Книга Бескорыстная любовь - Барбара Картленд

— Вы еще слишком молоды! Но уже достаточно взрослы, чтобы понимать, что никогда, — слышите? — никогда не следует принимать приглашение от постороннего мужчины пойти с ним куда бы то ни было — в парк, в консерваторию, на выставку в картинную галерею, если не хотите, чтобы мужчина, пригласивший вас, повел себя таким же образом.

Щеки Лаэлы запылали от стыда, и она произнесла, запинаясь:

— Я… я… мне стыдно, что я вела себя так глупо! Если бы только мама была жива, она бы научила меня, как себя вести и что позволительно, а что нет для молодой девушки.

— Не сомневаюсь — будь ваша матушка жива, она бы не пришла в восторг оттого, что вы проводите время в обществе сэра Перси Кроу!

— Я подумала, когда этот пожилой господин… пригласил меня прогуляться… в сад, что смогу избавиться… от ухаживаний… еще одного джентльмена!

Слова слетали отрывисто, словно жгли ей губы. Маркиз видел, что она действительно растеряна и напугана.

— Еще один джентльмен? Кто же это?

— Он был моим… соседом по столу, во время обеда. Его зовут мистер Дентон-Паркер.

Маркиз никогда ранее не слышал этого имени.

— Расскажите мне о нем. Чем он вас огорчил?

— Он… все время говорил мне комплименты… Но мне делалось от них не по себе. Он был… слишком фамильярен со мной!

Маркиз подумал, что Лаэла еще слишком молода и, вполне возможно, ее приводили в смущение комплименты, которые другие женщины воспринимали бы как должное и даже испытывали бы удовольствие от этих слов.

— А что вы знаете об этом человеке?

— Он… пугает меня. Он… поджидал меня, когда… я возвращалась домой из сада, и настоял, чтобы я опять танцевала с ним… Я хотела… пойти спать, но боялась, что… поступлю невежливо… по отношению к нему, и потом…

Девушка замолчала.

— И потом? — подсказал маркиз.

— Он говорил с кузиной Эйврил и жаловался, что я была… груба с ним. — Она издала короткий звук, напоминающий всхлипывание, и продолжила: — Перед тем как ложиться спать, ко мне в комнату пришла кузина Эйврил. Она ругала меня, называла странной. И приказала, чтобы я не корчила из себя недотрогу и перестала важничать.

— Но почему она вела себя так? — спросил маркиз с любопытством.

— Мистер Дентон-Паркер очень богат. Во время войны он сколотил огромное состояние на поставках оружия и сапог для солдат.

Маркиз сжал губы. Он слишком хорошо знал, как эти людишки, оставаясь здесь, дома, богатели за счет других, тех что подобно ему и Чарльзу, воевали и зачастую погибали.

— Продолжайте, — сказал он вслух, — что еще говорила ваша кузина?

— Она сказала, что я буду последней дурочкой… если… откажу мистеру Дентон-Паркеру, и что она не намерена… кормить меня всю жизнь!

— А вы сами не думали принять его предложение? Ведь он так богат!

— О нет! В нем… в нем что-то есть отталкивающее. Я невольно съеживаюсь, когда вижу его. И не надо мне его денег! Маркиз улыбнулся:

— Тогда постарайтесь избегать его общества, пока вы здесь.

— Я и пытаюсь поступать так. Вот сегодня, например, я сослалась на то, что еще не окончила платье для кузины Эйврил, которое она собирается надеть вечером. — Не ожидая реплики маркиза, она добавила: — Сегодня вечером должен быть другой оркестр, и мне вряд ли… удастся избежать общества мистера Дентон-Паркера.

— Но ведь есть же в этой компании и какой-нибудь порядочный джентльмен? Он мог бы побеседовать с вами и при случае отвести от вас домогательства и ухаживания Дентон-Паркера?

Произнеся это имя, он подумал, что скорее всего это достойный приятель сэра Перси — такой же наглый нувориш, рвущийся вверх по социальной лестнице. Он и двойную фамилию взял себе только из-за того, что она звучит более внушительно.

— Нет, боюсь, что нет… Они мне все кажутся одинаковыми… Правда, не столь навязчивы… как мистер Дентон-Паркер, но они много пили за обедом!

— Тогда остается только один выход, — произнес маркиз, — притвориться, что у вас болит голова, и отправиться спать пораньше.

Лаэла улыбнулась:

— Замечательная мысль! Конечно! Я так и сделаю. И я еще до обеда скажу кузине Эйврил, что чувствую себя не очень хорошо. — Она посмотрела на маркиза и сказала: — Как я могла… быть такой глупой и не додуматься до этого сама?

— Вы должны понять, — ответил ей маркиз серьезным тоном, — что вы вели тихий и скромный образ жизни, жили в деревне вместе с отцом и матерью и вам не приходилось встречаться со множеством мужчин. А теперь вы выросли и превратились в прекрасную молодую женщину, и теперь ваша жизнь уже не будет такой спокойной, как прежде.

Маркиз почувствовал на себе изумленный взгляд девушки.

— Неужели вы правда считаете, — спросила она с недоверием в голосе, — что я хорошенькая?

— Я сказал, что вы прекрасны, я и думаю так же. Согласитесь, эти два слова несколько отличаются по своему значению.

Лаэла глубоко вздохнула:

— Моя мама… она была такой красивой. В детстве я, бывало, молилась перед сном, чтобы вырасти… хоть чуть-чуть похожей на нее.

— И Бог услышал вас! Но должен предупредить: будьте очень и очень осторожны. Мужчины, и не только Паркер или этот субъект, которого я вчера окунул в фонтан, будут преследовать вас. Как говорится, не давать прохода. Вы слишком красивы!

— Но все они просто ужасны! Да, они неприятны мне. Лучше бы я родилась уродиной! А может быть, мне стоит носить маску?

Маркиз рассмеялся:

— Это еще больше заинтригует их! Начнутся лишние разговоры. А каждый кавалер непременно захочет заглянуть под маску — узнать, что она скрывает.

— Вы напугали меня! И пожалуйста, не будем больше обо мне! Вы помогли мне. Спасибо! Теперь я знаю, что делать. Сразу же после обеда я скажусь больной и улягусь в постель… с головной болью. Я помолюсь Богу за вас, за то, что вы встретились мне, и за то, что вы такой умный и добрый. А потом примусь за чтение какой-нибудь книги.

— Боюсь, вам теперь часто придется прибегать к таким уловкам, особенно если вы по-прежнему будете жить у этой невоспитанной, невыдержанной и безвкусной особы, вашей кузины!

Лаэла изумленно посмотрела на него:

— Неужели это правда? И вы совсем-совсем не восхищаетесь леди Эйврил?

— Скажу вам по секрету, я нахожу ее вульгарной, ее туалеты аляповатыми и безвкусными, а ее манеры — несносными.

— Вы знаете, и мне так кажется, — проговорила Лаэла тихо. — Просто я боялась сказать вам об этом. Вдруг вы подумаете, что я черствая и неблагодарная… эгоистка.

— Уметь разбираться в людях — вовсе не значит быть неблагодарной. И поэтому, Лаэла, вы не должны судить обо всех мужчинах, которых встретите потом, позднее, в Лондоне, по тем, с кем познакомились в этом доме. — Маркиз замолчал, а потом добавил: — Судя по служанкам, которых я здесь видел, их хозяйки не намного отличаются от леди Хорнклиф.