Книга Здравствуй – Прощай - Игорь Афонский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Топоры… Кому же потребовались эти топоры?»
Вероятно, что перед генеральной проверкой где-то не хватало своих предметов аварийного имущества. Может быть, это была провокация, о которой так мечтал капитан. Вот, в Москве дельтаплан германского туриста приземлился, и прямо на Красную Площадь, а тут, такие дела — топоры унесли! Вполне вероятно, что их бы вернули сразу, но что-то помешало это сделать. Например, одновременно двумя топорами поднимается дверь склада с петель так, что и замок снимать не надо. Развивая дальше свои мысли, Олег пришел к убеждению, что это чистая подстава. Такое положение дел его не устраивало, не любил он, когда об него ноги вытирают, а желающих на тот момент сапоги свои почистить было много, больно погода стояла пыльная.
Прошедшее накануне ночью, в больших командных кругах действительно сочли мелким «разп***ством», но закрыли на всё глаза, даже отмахнулись от бравого капитана, напомнив всем об очередной проверке из Генерального Штаба. Это обозначало: во-первых, личный зачёт — минимум по физической подготовке для офицеров, во-вторых, кросс на среднее время по-батарейно, и что-то печальное ещё, итогом этих мероприятий будут рапорта о досрочном увольнении со службы ввиду физического несоответствия.
В тот вечер, после поверки личному составу громко и отчётливо довели гарнизонные новости.
— Угнали машину с боекомплектом, нашли на границе области — закончился в машине бензин. Два «молодых» бойца двинулись в «бега» от несладкой жизни, спрятались в военной прокуратуре, теперь будут служить в соседней части, которая находится в двух шагах ходьбы от прежней части.
— Ночью повесился «прибалт», но шнурки не выдержали его веса и оборвались, вовремя заметили, теперь потерпевший в лазарете и ждет его спокойная обитель, как минимум. Военная прокуратура отзывает из разных частей взвод солдат, которые служили когда-то вместе. Кто-то выстрелил в спину товарищу, думал, что выйдет боком, но вышло лагом, так как всплыли новые факты по этому старому, забытому делу, итог — доследование.
В результате этого, двадцать человек ничем не занимаются, просто отдельно проживают в палатке, обедают в общей столовой, строем посещают все мероприятия, постоянно проверяют наличие личного состава. Они каждый день посещают следователей, а дома их ждать устали. И тут эти топоры.
— Проверить состояние всех топоров, — звучит команда, — всего снаряжения, в парке, на всех машинах! А там, посмотрим!
Этой ночью пьяному капитану снился падающий с неба снег, хорошая баня с парилкой и настоящая тёмно-бледная прорубь, до которой он никак не мог добежать. Ему, голому и потному в этом сне, всегда что-то начинает мешать. Сначала это был караульный, волокущий куда-то его и чужие топоры! Потом двери кладовой, почему-то широко раскрывшиеся в такой момент! Затем летящие прямо в лицо и исчезающие во тьме личные комплекты медицинских средств защиты, которые уже никто не найдет в этом кошмаре сна, и «сменщик» (другой офицер, стремящийся на его место), который где-то застрял в пути. Если в начале своего сна капитан как-то ещё отреагировал на происходящее, кидался с плачем на часового или шарахался обратно из кладовой, то потом просто взывал к совести пропавшего путника — «сменщика» и брел дальше. До бледнеющей проруби во льду оставалось совсем немного. Самым страшным моментом оказалось появление пояса с толовыми шашками, которые были давно где-то спрятаны и найдены с горящими запалами в столь странных обстоятельствах ночного кошмара. Капитан просыпается весь в поту: — Эх, ведь кто-то найдет весь этот тол, баня, короче!
Потом обнаруженные топоры по-тихому разобрали, один унес прапорщик на разделку мяса в столовую, два отдали артиллеристам, а последний комплект остался у офицера — «химика». Капитан ещё долго рассказывал эту странную историю, пока не сменился и не уехал на другое место службы.
Раз в неделю в учебную часть привозят новый фильм. Приличный летний кинотеатр с эстрадой собирает всех желающих на своих скамейках, всех свободных в вечернее время от дежурств и работ. Огромное тёмное небо смотрит своими безумными, просто бездонными звездными глазами на загорелых, коротко подстриженных людей, ревнуя, что те не обращают на него никакого внимания! А между тем, самые лучшие древние обсерватории Азии находятся именно здесь, в центрах древнейших цивилизаций мира. Хорезм, Бухара, Самарканд, Фергана — все эти города — государства. Они как звенья одной длинной цепи, связующие «шелковым караванным путем» далекий Китай с молодой тогда Европой. Другие, тоже важные звенья этой цепи, находятся по ту сторону высоких гор: Джелалабад, Мазари-Шариф, Герат, Кабул.
«Восток — дело тонкое!»
Достаточно вспомнить слова известного нам тогда киноперсонажа. Но тонкие инструменты внешней политики сменились грубыми кусачками и зубилом. Теперь тут переделывалась история, ломались многовековые устои, менялись нравы, люди! Но чем сильнее были удары по этой земле, тем больше была отдача, но потом удары стали вдруг вязнуть, инструменты стали бесполезными, а меры не эффективными.
Время шло, что-то должно было измениться, никто не знал, что именно, но все ждали и с надеждой смотрели в будущее. А пока люди, смотрящие не на небо, а на белое полотно экрана, тоже были предназначены быть частью этих ударов, остриём этих инструментов! Но кто тогда думал об этом. Время неумолимо неслось, а круговорот событий затягивал, как торнадо, свежие силы, массы и новые жизни!
Вчерашние подростки с увлечением смотрят «свежие», но очень старые картины.
«В джазе только девушки», «Дачная поездка сержанта Цыбули», «Случай в квадрате 36–80», «Ответный ход». Иногда устраивались концерты, тогда выступали местные военные коллективы, их репертуар был хорошо уже известен солдатам по пластинкам и радиовыступлениям. Это были уже новые поколения «Голубых Беретов» и «Каскада». Приезжали «звездные», эстрадные коллективы. Но это происходило очень редко, как-то проездом, их выступления можно было увидеть только в городском Доме Культуры или гарнизонном Доме Офицеров. В такой полк их не заманишь. Они неслись дальше! Чтобы «там» собирать свои «аншлаги», сорвать свои аплодисменты, закрепив всё это командировочными талонами, «внешвоенторгбанковскими» чеками и покупками импортных «шмоток», аудио и видео-аппаратуры. Это своеобразный «сенокос», время одного сезона, а потом полное затишье!
Очень удачными можно считать номера полковой самодеятельности. Вы, конечно, понимаете, что учебная часть не могла сама «ковать» кадры, у неё просто на это бы не хватило времени, но приезжие «самородки» проходили прослушивание отборочной комиссии внутри полка и после одобрения выходили выступать на маленькую полковую сцену. Так как призывы проходили в разных городах нашей необъятной Родины, то в среднем числе кандидаты представляли их все! Так набралась своя симфоническая группа, по совместительству это был полковой оркестр. Они имели классический репертуар, но мало кто это мог оценить. Судьба благосклонна к почитателям искусства, она не будет сорить талантами, если не захотела испытать на прочность какого-то из них. Руководил оркестром очень интересный человек, который мог сделать абсолютно всё, но ему приходилось готовить полковые выступления, репетировать марши, прохождение с песней строем под музыку! Представляете, какой была для него отдушиной работа с самодеятельностью. Он мог возиться с номерами всё свободное время солдата, он оттачивал номера, придавал новый тон старым песням, рекомендовал «рискнуть» в чем-то новом!
