Книга Затерянный остров - Беатрикс Маннель

Нориа встряхнула своими мокрыми волосами, как собака шерстью, и тщательно зачесала их назад. Паула завидовала ее коротким волосам, что было довольно необычно для женщин народа мерина. У большинства из них волосы были аккуратно заплетены в сложные прически, за которыми целыми днями не нужно было ухаживать. Пауле тоже хотелось такую прическу, потому что у нее еще не хватало мужества на то, чтобы подстричься. Нориа принесла Пауле чай и показала полукруглый проход в стене, который теперь был открыт, что Паула из-за проливного дождя и обнаженного торса Вильнева совсем упустила из виду.

— Семьдесят солдат королевы откатили камень, который закрывал ворота, так что дорога свободна для нас.

Вильнев вернулся, теперь на нем была свежая льняная рубашка, волосы его были мокрыми, но приглаженными. Нориа обратилась к нему:

— Мне нужно подтверждение для солдат, что вы действительно посланники кайзера.

— Я охотно принесу письмо, но я не могу рисковать и выпускать его из рук. Нам было приказано передать его Ранавалуне II лично.

Нориа ненадолго задумалась, затем подозвала солдата в головном уборе к себе и объяснила ему то, что Вильнев сказал ей. Мужчина недоверчиво посмотрел на нее, затем, однако, кивнул и затрубил в рог зебу, что было зна́ком отправления для солдат. Носильщики начали складывать палатки.

Наконец они смогли попасть внутрь Амбохиманги. Сырая земля с каждым шагом прилипала к стопам Паулы, но она не обращала на это никакого внимания, любопытствуя, что же находится за стеной.

Паула вместе с Нориа прошла через ворота и сначала была немного разочарована. Она увидела лишь маленькие жилые дома из кирпича. Некоторые жители продавали на своих крошечных крытых верандах бананы и пальмовый мусс, маниок и ветви с красным и черным перцем, а кроме того, различные сорта риса и мяса.

Твердая красная почва была здесь сухой и светилась на солнце, как отполированная. Создавалось впечатление, что это мощеная улица, которых Паула на Мадагаскаре еще ни разу не видела. Дорога круто поднималась и шла все дальше в горы, пока не закончилась перед огромными железными воротами. Там их ждали солдаты и носильщики. Нориа несколько странно посмотрела на своих спутников, и Паула испугалась, что она хочет потребовать от них объяснений относительно их обмана. Нориа откашлялась, будто бы не решаясь задать вопрос, что ускорило пульс Паулы значительно сильнее, чем крутой подъем на гору.

— С которым из мужчин вы делите ложе? — спросила наконец Нориа.

Паула сначала не могла и слова вымолвить, но затем почувствовала значительное облегчение. Однако как такое пришло в голову Нориа? И вдруг Паула поняла, что вчера она неоднократно заходила в палатку Вильнева — с другими мужчинами.

— Или вы делите ложе со всеми?

Хотя кровь бросилась в лицо Паулы, она не могла не рассмеяться.

— Нет, — сказала Паула, — мое ложе принадлежит только мне.

— Почему это?

Паула внимательно посмотрела на Нориа, в этот момент она ненавидела эту женщину, потому что та заставила ее вспомнить все то, что она хотела оставить в прошлом.

— Это очень личный вопрос, который посторонним не задают.

Нориа кивнула.

— Но мне интересно узнать, кто с кем спит и происходит ли это по доброй воле. Ведь я слышала, что в Европе женщин запирают и принуждают доставлять удовольствие мужчинам, которые им противны.

— Бордели есть во всем мире и даже на Мадагаскаре.

— Нет, нет, — возразила Нориа, — я имею в виду не эти европейские заведения, а некий вид супружества. У нас рассказывают, что в Европе девушек заставляют выходить замуж за мужчин, которые им не нравятся, и при этом они должны быть девственницами.

Паула возненавидела Нориа еще больше, но старалась оставаться дружелюбной.

