Книга Тайник - Тоби Болл

— А кто такой Граффенрейд?

— Еще один бывший жилец. Какой-то чудик спрашивал про него на днях. Рейф Граффенрейд и Просницкий — по крайней мере Каспер и его мамаша. Как там ее звали?

Она напряженно прищурила свиные глазки, словно пытаясь вытащить это имя из памяти.

— Лина.

— Точно, — подтвердила она с приятным удивлением. — Лина. Вы должны знать, раз она вас наняла. Наверно, это ужасно — потерять свое дитя. Трудно даже представить.

— Она выглядела очень несчастной. Очень. Полли, а почему этот человек, этот чудик, разыскивал как его…

— Граффенрейда.

— Да. Зачем он его искал?

— Он не сказал. У него было две фотографии. И он не знал, на которой из них Граффенрейд. Я ему показала.

— Вы не помните его имя?

— Конечно, помню, дорогой. У меня здесь гости не часто.

Ей явно нравилось испытывать его терпение.

— И как его звали, Полли?

— Артур Паскис. Забавный маленький человечек. Выглядел так, словно только что из могилы вылез. Нервный такой, но вел себя официально. Может, он даже из полиции. Вполне возможно.

Фамилия была для Пула пустым звуком. Поднявшись со стула, он подошел к полкам. У Полли было много книг. Скользя глазами по названиям, Пул с изумлением заметил, что многие из них на иностранных языках. Он узнал немецкий, испанский и русский. Другие языки он просто не смог различить. Возможно, там были итальянский и португальский. Несколько книг имели латинские названия. На корешках лежал толстый слой пыли. Потом он обнаружил книги на английском, Библию, Тору, «Бхагават гиту», Коран. А еще переводы Сервантеса, Дюма, де Сада.

Полли с интересом наблюдала за гостем.

— Любите читать, мистер Пул?

Он рассеянно провел пальцем по пыльной полке.

— Не особенно.

Она понимающе хмыкнула.

— Вы не знаете, где я могу найти Каспера Просницкого?

— Я полагала, что он живет с матерью, но раз она послала вас на розыски, значит, это не так.

— А чем занимались Просницкие?

— Чем зарабатывали на жизнь?

Пул кивнул. От жары, пыли и местных «ароматов» у него заболела голова.

— А чем зарабатывают на жизнь здесь, в Низине, как вы думаете, мистер Пул? Выбора-то особого нет. Он был мясником.

Судя по ее интонации, ответ был чисто формальным.

— Насколько я понимаю, у него были и другие занятия.

— У всех здесь есть другие занятия. У каждого свой интерес. Чтобы заработать бабки, надо быть в деле.

— И в каком деле был мистер Просницкий?

Женщина закашлялась, колыхаясь всем телом. Наконец затихла и, слегка наклонившись, сплюнула в латунную плевательницу.

— Мистер Пул, вы слушаете, что я говорю, или просто плохо соображаете? Я не знаю никаких подробностей. Здесь никто не знает, кто чем на самом деле занимается. Себе дороже. Особенно круто было в прежние времена. Которые, кстати, закончились после того, как Просницкие и Рейф убрались отсюда. Почти что сразу. Но все равно не стоит совать нос в чужие дела. Хотя теперь можно не бояться, что к тебе явятся среди ночи. Наш мэр разогнал все эти банды. Сейчас здесь шляется одна шпана, но они просто щенки по сравнению с прежними.

Пул понял, что Полли может говорить весь день, но правды так и не скажет.

— Значит, вы не знаете, где я могу найти Каспера?

Женщина улыбнулась, не разжимая губ.

— Извините, мистер Пул. Рада бы помочь, но не могу.

Полли смотрела, как Пул выходит из дома и идет к машине. Он встал на подножку, потер царапину на крыше и сел в кабину. Развернувшись, машина поехала к центру города. Когда она скрылась из виду, женщина потянулась к телефону, стоявшему на приставном столике, и назвала телефонистке номер.

— Да? — моментально ответили ей.

— Это Полли. Сообщение для мэра. Передайте ему, что ко мне опять приходили.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

От вышибалы в «Прадо» Ферал узнал, что после вчерашнего выступления Нора будет отдыхать целую неделю. Утро он провел в закусочной напротив ее дома, запивая сухие тосты мутным кофе. Чуть раньше обошел ее дом со всех сторон, запоминая расположение окон и пожарных лестниц. Черный ход был заперт. Потоптавшись рядом, Ферал засунул в замочную скважину кусок воска. Придерживая его двумя пальцами, он нагрел замок зажигалкой. Дав воску остыть и затвердеть, осторожно вытащил его наружу и положил в металлическую коробочку из-под сигарет.

Сидя в закусочной, Ферал зарисовал все углы дома. Рисунок недотягивал до чертежа, но пропорции были соблюдены. Потом он набросал карту в радиусе трех кварталов. Проблема состояла в том, что Нора была слишком известна. Следить за безвестной личностью не составляло особого труда. Нору же узнавали повсюду, и кто-нибудь мог запомнить маленького смуглого мужчину, следующего за певицей. Надо было найти какой-то другой способ.

Ферал стоял в переулке с западной стороны дома. В двенадцати футах над землей начиналась пожарная лестница. Ферал подтащил два высоких мусорных бака, чтобы закрыть обзор с улицы.

Потом он вытащил из кармана плаща мешок для белья и извлек из него двадцать футов тонкой веревки. Сняв плащ и шляпу, положил их в мешок и закинул на нижнюю площадку лестницы. Забросить веревку на ограждение лестницы удалось лишь с третьей попытки. Подтянув к себе оба конца, он завязал их узлом. Это был самый опасный момент. Взглянув в сторону переулка, он увидел, как по нему идут пешеходы. К счастью, они его не замечали. Любой взглянувший сюда был бы весьма изумлен, увидев маленького человечка, карабкающегося вверх по веревке с ловкостью паука, плетущего паутину. Оказавшись на площадке, Ферал подтянул веревку и, свернув в кольцо, сунул в мешок, где уже лежали его плащ и шляпа.

Он знал, что квартира Норы находится на шестом этаже, и проворно устремился вверх, беззвучно передвигаясь на мягких подошвах. Сейчас он находился в самой уязвимой позиции: любой прохожий, который удосужился бы поднять глаза, непременно его заметил бы. Но никто не удосужился. Фералу было известно, что большинство людей, проходя по улицам, никогда не смотрят на верхние этажи. Их в первую очередь интересуют пешеходы, которые порой могут быть непредсказуемы. И опасность, как правило, подстерегает на земле, а не пятьюдесятью футами выше.

Мешок он оставил на ступеньке, чуть ниже площадки шестого этажа. На пожарную лестницу выходило окно гостиной. Ферал лег на спину и вытащил из кармана зеркальце. Держа его под небольшим углом, он осмотрел комнату. Там никого не было.

Встав на колени, Ферал заглянул в окно. Гостиная была похожа на торт. Розовые стены с белым рисунком, роскошная белоснежная мебель. На стенах висели изящные картины. Одну из них Ферал узнал — «Кружевница» кисти Вермеера — и сразу же прикинул, насколько она подлинная. Почувствовав каким-то шестым чувством, что Нора входит в комнату, он снова опрокинулся на спину и, манипулируя зеркальцем, стал наблюдать за ней.