Книга Красная туфелька - Ширли Джамп

Она и забыла, что дверь шкафа рядом с буфетом, куда Калеб относил поднос, почти никогда не закрывалась, потому что к ним редко кто приходил.

— Вы, значит, видели мою коллекцию…

— Созданную для того, чтобы собирать пыль, как я понимаю.

— Просто не было случая надеть их.

— Почему? — Калеб наклонился через стол. С этим его движением до нее донесся запах его одеколона. Древесный аромат с едва заметной перчинкой.

— Все не так просто… — вздохнула она. — Вообще я очень практична. Все те туфли я покупала под влиянием момента, но никогда не носила… Они как-то не вписываются в мою жизнь.

— Вы работаете в индустрии моды — как это может не вписываться?

— Вы решили сегодня устроить мне допрос? С чего это вдруг такой интерес к моей обуви?

Калеб поставил локти на стол, соединив кончики пальцев.

— Давайте лучше назовем это исследованием.

И Сара решила поддержать игру. В конце концов, он целую неделю отвечал наее вопросы. Теперь, возможно, насталаего очередь.

— Я всегда была за что-то ответственна, — начала она. — Платила по счетам, старалась рассчитать расходы, работала… Но время от времени я словно сходила с ума и покупала себе пару туфель — таких, как эти, — бог знает зачем, потому что мне просто некуда было их надеть.

Вот. Признание сделано. Личная жизнь у Сары Гриффин не отличалась от личной жизни черепахи. В кафе и клубах она бывала только по работе. Ни свиданий, ни встреч с друзьями…

— Это надо исправлять, — сказал Калеб.

По его лицу нельзя было ничего прочесть. Он что, решил ее куда-то пригласить? Или это так, в качестве комментария?

— Не думаю, что будет здорово, если репортера скандальной хроники увидят в клубе вместе с героем ее колонки.

— Ну вы ведь не пишете в таблоиде, пока работаете над статьей о компании?

Это верно. Но если она отправится куда-нибудь с Калебом Льюисом, то это еще больше сблизит их…

Она опустила глаза на туфли Фредерика:

— Это само воплощение непрактичности. Они словно специально созданы для рекламы беззаботной жизни.

— Верно, — сказал Калеб. — Но и на вас бы они тоже смотрелись.

Сара отдернула от них руку:

— Эти туфли у меня не затем, чтобы их носить. А чтобы написать о них статью.

— Какой у вас размер?

— Седьмой, но…

— Как раз. — Калеб подвинул к ней туфли. — Примерьте.

— О нет… я не могу…

— Можете. — Он улыбнулся, и она не знала, какое искушение для нее больше — запретные туфли или запретный мужчина. — Ну, побалуйте себя хоть немного, Сара.

В какое-то мгновение она подумала, чем еще она могла бы себя побаловать. Калебом Льюисом. Его губами, его руками, его низким глубоким голосом. Чтобы то, о чем она не раз мечтала, стало реальностью.

— Побаловать?

Он встал, обошел вокруг стола и, взяв одну туфлю, присел перед ней:

— Можно?

Когда он вот так, улыбаясь, смотрел на нее, отказать ему было просто невозможно. Она выставила вперед одну ногу:

— Пожалуйста.

Что же случилось с ней? Сара Гриффин никогда не жила мечтами о Прекрасном принце. Она была практичной, решительной и целеустремленной. Нота Сара Гриффин, казалось, была за тысячу миль отсюда, когда Калеб протянул руку и, сняв с ее ноги коричневый мокасин, заменил его на стилетто Фредерика. Его рука скользнула по ее ступне, и дрожь пробежала по ее телу.

— Великолепно! Как я и думал. — Калеб качнулся назад на каблуках, глядя на нее снизу вверх.

Сара опустила глаза и увидела те же ноги, которые были у нее всю жизнь, в то же время каким-то непостижимым образом трансформировавшиеся в более элегантные изогнутые формы. Мягкая кожа туфель, лаская ступни, просила, чтобы ее согрели, чтобы прошлись в ней. Неожиданно все, что сегодня утром казалось простым и немодным, — ее джинсы, свитер, распущенные, ничем не украшенные волосы, — словно преобразилось, как если бы она не только поменяла туфли, а изменила каждый дюйм своей внешности.

Она чувствовала себя прекрасной. Желанной. Совершенной.

Сара встала и, прежде чем успела подумать, насколько разумно было то, что она собиралась сделать… прошлась через комнату. О боже, она даже держаться стала по-другому! Ее бедра слегка покачивались, чего никогда раньше с ними не случалось, грудь поднялась.

— Словно ступаешь по облакам, — проговорила она с восторгом. — Правда-правда, по высоким-высоким облакам.

Он улыбнулся:

— Вот такой я и хотел вас увидеть.

У нее перехватило дыхание.

— Какой?

— Совершенной.

— Спасибо, — едва слышно выдохнула она.

Он дотронулся рукой до ее подбородка. Большой палец прошел по краю ее губ. Эти туфли сделали Сару выше, ее глаза оказались на уровне его глаз, губы — рядом с его губами.

— Сара…

При звуке ее имени, прозвучавшего шепотом, впервые в жизни она ощутила магическую силу мужского взгляда. У Сары были и другие знакомые, но всегда мысли ее были заняты делами, что ожидали дома, родными, которые рассчитывали на нее. Которые нуждались в ней. У нее никогда не было такой роскоши, как свобода, чтобы наслаждаться мужским вниманием…

Она покачнулась, расстояние между ними сократилось. Ее взгляд опустился на его губы.

«Поцелуй меня».

Потребность в его прикосновении пронзила ее тело. Сейчас она в тысячу раз острее, чем когда-либо еще, ощущала его близость. Она слышала каждый удар своего сердца, каждый свой вдох. Может, это все из-за туфель? Это они заставили ее почувствовать себя женщиной?

Но она не хотела разбираться в этом. Она хотела его. Сейчас.

И вместо того чтобы ждать, когда он сделает первое движение, эта новая Сара, та, которая была словно создана парой чувственных туфель и которая больше не могла оставаться в тени, поцеловала его. Его глаза расширились от удивления, но уже в следующее мгновение он обхватил ладонью ее затылок и притянул к себе. Его губы двигались по ее губам, но она хотела не только этого.

Она хотела большего.

Ее руки скользили по его спине, рот приоткрылся, язык пробежал по его губам и встретился с его языком.

Калеб застонал, жар вспыхнул между ними, углубив их поцелуй. Он не просто целовал — он захватывал ее рот, посылая яркие вспышки через все ее тело. Она придвинулась ближе, ее мягкие округлости встретились с твердыми мышцами его груди.

Он отпрянул назад, но не отпустил ее. Ее сердце продолжало ускоренно биться, как если бы это был мотор, который отказывался снижать обороты.