Книга Бесценный дар - Бетти Лоуренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мысли ее вернулись к прошлому вечеру. Как странно… Флоренс и Серж Мареттон так хорошо, по-доброму отнеслись к ней, и Стэнли тоже был вежлив и почти внимателен. Флоренс, похоже, даже не сочла чем-то предосудительным, что она вышла за ее брата из-за денег.
— Конечно, не могу сказать, что я одобряю случившееся, — заявила она свойственным ей безапелляционным тоном, — но вполне понимаю. И не упрекаю вас, милая.
Орланда нахмурилась. Значило ли это, что она упрекает брата?
Господи, как же тяжело! Конечно, не ее вина, что она оказалась здесь, в этом особняке, среди всех этих людей, но все равно невыносимо, когда все вокруг хотят только одного: чтобы ты оказалась на другом континенте…
Пробуждение Камиллы отвлекло ее от грустных мыслей. Девочка всегда встречала новый день в радостном настроении, которое неизменно прибавляло матери сил даже в самые трудные времена, когда она с ног валилась от усталости. Не то что теперь, когда целыми днями отдыхает, а ночами спит в непривычной, но такой приятной тишине.
Позднее, после того как обе оделись и умылись, Орланда взяла левой рукой поднос, на котором ей подали кофе, правой — маленькую теплую ладошку Камиллы собралась спуститься вниз, в кухню. Но когда повернулась, чтобы захлопнуть ногой дверь, услышала шаги. Навстречу ей по длинному коридору шла Кларисса Гилбрайт. Увидев Орланду с девочкой, она замерла как вкопанная.
Орланда — тоже. Она сразу узнала пожилую леди, хотя видела ее всего однажды, в день приезда. Что делать? Пожелать доброго утра? Промолчать? Вернуться в спальню?
Камилла, сразу почувствовав состояние матери, обхватила ее коленку обеими руками и прижалась к ней лицом.
— Итак, — сурово произнесла миссис Гилбрайт, — вы все еще здесь.
Орланда молчала. Да и что она могла сказать? К тому же Стэнли не дал ей никаких инструкций на случай такой встречи.
— Надеюсь, вы не думаете, что можете чувствовать себя здесь как дома? — продолжала Кларисса все тем же тоном. — Уж не воображаете ли вы себя теперь настоящей леди? Вы с вашей ублюдочной дочерью?
Молодая женщийа помертвела.
А мать Стэнли с угрожающим видом шагнула к ней. Серые, как и у него, мечущие молнии глаза уставились на нее.
— Молчите? Тогда вам надо знать следующее: мой ненормальный сын женился на вас, чтобы оскорбить меня! Он дал мне понять, что настолько не считается ни со мной, ни с моими желаниями, что привел в мой дом вас, ничтожнейшую из ничтожнейших. Он выбрал вас, потому что вы худшая из всех, кого он мог только найти: некрасивая, невежественная, безграмотная, аморальная. Судомойка и побирушка из трущоб!
Господи, сейчас я потеряю сознании, испугалась Орланда, перед глазами которой все топлыло. Кровь прилила к голове и бешено стукала в висках. Камилла зарылась головой в ее юбку и тихо хныкала. Малышка не понимала грязных, гадких, омерзительных слов, но чувствовала яростную первобытную ненависть, исходящую от пожилой женщины. И презрение, невыносимое презрение.
Кларисса прошла мимо, не удостоив больше невестку и ее дочь ни словом, ни взглядом, только юбку подобрала, чтобы не запачкаться о них.
Орланда слышала, как позвякивает посуда на подносе в ее руках, и знала, что если не поставит его на пол, то обязательно уронит. Потому что не могла приказать себе не дрожать.
Неожиданно поднос куда-то исчез.
— Сюда, пожалуйста…
Она почувствовала, как ее провели обратно в спальню, как у нее забрали Камиллу, которая тут же зарыдала, а потом обнаружила себя на кровати. Она сидела, прижимая дочь к себе, держась за маленькое тельце, как за саму жизнь, ничего не видя, не слыша, не понимая. В ушах звучали оскорбительные слова Клариссы Гилбрайт.
Прямо перед ней маячил мужской силуэт, заслоняя солнечный свет. Стэнли Гилбрайт, женившийся на ней не потому, что она встретилась ему в последнюю минуту, когда сорвался предыдущий план, а потому, что хотел отомстить своей матери. Потому что знал: именно ее появление в доме непременно оскорбит миссис Гилбрайт. «Ничтожнейшая из ничтожнейших… некрасивая, невежественная, безграмотная, аморальная… Судомойка и побирушка из трущоб…»
— Орланда… — Стэнли произнес ее имя тихо, но настойчиво.
Она смотрела в пол, вцепившись в Камиллу, и раскачивалась, как старый еврей на молитве, стараясь не думать, не чувствовать…
— Вы не должны… не должны верить тому, что сказала моя мать. Она зла на меня, не на вас, — как-то странно произнес, почти проскрипел он.
Женщина обхватила рукой кудрявую головку дочери, прижала к своей груди. Но ничего не ответила, потому что ответить было нечего. Стэнли смотрел на нее, на маленькую поникшую фигурку, которую так безжалостно раздавила миссис Гилбрайт. Он хотел найти хоть какие-то слова утешения, но не мог. Его мать сказала истинную правду. Но он должен был как-то успокоить несчастную женщину.
— Орланда, я…
Она подняла голову и встретила его взгляд. Ее глаза были пустыми и невыразительными.
— Вы не должны ничего говорить. В этом нет совершенно никакой необходимости, — ровно и безучастно вымолвила Орланда. Только ничего не чувствовать, приказала она себя. Ничего! Потом поднялась, взяла Камиллу на руки и все тем же мертвым тоном продолжила: — Скажите, пожалуйста, где нам сегодня завтракать: в кухне или вы предпочитаете, чтобы мы ели здесь?
Стэнли нахмурился.
— Когда нет дождя, мы обычно завтракаем на террасе. Идемте…
Он протянул ей руку, но Орланда, словно не заметив его жеста, прошла к двери. Стэнли оказался там раньше нее, открыл дверь и пропустил ее вперед с безупречной вежливостью, с которой, наверное, привык обращаться с настоящей леди. Вместо этого, горько подумала Орланда, он тратит свои любезности на меня…
Нельзя забывать, что он выбрал меня потому, что я — это я, потому что именно появление такой женщины, как я, могло смертельно уязвить миссис Гилбрайт. О, любящий сын хладнокровно все спланировал и сделал меня орудием подлой мести.
Ей меньше всего хотелось завтракать с членами семьи мужа, но временно царящие в голове и сердце пустота и отупение от перенесенной боли помогут стерпеть и это. Выйдя в обществе Стэнли на террасу, она увидела, что за столом уже сидят Флоренс и Серж Мареттон. И Кларисса Гилбрайт…
Завидев Орланду, Серж поднялся и пожелал ей доброго утра. Она кивнула и с трудом выдавила вежливую улыбку. Кларисса Гилбрайт тоже поднялась.
— Я буду в кабинете. У меня есть дела. Флоренс, попроси, пожалуйста, чтобы мне подали кофе туда. — И вышла, ясно показав, что не желает находиться в обществе «ничтожнейшей из ничтожнейших».
Орланда опустилась на стул, но не на тот, что отодвинул для нее Стэнли, а на самый дальний от центра стола. Ей хотелось провалиться сквозь землю, а еще лучше умереть. Сердце болело, словно его зажали в тиски и принялись медленно закручивать рукоятку. Но она отказывалась признавать боль.