Книга Самая красивая - Гейл Карсон Ливайн

И гостиница погрузилась бы в музыку.

Я закончила сложной трелью. Почти все в зале подняли руки. Принц Айори тоже поднял руки и заулыбался. Даже Сковорода возле дверей одобрительно подняла руки.

Иви тоже сидела с поднятыми руками, но лицо ее выражало злость. Она ревновала к моему голосу! Ревновала, хотя сама нуждалась в нем.

Я покинула сцену. Мое место занял следующий участник спевки. Я повторила песнь Иви и обнаружила, что никак не могу вспомнить одну строку. Целое предложение! Иви придется его исключить. Но как сказать ей об этом в разгар спевки?

Тут забытое предложение вернулось ко мне. Оно никому не понравится. Я снова повторила всю песню. И еще раз.

В конце концов я справилась со своим страхом и выслушала остальные песни. Некоторые участники переделали лечебные заклинания, известные Айорте с древних времен. Другие вспоминали короля. А третьи призывали его подняться и побороть недуг.

Больше всех мне понравилась песня лекаря. Вот отрывок из нее:

Во снах моих друзья плывут ко мне

И шепчут: «Вылечи меня.

Не дай мне умереть».

И заклинания я бормочу:

«Выздоравливай.

Не умирай».

О король,

Ты плывешь ко мне.

Твое лицо как гранит.

Я поднимаю тебя из воды.

Я опускаю тебя под воду.

Я знакомлю тебя с течением.

Не умирай.

На второе место я бы поставила песню хормейстера. Сэр Уэллу спел о том, что лишился голоса, когда узнал печальную новость. При этом у него дважды срывался голос, и это только добавило его песне проникновенной сердечности.

После хормейстера настал черед принца Айори. Я ободряюще улыбнулась ему, словно мое ободрение играло какую-то роль.

Вот как он начал:

Милорд, вы страдаете от боли?

Дядюшка, тебе больно?

Я заплакала. Трудно вынести мысль, что король страдает от боли. Заканчивалась песня словами:

Лучше бы мне достался

Удар, сразивший короля.

О! Я этого не хотела. Лучше бы вообще никто не пострадал.

После песни принца Айори спела принцесса Илейни. Настал черед Иви. У меня сдавило горло.

Нас обязательно разоблачат. Мне ни за что не обмануть всех разом.

Принцесса закончила свою песню, и с места поднялась Иви. Кажется, она ничуть не боялась. Конечно, она справится со своей ролью прекрасно, зато я могу подвести, и нас обеих покроет позор. Я угожу в тюрьму.

В горле пересохло. Я попыталась сглотнуть, но не получилось. Нельзя же петь с абсолютно сухим горлом.

Королева развела руки в сторону ладонями вверх, как делали предыдущие певцы, откинула назад голову и открыла рот.

Я вступила вовремя, подарив ей голос моей мамы, звонкий, как колокольчик, и чистый, как горный воздух. Он очень подходил тоненькой Иви, однако обладал глубиной и силой.

Сэр Уэллу выронил дирижерскую палочку.

— Дорогой Оскаро, я сильно по тебе скучаю, еще сильнее, чем болит, наверное, твоя голова.

Я пела с королевой слово в слово. Она поймала мой взгляд и улыбнулась, продолжая открывать рот. Я покраснела.

Кто-то из публики начал раскачиваться и кивать. Сэр Уэллу подобрал палочку. Уши у него чуть ли не подрагивали, так внимательно он прислушивался. Но мой голос ни разу не дрогнул, и губы ни разу не шевельнулись, зато челюсть похолодела как лед.

— Я так и не перестала рыдать. Надеюсь, мое пение тебе нравится. На мне желтое платье. Желтый — знак печали.

Раскачивание в рядах замедлилось. Эти слова мог бы написать ребенок.

— Если я выгляжу хорошо, то это для тебя. Красивый длинный шлейф на платье сравним с моим горем, куда я — туда и он. Я буду править Айортой для тебя, поэтому не волнуйся. Я стану всесильной королевой.

Все меньше и меньше зрителей раскачивались или кивали. Королева дошла до слов, которые, похоже, написал кто-то другой:

— Я потребую от своих подданных послушания, верности и уважения.

Люди начали переглядываться. Она больше не пела о короле, а значит, эти слова не могли ему помочь.

— Я буду властвовать твердой рукой и строгим сердцем. Я доверюсь принципам, по которым правят в моей родной Киррии.

При упоминании Киррии публика в зале разозлилась.

— Говорят, что эта спевка пойдет тебе на пользу. Мое правление тоже пойдет на пользу всей Айорте. Я живу ради твоего выздоровления.

Я случайно взглянула на Сковороду — та, похоже, была готова вскипеть. Несколько человек осмелились затопать ногами.

Иви улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой. Она не могла не почувствовать реакцию зала. Я бы на ее месте убежала со сцены, но она продолжала открывать рот, делая вид, что поет. Я пропела финал:

— Твоя любящая жена и правительница Айорты, королева Иви.

Она протянула руки и стала поворачиваться во все стороны, словно купаясь в аплодисментах, а потом покинула сцену, неторопливо, все так же улыбаясь.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Мы с принцем Айори последовали за королевой из Зала песни. Как только за нами закрылась дверь, королева перестала улыбаться и, как фурия, понеслась по коридору.

— Почему им не понравилась моя песня? Почему они ее не приняли? Я же сказала, что скучаю по Оскаро!

Мы с принцем ускорили шаг, чтобы не отставать. Между нами семенил пес. Наши тени слились в бесформенное пятно на стене коридора. Тень Иви, узкая и гибкая, скакала впереди.

— Я ведь сказала, что горе повсюду следует за мной…

— Ваше величество, — перебил ее принц, — возможно…

Она резко повернулась к нему.

— Почему вы позволили мне спеть не то, что нужно? — Она повернулась ко мне. — Это и вас касается.

Я промолчала. В «Пуховой перине» мне приходилось видеть гостей в ярости. Единственное разумное поведение в подобной ситуации — подождать, пока страсти улягутся.

— Но, ваше величество, — начал принц, — если бы вы…

— Не смейте мне возражать!

Мы продолжали шагать по коридору и через несколько минут подошли к двери в королевские покои. Учу сел, помахивая хвостом.

— Можете не входить, Эза. Я еще помню, как раздеваться.

Я присела, а принц Айори поклонился. Иви ушла к себе, громко хлопнув дверью.

Мы вышли из королевского крыла этаким унылым трио. Даже Учу опустил хвост.

Позади раздался звон бьющегося стекла. Королева швырнула что-то на пол. Я понадеялась, что не Скулни, ручное зеркальце. Учу убежал дальше по коридору. Через мгновение мы услышали плач Иви. Я не испытывала к ней жалости. Мы с принцем поспешили за псом.