладкое.

Ляна дрожит и попискивает рядом:

— Я говорила, говорила сожрут!

Цыкаю на неё и, подойдя к самому краю клетки, обращаюсь к крысорам:

— То есть, вы заманили нас сюда, чтобы съесть? Какой нелепый план.

Рыр и Ырр переглядываются.

— Нам нельзя говорить правду…

— Верно, нельзя.

— Если скажем, — один толкает другого в бок, — Ырыр нас убьёт.

Интересно, сколько ещё вариаций можно составить из этих двух букв? Мурчелло бы поучиться у них имена придумывать.

— Ырыр очень страшный? — интересуюсь.

Чем больше информации, тем проще действовать.

— Да, — дружно кивают синий и зелёный.

— Он нас обижает, — говорит Рыр.

— И бьёт, верно, — добавляет Ырр.

Отлично! Запуганные и забитые починённые — худшие из возможных. И я перехожу на совсем уж заговорщицкий тон.

— Если вы поможете мне и ей, — указываю на Ляну, — я помогу вам.

Они придвигаются ближе.

— Как?

— Рассказывай!

Я выбираю самую таинственную версию голоса и шепчу:

— Кто-нибудь из вас пробовал П.И.Л.?

— Неа, — мотает головой Рыр. — Я не пил.

— И я не пил, верно, — подтверждает Ырр.

— Мальчики, боюсь П.И.Л. — не значит пил.

— Ыыыы, — тянет синий.

— Рррр! — злится зелёный.

— Ты дурачишь нас, фея!

— Верно, за идиотов держишь. Что мы не знаем, что пил значит пил!

— Нет-нет, — качаю пальцем и замечаю краем глаза, как улыбается приободрившаяся Ляна, — П.И.Л. — это Поцелуй Истинной Любви.

Ребята переглядываются вновь, скребут затылки, переступают по каменному полу босыми когтистыми лапами.

И, наконец, выдают дружно:

— Такой П.И.Л. никто из нас не пил!

— А хотите попробовать? — добавляю в голос томления, чуть приспускаю рукав с плеча.

— Ещё как хотим!

— Верно, хотим!

— Тогда освободите нас, а то как же целоваться, если ты в цепях и в клетке.

Ырр идёт за ключами. Они висят на большом кольце, вбитом в стену.

Рыр топчется рядом, подмигивает то мне, то Ляне.

А я боюсь, как бы меня не стошнило, прежде чем воплощу задуманное.

Наконец, Ырр находит ключ.

И отпирает наши клетки, а потом и кандалы.

Крысоры выводят нас из норы, где мы прибывали в заключении, в более-менее просторную комнату. Здесь пол уже дощатый и со следами их танцев в виде довольно-таки глубоких царапин.

Несмотря на то, что мы с Ляной некрупные, крысоры едва достают нам до плеча. Но смотрят при этом с вожделением, разве что слюни не капают.

Я оглядываю комнату: где же они спрятали мою палочку?

Комната похожа на трактирную: грубо сколоченный стул, скамья, рогатая люстра под потолком, ну и маготафон с громадными динамиками. На столе остатки еды и недопитое пиво. В углу несколько тюфяков.

Холостяцкое логово.

Присаживаюсь на скамью и мечтаю скорей найти палочку. А то вконец провоняю этим кислым запахом и испорчу платье.

— Итак, уважаемые господа Ырр и Рыр, — лёгким наклоном головы обозначаю вежливость, — прежде, чем получить П.И.Л., его надо заслужить.

— Служить? Не хотим…

— Так нечестно, верно…

Развожу руками:

— Ничего не могу поделать. Поцелуй Истинной Любви — магия. А магия никогда не даётся даром.

Ляна, присевшая рядышком, горько вздыхает.

— Лучше согласитесь. Я однажды не согласилась поиграть с феей, и вот, двуногая.