Книга Ловушка - Майте Карранса

— Я сама разберусь, ты ставишь меня в неловкое положение.

Как только Антавиана села, Марина осталась наедине с сумкой, в которой не было никакой фотографии, и начала стремительно думать.

Итак, ей как никогда требовались ловкость рук и изворотливость ума. Поскольку в ее в сумке нет фотографии, возможно, ее удастся найти среди вещей других пассажиров и как-нибудь выпутаться…

Марина небрежно засунула руку в рюкзак слева. Он был черного цвета и явно принадлежал мужчине.

Девушка пошарила в рюкзаке, вслепую нашла бумажник и раскрыла его. Там, среди билетов на метро и оберток от жевательной резинки, обнаружилась помятая фотография какого-то невзрачного типа, катающегося на американских горках «Дракон Хан».[16]Причем различимы были лишь его раскрытый от страха рот и взъерошенные волосы.

Но смотрелся тип неплохо. Ему было что-то между тринадцатью и тридцатью пятью годами. Цвет его глаз, носа и лица определить было невозможно, видны были только зубы и цвет волос. Они были либо пепельными, либо совсем грязными.

Марина, как могла, втолкнула рюкзак на место и, закрыв багажный отсек, снова села рядом с маленьким уродом.

Она нехотя протянула ей фотографию, как будто в мире не было ничего более естественного, чем показывать на борту самолета фотографии парней, устремившихся вниз по «Дракон Хану».

Антавиана разглядывала фотографию с нездоровой жадностью. Она пялилась на нее спереди, сзади, сверху и снизу.

— Лицо видно не очень хорошо.

— Да, фотография смазана. Обрати внимание, здесь горки делают поворот.

— Он какой-то противный!

— Это ты так думаешь!

— Цицерон, что скажешь?

— Просто Чарлз в квадрате.

— Какой он безобразный!

— Вот как? Многих англичан зовут Чарлзами, как их принца. И если ты им скажешь, что тебе он кажется безобразным, англичане посадят тебя в тюрьму!

Антавиана нахмурила брови.

— Он напоминает вон этого, — обличительным пальчиком она указала на боковое сиденье, занятое типом с отсутствующим взглядом.

У Марины началось головокружение, особенно когда Антавиана забрала у нее фотографию и издали приложила ее к профилю странного соседа.

— Они ужасно похожи.

Смущенная Марина резким движением вырвала у нее фотографию.

— Хорошо, отдай обратно, ты нарываешься на неприятности.

И действительно, чудак повернулся и уставился на них. У Марины начались судороги.

Коротышка вполне могла показать ему его же фотографию. К тому же у этого типа была не заслуживающая доверия внешность, от него за версту веяло чем-то злодейским.

«Ясно, чудаку испортили компьютер, из-за чего он готов излить свое раздражение на любого, кто попадется на его пути».

Опасный тип что-то буркнул, потер красные глаза и встал, явно направляясь в туалет. Было немного страшновато, но Марина подождала несколько секунд, неторопливо поднялась следом, спрятав фотографию в карман брюк.

— Я в туалет, — торжественно объявила она своим спутницам, но ее слова услышала добрая часть пассажиров.

Цицерон

Прошло уже тридцать девять часов, двенадцать минут и семь секунд, как он был лишен возможности войти в Интернет. Он не знал, не синдром ли это, но у него дрожали руки, затуманился взгляд и возникло желание убить кого-нибудь. К примеру, этих трех отвратительных девиц, летевших вместе с ним в тот же отвратительный город и прожужжавших ему все уши потоком отвратительных глупостей.

Он до сих пор ничего не знал о Тане, Варлике и Херхесе. В добавление ко всему, Мириора можно было считать таким же мертвым, как и Тутанхамона, и во всем этом был виноват он, Цицерон.

Хуже всего, что все вокруг вели себя так, будто его не существовало, углубившись в чтение журнальных репортажей о кровавых событиях, переживая за знаменитых людей, а Цицерону уделяя ноль внимания. Окружающие не отрывали глаз от цветных фотографий, хотя вовсе не были обязаны сочувствовать его несчастью или интересоваться его душевным состоянием, которое выражало его лицо, а оно было подавленным.

«К сожалению, я этого не видел», — отвечали бы они каждому судье, обвинившему их в нежелании сотрудничать. И дело было совсем не в том, что у кого-то не было желания ничего замечать.

Цицерон чувствовал, что ему страшно. Он долго разглядывал себя в зеркале, удивляясь, почему не смог не привлечь к своей особе ничьего внимания: под его глазами залегли огромные темные круги, сам он был бледный, осунувшийся, а его глаза сильно покраснели, оттого что, оставшись один, он много плакал.

Если честно, все это было побочным эффектом неудачной голодовки, которую он устроил Леоноре, чем в первую очередь воспользовалась его толстая сестра, не преминувшая проглотить его ужин, завтрак и обед. Леонору, правда, это нисколько не смутило — она стала бесчувственной рабыней Эрнесто, который держался жесткой линии и заявлял, что тело человека способно вынести тридцать семь дней без еды, так что его сын, вернувшись из поездки, сможет прожить еще четыре из них и даже успеет составить завещание. Конечно, если не будет есть в Ирландии, чем Цицерон пригрозил родителям.

Информацию о голоде и его последствиях Эрнесто узнал с помощью поисковой системы «Google» и угодил в хитрую ловушку, ведь Интернет был его личным злейшим врагом. И почему отец доверял только «Google», снабжавшему его столь банальными сведениями?

Однако то обстоятельство, что сын будет отсутствовать дома целых тридцать семь дней, успокоило Леонору, радовавшуюся, что ей не придется заботиться о его питании и других второстепенных потребностях.

Очень хорошо. Цицерон решил припомнить другие способы сделать родителей козлами отпущения, а именно найти вариант, который позволит ему умереть еще быстрее, причем не столь болезненным способом. Кажется, он слышал что-то о смертельной токсичности мыла… Почему бы и не попробовать? Это был бы простой и довольно экономичный способ покончить с собой. (И теперь у Цицерона всегда был с собой кусок мыла.)

Цицерон огляделся вокруг. И почему ни у кого нет глаз во лбу? Даже самый недалекий человек без труда мог бы понять, что в самолете находится подросток, готовый наложить на себя руки.

Уже более тридцати семи часов мысль о смерти не выходила у Цицерона из головы. Он был просто убежден, что лучше избавиться от отвратительной жизни до того, как она (скверная жизнь) нанесет тебе сокрушительное поражение, вынудив провести остаток дней изгнанным из волшебной страны Роенгрина.