Книга Флобер - Бернар Фоконье

Помимо всего прочего, Гюставу как воздух необходима «перемена мест». Сама мысль о грядущем отъезде поднимает его настроение и способствует тому, чтобы с удвоенными усилиями трудиться над «Искушением святого Антония». Гюстав твердо знает, что не уедет, пока не завершит начатое дело до конца. И все же ему не следует торопить события. Мечты о путешествии слишком волнуют его воображение и мешают работать…

И вот Гюстав работает не покладая рук. Наконец, 12 сентября все того же года Дюкан, который со своей стороны занят активной подготовкой к отъезду на Восток — он даже нанял слугу для того, чтобы тот сопровождал их в путешествии и взял на себя исполнение мелких повседневных дел, — получает от Гюстава лаконичную записку: «Я только что закончил „Святого Антония“. Приезжай»[105].

Вот когда происходит один из самых значительных эпизодов не только в жизни Флобера, но и в истории литературы. Много лет спустя Дюкан взял на себя заботу о том, чтобы поведать нам об этом судьбоносном моменте. К его рассказу надо относиться с некоторой осторожностью. Вот как, по его словам, развивались события.

Дюкан приезжает в Круассе. Там уже находится Луи Буйе, которого накануне пригласил к себе в гости Гюстав. Он торопится прочитать вслух друзьям всю книгу от начала и до конца, чтобы услышать их мнение. «Если вы не встретите мое творение радостными возгласами, — предупреждает он, — это будет означать, что ничем нельзя вас пронять»[106].

И Гюстав начинает с пафосом в голосе читать. От нервного напряжения он жестикулирует. Он приходит в восторг от собственных фраз в этой книге, которая стоила ему столько сил. Гюстав испытывает терпение друзей целых четыре дня. Он читает два раза в день по четыре часа. В короткие перерывы он не слышит комментария: Дюкан и Буйе молчаливы как никогда.

По правде говоря, они разочарованы. В книге ничего не происходит. Текст состоит из череды громких фраз, но нет развития действия, а святой Антоний большей частью находится в состоянии, близком к нирване. Друзья не просто разочарованы, они подавлены. Тем не менее Гюстав ничего не замечает. Когда чтение подходит к концу, он, обернувшись к ним, спрашивает: «Ну вот, теперь очередь за вами! Скажите мне честно, что вы об этом думаете».

Похоже, что приговор Гюставу вынес Буйе: «Мы думаем, что все это нужно бросить в огонь и навсегда забыть»[107].

Флобер вскрикнул и упал без чувств. Удар был для него настолько сокрушительным, что он приходил в себя еще целых четыре месяца.

Между тем, немного оправившись от пережитого потрясения, Флобер снова вернется к этой теме. Она была, как говорится, настолько дорога его сердцу, что он напишет еще два варианта книги. Дюкан и Буйе не изменят своего мнения. Гюстав слишком углубился в лирику, ушел в мир фантазии. Безусловно, он владеет словом, но этого мало, поскольку без развития действия книга становится скучной и неинтересной. Переживания Гюстава отягощаются еще и тем, что он рассматривал «Искушение святого Антония» своеобразным памятником Альфреду Ле Пуатвену. Что же касается драматической формы, то Гюстав черпал вдохновение в «Фаусте» Гете. И все же, как ни странно, «Искушение святого Антония» было в большей степени автобиографическим произведением. Одиночество святого отшельника, находившегося во власти видений и галлюцинаций, Флобер отождествляет со своим собственным одиночеством. В книге нашли отражение долгие разговоры Гюстава с Альфредом Ле Пуатвеном, большим поклонником Спинозы[108]. Так, обращенные к святому слова Сатаны несут идеи Спинозы (в том, что касается религиозного релятивизма), а рассуждения о богах и религиях напоминают скептицизм Монтеня[109], которого так любил читать Флобер: если все религии равноценны, ни одна из них не стоит одержимости и пустой мечты. Что же касается всей драмы в целом, в которой высокая поэзия перемежается с тривиальностью, гротеск с высокими материями, она, по мнению Флобера, показывает человеческую сущность в момент последних всплесков романтизма: человек — слабое существо. Его притягивает зло. Он находится во власти желаний, в которых не желает признаться даже себе самому. И в первую очередь он одержим плотскими желаниями. Кроме того, человеку отказано в спасительном прощении.

Тем не менее жизнь продолжается и надо двигаться вперед. И поскольку «Искушение святого Антония» оказалось провальным произведением, Гюставу надлежит искать более приземленный сюжет. Ему пора бы спуститься с небес, куда его занесло слишком богатое воображение, на землю. Короче говоря, ему хорошо бы пройти оздоровительный курс лечения реализмом жизни. И тогда, по словам Дюкана, Луи Буйе дает другу совет: «А почему бы тебе не написать историю семьи Делоне?»

Делоне в реальной жизни звали Эженом Деламаром, и он был в свое время учеником отца Флобера и работал фельдшером. Деламар женился во второй раз на девице по имени Дельфина Кутюрье, которая очень скоро сделала его «счастливым рогоносцем». В итоге она разорила мужа и вскоре, будучи не в состоянии справиться с многочисленными долгами, покончила с собой. Вскоре и муж отправился следом за ней на тот свет. Об этом случае писали все местные газеты. Люди обсуждали это событие повсюду: от деревушки под названием Ри, где они проживали, до Руана.

История, о которой много лет спустя рассказал Дюкан, была правдивой лишь наполовину, поскольку в 1848 году муж Дельфины, похоже, был еще жив. Флобер, если верить его старому другу, вначале проявил большой интерес к предложенному сюжету, а затем, посчитав его слишком тривиальным, оставил его до лучших времен.

Разумеется, именно эта история легла в основу «Госпожи Бовари». Потребовались два года и одно долгое путешествие, прежде чем Гюстав написал первые строки романа.

ПУТЕШЕСТВИЕ НА ВОСТОК

После того как Галлан[110] перевел «Тысячу и одну ночь» на французский язык, прошло уже больше сотни лет, но Восток по-прежнему завораживает и будоражит умы. Поход Бонапарта в Египет (1798–1801 годы) еще больше усилил интерес европейцев к восточной экзотике. Живописные виды Египта, привезенные художниками, которые сопровождали будущего императора в походе, стали источниками вдохновения для художников и писателей в реализации самых смелых творческих замыслов. С той поры путешествие на Восток становится неким обрядом посвящения. Восточная тематика преобладает в живописи, музыке, литературе. Книги о путешествиях или романы, действие в которых происходит на Востоке, пользуются большим успехом. Знакомство с дальними краями становится возможным благодаря тому, что Оттоманская империя приходит в упадок и западные страны завоевывают новые территории в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Все те, кто предпринимает путешествие на Восток, испытывают огромное эмоциональное потрясение. Их завораживает новая непривычная обстановка, знакомство с экстравагантными нравами и обычаями. Путешественники чувствуют себя средневековыми рыцарями, совершающими Крестовый поход. Как говорят злые языки, Крестовые походы были первыми поездками империалистов, которые смешивали религиозные порывы с сексуальным туризмом. На Востоке черпали вдохновение такие великие художники, как Делакруа[111], Фромантен[112], Жером[113]… Гюстав с Максимом мечтали увидеть наяву все чудеса света, которые могли лишь присниться им во сне.