— А здесь о браках не договариваются родители?

Нориа засмеялась и уже не могла остановиться.

— В исключительных случаях, иногда в знатных семьях мерина. Но, как правило, мы, женщины, сами решаем, когда и кому отдаться и за кого выйти замуж.

Вильнев, Мортен и Ласло подошли к ним. Поэтому Паула предпочла бы сменить тему, но Нориа как раз вошла в раж.

— И мы не должны выходить замуж только потому, что ждем ребенка. Можем отказаться от замужества, если жених окажется бездельником. И девственницы ценятся не намного больше, чем опытные женщины. — Она ухмыльнулась и обратилась к Мортену: — И ваша Библия не в силах это изменить.

Мортен весь покраснел, так что Пауле стало жаль его, и она подумала, как ему помочь, но в этот момент Вильнев спросил, почему они здесь, собственно, остановились.

Нориа прокричала что-то через железные ворота, и к ним приблизилась еще одна команда солдат.

Миновав эти ворота, они увидели бесчисленное множество ступенек, ведущих наверх. Паула потела и задыхалась. У нее из головы не выходили слова Нориа, и она спрашивала себя, на самом ли деле женщины здесь настолько свободны.

Паула снова и снова останавливалась, совершенно обессиленная, оборачивалась и смотрела на широкие красные и темно-зеленые равнины, расположенные внизу, которые сверкали и дрожали в серебристой дымке.

Она перевела дух, ощутила запах испорченного инжира, лилий и жасмина, который переплетался с легким ароматом влажной красной почвы. Чем выше они поднимались, тем чище становился воздух и тем спокойнее становилось на душе.

Наконец они добрались до широкой пустынной равнины, на которой слева стояло огромное дерево, листья которого были намного больше, чем у любого из деревьев, известных Пауле. Вокруг его ствола двенадцать больших камней вросли в кору; Паула предположила, что они символизируют двенадцать королевств, которые король воссоединил благодаря женитьбе на двенадцати женщинах.

На краю равнины возвышалась еще одна большая стена, непосредственно за которой располагался дворец. Паула увидела справа очень темную деревянную крышу, острый щипец которой выступал над стеной. Не совсем так она представляла себе королевский дворец.

Нориа заметила ее взгляд.

— Это дом, в котором жил Андрианампуинимерина, король, который объединил народ мерина и которому мы всем обязаны.

Она указала рукой на сооружение.

— Никто там не живет, это священное место, входить в которое европейцам запрещено, в том числе и посланникам кайзера.

— Выглядит как ветхий деревянный сарай обнищавшего правителя, — пробормотал Ласло, который, по всей видимости, не очень хорошо себя чувствовал.

— Андрианампуинимерина был очень хорошим королем, который жил так же скромно, как и его народ. Ему не требовалась роскошь, пристрастие к которой Ранавалуна I позаимствовала у европейцев. — Нориа покрутила носом. — Эта сумасшедшая велела построить свой летний дворец, — она указала на стену слева от себя, — из камня, песка и воды, а в качестве раствора использовались яйца. Один мудрый человек подсчитал, что на это ушло шестнадцать миллионов яиц. Каждый подданный в течение нескольких лет должен был давать по одному яйцу в день для строительства этого дворца. — Она презрительно фыркнула. — А дом Андрианампуинимерина построен из палисандрового дерева, которое здесь растет. Для этого рабам не приходилось в течение нескольких лет тянуть камни вверх по горе. Ни у кого тогда не было каменных домов, потому что в то время мы строили каменные дома только в честь наших усопших родственников. Лишь они этого заслуживают, потому что только усопшие живут вечно, и только камни созданы для вечности. — Ее взгляд устремился на деревянный щипец, и она тяжело вздохнула. — Но Ранавалуне II это понравилось, и она разрешила строительство мостов и церквей из камня. — Нориа еще раз презрительно фыркнула. — Это все влияние христиан! Оставайтесь здесь и подождите.