Книга Последнее сокровище империи - Андрей Кокотюха

Не решившись прийти к Потемкиным снова, Берсенев услал за новостями Кречета, и тот успокоил: ничего страшного, доктор был, запоздалая реакция на шок. Лиза уже молодец, справлялась, почему спаситель так быстро ретировался, и даже не просила – требовала его с утра к ним в гости.

Ну, вот и познакомились…

– Так насчет брудершафта, Леша… – прогудел Самсонов, то ли в самом деле держась максимально просто, то ли изображая из себя этакого простецкого господина. – Со спасителем невесты жениху выпить даже не грех, а сам Бог велел! Причем гулять я тебя должен по-русски, широко…

– С цыганами, – вставил Берсенев.

– А хоть со всем табором! – легко поддержал Кирилл. – Только сейчас дела пошли такие, господин Берсенев, что без моего присутствия и участия не обойтись. Слыхали небось про почин – Государственный заем называется?

– Газеты еще не писали, – ответил Алексей, чтобы только не молчать.

– Ну, так напишут вскоре! Дело хорошее, покойный, царство небесное, Твердынин собирался начать, – Самсонов широко перекрестился. – Так что покорнейше прошу простить, пока не до гулянок. Вот совсем скоро подниму за тебя, Леша, отдельный тост, там и поцелуемся, как полагается по обычаю, – сейчас он уже не шутил, шагнул к поручику, крепко взял двумя руками за плечи, стиснул, снова посмотрел в глаза: – Наслышан о тебе. Самый старый друг семьи, верно? Настасья Дмитриевна сказывала, дружили с Лизой детьми. Надеюсь, с тобой мы подружимся уже взрослыми. Я не забуду того, что ты сделали для меня и Лизы, Берсенев, слово Самсонова! А оно – крепкое.

– Я просто случайно оказался рядом с вашей невестой, господин Самсонов, – проговорил Алексей, сделав легкую попытку освободиться.

– Ради бога, Алеша, вы же перешли на «ты»! – напомнила Лиза.

– Ах да, конечно же, – поручик постарался, чтобы улыбка вышла такой же естественной и открытой.

– Да, вижу, без легкого брудершафта все-таки не обойтись! – хохотнул Кирилл. – Вот они, столичные церемонии, все никак не освою, хотя сколько времени уж тут… Поручик Берсенев… Алексей… Прошу вас остаться отобедать с нами. Вы ведь не возражаете, Настасья Дмитриевна!

Тон старухи Потемкиной оказался красноречивее ее взгляда.

– Алексей – человек военный, Кирюша. Это, почитай, то же, что и ты – государственный. Похоже, он собирался уходить…

Увлеченный сам собой и своим проявлением благородства к спасителю невесты, Самсонов был единственным в комнате, кто не обратил внимания на скрытый смысл этой фразы.

– Я не приму отказа, поручик! Сам себе не прощу, а уж Лиза…

– И все же я вынужден отказаться, – не без усилий сбросив наконец руки Самсонова со своих плеч, Берсенев картинно щелкнул каблуками. – Мне нужно явиться в штаб полка. И как раз сегодня.

– Алексей еще зайдет к нам, Кирилл. Правда, Алексей? – теперь Лиза открыто улыбалась жениху.

– Да-да, непременно! Кстати, не забудь: ты приглашен на нашу помолвку. Почетным гостем, Алексей свет Иваныч, так что соответствуй, будь любезен!

Когда Берсенев, пожав на прощание руку Самсонову и приложившись губами к Лизиной, удалился, та не удержалась – послала Настасье Дмитриевне торжествующий взгляд мимо своего жениха. Которого, впрочем, не заботили какие-то там отношения его невесты и ее бабушки…

2

С успешной ликвидацией государственных преступников, называвших себя Боевым Отрядом Новой России, генерал-майора Глобачева поздравил лично император, удостоив аудиенции. Со стороны это выглядело так, будто бы начальник Охранного отделения сам выследил, обезоружил и арестовал Бориса Полетаева. Зная истинную суть происходящего, Константин Иванович понимал даже больше: арест сбежавшего с каторги идейного анархиста Полетаева и убийство оказавшего сопротивление террориста по кличке Воробей отнюдь не означает полного и окончательного завершения дела.

Опытный полицейский, Глобачев ожидал вооруженного столкновения. Такие, как Полетаев и его люди, без боя не сдаются. Они станут прорываться зубами и когтями, непременно закрутится мясорубка, и она вполне может перемолоть его личного агента, известного в группе под кличкой Юнкер. Операция по выявлению Боевого Отряда и внедрение в него сотрудника Охранки слишком дорого обошлась Константину Ивановичу. Ко всему это еще была его личная разработка, потому терять Юнкера, проделавшего большую и сложную работу, не хотелось.

Не будь особого царского распоряжения, Глобачев смог бы в дальнейшем вывести своего агента из игры деликатно, аккуратно, с минимальными потерями. В конце концов, это благодаря ему Охранному стало известно, что боевиками руководит Борис Полетаев, а также состав его летучего отряда. Теперь же, когда начали открываться новые обстоятельства и появилась возможность выйти на покровителей Полетаева, явно сидящих очень высоко, что вполне тянуло на разоблачение государственной измены, все корабли сожжены, нити оторваны, концы обрублены, как там еще можно сказать…

Да, Полетаев сидит в «Крестах», в одиночной камере. Хоть он и находится в изоляции от остальных, все равно очень популярен. Причем не только среди политических. Когда его выводят на положенную прогулку, об этом как-то узнают в тюрьме, и каждый такой выход сопровождается распеванием «Варшавянки». Хватов докладывает – готовится побег, и Глобачев склонен этому верить. Стало быть, суд над Полетаевым будет скорым и справедливым. Разумнее, конечно, повесить его, к такому приговору располагает военное время. Однако в таком случае террорист, убийца и грабитель сделается жертвой самодержавия, против которого боролся с оружием в руках. Значит, Полетаеву скорее всего определят пожизненную каторгу и меньше чем через месяц отправят по этапу в Сибирь.

Но – нет, с Боевым Отрядом не покончено. Сбежал Данко, бравый поручик Антон Кречет, вмешавшийся в дело так неожиданно и столь вовремя, беглеца не догнал. А самое скверное – до сих пор не найдены Костров и Юнкер. Полицию предупредили, дали описание человека, в которого ни в коем случае нельзя стрелять. Потому-то Кострову и удалось скрыться: Юнкер ведь был рядом с ним…

Складывая обрывки произошедшего из разрозненных показаний, Константин Иванович понял: произошла самая глупая вещь изо всех возможных. На полицейских, стоявших в оцеплении, вышли Костров и Юнкер, служаки замешкались, не стали сразу стрелять, и этой оплошностью в полной мере воспользовался террорист. Выходит, остатки группы снова соберутся вместе. Возможно, затаятся. Но что самое важное – Костров, заняв место Полетаева, вполне способен восстановить связь с тайным покровителем отряда. И свою деятельность террористы продолжат. Если, конечно, Юнкер раньше не даст о себе знать, тогда хоть боевиков снова возможно будет обуздать…

А теперь еще одна головная боль – все те же алмазы.

Начальник Охранного отделения Петрограда по-прежнему входил в очень узкий круг лиц, посвященных в эту историю. Император счел нужным не привлекать к ней слишком много новых людей. А решения «алмазная задача» требовала незамедлительного. Ибо на поверку, по оценке опытного ювелирных дел мастера Иосифа Самойловича, сибирские алмазы, которые отыскал где-то в тайге и тайно вез в Петроград агент компании «Де Бирс» Генри Даймонд, оказались очень высокой каратности.