Книга Король для Снежной королевы - Екатерина Скобелева

Да Геля и не желала никогда какой-то головокружительной карьеры, не грезила о яхте в Ницце и не предавалась честолюбивым мечтам о красных дорожках международных кинофестивалей, как многие девчонки. Она хотела… трудно сказать… в последнее время она уже и думать перестала о том, чего хотела когда-то. Так проще. Потому что всё это были наивные детские глупости. Например, чего стоила идея поступать в колледж художественных ремесел… да ничего не стоила. «Чему тебя там научат – лепить горшки? Стены расписывать? – горестно бурчала мама. – Это не профессия, а баловство! Хобби! Если уж выбирать колледж, то нормальный какой-нибудь». Папа непонимающе вздыхал: «Ну ладно бы – подалась в художники, на факультет живописи поступала бы. Денег, конечно, никаких, но такой выбор ещё можно было бы понять – призвание. Высокое искусство. А это… так, поделки. Не картины Пикассо».

Геля вовсе не претендовала на то, чтобы творить высокое искусство, ей просто нравилось… преображать вещи. Но она сознавала, что, конечно же, родители правы. Все одноклассники собирались обзавестись серьёзным образованием и престижной, достойной работой. А что будет у неё – никому не нужный диплом? Нужно ли из-за него ссориться с близкими людьми, что-то пламенно доказывать, спорить? Иногда стоит беспристрастно посмотреть на свои дурацкие мечты и честно признаться себе: да, ты не Пикассо, а значит – надо жить как все и не мучиться. С тех пор она так и глядела на мир – смиренно. По крайней мере старалась.

Она добросовестно приходила в офис, добросовестно посещала лекции в колледже – даже прогуляла-то всего один раз, когда Юра предложил для разнообразия пропустить занятия и вместо этого пойти вечером в музей декоративного искусства. («Ну ты ведь любишь всё такое… э-э-э… прикладное. И вообще, это тоже самообразование, так что почти и не прогул вовсе».) Они долго ходили по совершенно безлюдным залам до самого закрытия – музей в этот день работал до девяти, так что они успели посмотреть почти всю экспозицию. Геля зависала то возле витрины с вышивкой XVII века, то напротив подиума со старинной резной мебелью, то у стендов с советской керамикой, а Юра откровенно скучал.

– Тебе же не нравится, зачем мы тогда сюда пришли? – наконец не выдержала Геля.

Юра пожал плечами:

– Тебе-то нравится зато.

Потом они шли вместе до метро, молча. Геля была рада, что можно ничего не говорить. Ещё год назад она иногда так гуляла с Максом после школы: он направлялся к автобусной остановке, а Геля заодно с ним делала небольшой крюк по дороге домой. Но теперь этого нет, только воспоминания остались. Конечно же, наивно было воображать, что всё это не просто так, и выискивать несуществующие знаки внимания, и даже мечтать, что Макс ей предложит стать его девушкой, – а с чего вдруг? Она ведь не суперкрасавица и не то чтобы очень интересная личность, если вдуматься. Ну ничего, они будут просто друзьями. Геля как-то очень спокойно об этом думала, хотя и не без горечи: утешалась тем, что школьные влюблённости мало у кого перерастают в любовь на всю жизнь.

А сейчас потеря контроля над собственными эмоциями пугала её не меньше, чем возможная встреча с чем-то сверхъестественным. «Жизнь как у всех» не предполагала нервных срывов.

Несколько часов до самого полудня пропали безвозвратно – были впустую потрачены на самоанализ. Геля пыталась разобраться, что с ней происходит, нервно мерила шагами кухню, злилась. Напряжение всё нарастало. «Нет, так дальше продолжаться не может!» – наконец подумала она в отчаянии. Но что делать: бежать в Москву прямо сейчас? Это значит – поддаться своему страху, признать, что он сильнее, что она с ним не справилась. Лишить себя остатков долгожданного и такого короткого отпуска. А это пять дней с половиной!

Единственное решение, которое пришло ей в голову: надо попробовать полностью восстановить, воспроизвести в памяти тот злополучный вечер, когда вызывали духа. Она осознает, что и тогда нечего было бояться, и сейчас тревожные мысли просто смешны.

Прежде всего, можно позвонить Наташе. Это ведь была её идея – пригласить в дом неведомого призрака.

В доме мобильный телефон категорически отказывался ловить сигнал, даже на втором этаже. Такое время от времени случалось и раньше. Надо было либо подождать, либо просто выйти в поле, на открытое пространство, там он переставал капризничать.

Геля сначала подумала – может, это знак, что звонить не нужно, но потом обругала себя за суеверие и трусость и отправилась в путь, периодически поглядывая на свой телефончик – не появится ли значок мобильной сети? – совсем как лозоходец взирает на прутик в руке, в нетерпении ожидая, когда же он дрогнет и наконец-то укажет на запрятанные под землёй клады.

Она прошла по дорожке до забора – нет, не ловится сеть большая и маленькая.

За калиткой её встретил запах клевера и полуденной травы. Геля остановилась, радостно вдохнула, замерла на мгновение. Она останется, непременно останется на все четыре дня.

На соседском участке из-за хлипкой оградки из серых досочек выглядывали пышные золотые шары рудбекии, а за ними в густой зелени алели гроздья калины – это было царство разросшихся кустов и бурьяна, совершенно неупорядоченное, но отчего-то более живописное, чем сад вокруг Гелиной дачи. Папа периодически выкашивал повсюду живучую сорную траву, но на этом его энтузиазм иссякал. Вроде всё пристойно, вроде всё в порядке – ну и хватит, незачем надрываться. «Лучше бы у нас был запущенный сад, – подумала Геля. – Лопухи, малинник у забора. А так всё какое-то… никакое».

Хотя она с удовольствием занялась бы цветниками и огородом, если бы только было время. Придумала бы что-нибудь этакое – может, и не столь замысловатое, как на участке через дорогу, где сплошные клумбы и альпийские горки, чуть ли не одна на другой, но тоже вполне симпатичное. Лучше всего, наверное, выбрать для начала какие-нибудь неприхотливые многолетние растения: садовые ромашки, флоксы с забавными шапочками соцветий, лучистые астры, разноцветные свечки люпинов. Со временем можно добавить что-то поэкзотичнее – ирисы с причудливо изогнутыми лепесточками, или похожие на бархатистые сердца пионы, или тигровые лилии, смутно напоминающие каких-то морских существ – пожалуй, хищных. Тогда в доме всегда были бы пёстрые букеты из цветов по сезону и садового разнотравья… А какое удовольствие читать книжки по садоводству и предвкушать, что скоро вся эта красота будет не на фотографиях, а за окном!

Геля засмотрелась по сторонам, замечталась – и едва успела вовремя остановиться: дорожку у неё под ногами на полной скорости пересекал какой-то сумасшедший жук. Он мчался почти галопом – видимо, догадывался о тех ужасах, что подстерегают его в пути. Наверное, мама ему в детстве о них рассказывала.

И справа и слева вдоль заборов оглушительно стрекотали то ли кузнечики, то ли цикады, словно в траве затаились маленькие дети и вовсю трясли погремушками. А в безоблачном выцветшем небе над полем солнце жарило вовсю – казалось даже, что от земли поднимается пар. Вдалеке из-за тёмного леса потихоньку вылезала грозовая туча, и на этом сизом фоне, высоко над частоколом деревьев, видна была одинокая чёрная точка – Геля никак не могла понять, что это за птица: ворон, что ли?