Книга Свиданий не будет - Фридрих Незнанский

– Всегда! Можете смеяться надо мной, как эдаким махоньким Карамзиным в юбке, но все же я решила заняться историей потому, что, по-моему, со времен музы Клио никто из женщин по-настоящему изучением истории не занимался…

– А как же академик Нечкина? – спросил Гордеев.

– Да ну вас! – Лида махнула рукой. – Не буду ничего рассказывать. Селитесь в свою гостиницу и скучайте здесь.

Из переулка они вышли на небольшую набережную площадь, на которой стояло девятиэтажное здание гостиницы «Стрежень» – вполне стандартное, стеклобетонное, но с некоторой выдумкой: балконы-лоджии номеров, сплошь тянущиеся вдоль фасадной стены, были разделены каким-то модерновым подобием колонн.

Гордеев критическим взглядом окинул гостиницу, потом посмотрел в сторону реки:

– А вид из номера, наверное, роскошный.

– У нас из квартиры тоже есть на что посмотреть, – с вызовом сказала Лида. Ей все же было досадно, что Гордеев не хочет поселиться в их доме.

– Посмотрим ишо, – меланхолически пробормотал Гордеев, которому важно было оказаться наедине с теми неизвестными силами, которые упрятали за решетку Андреева и, как уже было понятно, могли похвастаться не только этим.

Холл гостиницы был пуст. Администраторша за стойкой решала кроссворд.

– Ну, что там у нас предлагает семь по горизонтали? – Гордеев подошел к ней. – Здравствуйте.

– Здравствуйте. – Администраторша отложила газету и сняла очки. – Поселяться?

– И номера есть? – Вопросом на вопрос ответил Гордеев.

– Не говорите. Новые ведь времена. Какой желаете? Полулюкс?

– Не обязательно. Что-нибудь скромное, одноместное, с душем.

– Только-то? – разочарованно протянула хозяйка гостиницы. – А девушке тоже одноместный?

– Я местная, – скаламбурила Лида.

– Она местная, а я командированный, – сказал Гордеев. – Сами понимаете, суточные-гостиничные, не разгонишься. Так что одноместный номерок с удобствами.

– А у нас они все с удобствами. – Администраторша полистала свои раскладки. – Хотите так: номер с двумя кроватями, но на вторую я никого подселять не буду. Он будет побольше площадью, чем одноместный.

– Давайте.

– Вы надолго?

– Если б я знал! Можно пока на сутки.

– Завтра же суббота!

– Ну мало ли что! Можно будет продлевать…

– Сейчас все можно. Но листок проживающего все же заполните.

Номер Гордееву дали на шестом этаже, но он оказался с видом не на реку, а на противоположную – на старый город.

Юрий Петрович было пожалел об этом, но Лида успокоила его.

– Во-первых, окна у вас выходят на запад, так что утром солнце беспокоить не будет, а во-вторых… – Она вышла на балкон и позвала его. – Идите сюда. Посмотрите, как красиво.

Действительно, старый Булавинск сверху выглядел уютным миром, утопающим в зелени. Правее возвышался довольно большой храм с крестами, золотившимися в лучах еще довольно высоко стоявшего июньского солнца.

– Преображенский собор, – пояснила Лида. – Недавно отреставрировали.

– Не взорвали, значит, большевики, пощадили?

– Взорвать не взорвали, а без крестов и колоколов стоял. В нем краеведческий музей был.

– Милый городок, – сказал Гордеев. – Вы, госпожа Клио, наверное, знаете кучу историй о его прошлом.

– Знаю кое-что.

– Расскажете?

– Если захотите.

– Обязательно. Вот, кстати, вам пример – ваш храм. Уже восстановили. И службы, конечно, идут.

– Идут. Но все ведь знают, что деньги на его реставрацию бандиты дали.

– Какие бандиты?

– Наши, местные. Водочники.

– А почему бандиты, если на храм пожертвовали?

– Это знаете, что получилось: раньше были храмы на крови, а теперь что же – на водке?

– Понимаете, Лида, я на это дело смотрю немного по-другому. Конечно, водочные деньги. Конечно, не праведники. Но все-таки восстановили не только собор, но и памятник архитектуры. Небось территорию вокруг благоустроили. Пусть восстанавливают. А там, глядишь, и книжки начнут читать. Рынок всех обкатает.

– А мне кажется, до нормального рынка, ну или, как сейчас любят говорить, шведского капитализма, нам еще очень далеко. Сейчас модно говорить о нашем времени как о смутном, но, может, это и правильно. Как ни крути, смутное, или, мягче сказать, переходное. А что такое переход? Почти исход!

Лида говорила, увлекаясь. Видно было, что она не только хочет убедить Гордеева в серьезности своих рассуждений, но и в том, что она принадлежит к новому поколению, которое не только выбирает пепси, но и пытается сделать страну лучше, богаче.

– Да, Моисей водил народ сорок лет, а мы переходить будем, может, лет двадцать… Все ведь не так сложно. Недавно Егор Гайдар писал, что для нашего периода главная особенность – это отношения власти и собственности.

Гордеев слушал Лиду не то чтобы вполуха, но не переставал водить глазами по сторонам, оглядывая городскую панораму.

– При социализме власть и собственность были связаны. Так? – спросила его Лида.

– Еще как были связаны! – подтвердил Гордеев.

– В цивилизованном рынке власть и собственность четко разделены. Так?

– Лидочка, право слово, вы, уверен, очень старательная студентка. А сессия уже закончилась. А цивилизованный рынок – это второй мировой миф после мифа о коммунизме.

– Но все же! Там, при рынке, есть власть: она устанавливает правила. Согласны?

– В целом.

– Есть бизнес – он играет по этим правилам. Разве не так?

– Допустим.

– Ну, Юрий Петрович, вы что, скептик? Почему?

– Не знаю, – пожал Гордеев своими совсем не узкими плечами. – Наверное, я просто адвокат. И немного – религиозный мыслитель. «Нет счастья на земле…»

– Но на земле есть жизнь! Все же. И мы сейчас – все вместе – оказались на переходе из мира, где власть и собственность слиты, в мир, где они разведены.

Гордеев посмотрел на часы:

– Лидочка – (подумал, что это его обращение к рослой, современно одетой девушке довольно странно), – вы все правильно говорите, но я человек очень конкретный. Мне в этом, как вы его назвали, переходе сейчас назначено разобраться с делом вашего отца. Разберусь – можно и пофилософствовать…

– Эх! Да я потому и говорю об этом, что вижу: мы – папа, я, вы, Юрий, который нас вез, – все мы оказались в этой, ну, серой зоне, что ли… Понимаете, это даже не туман. Там свежо, иногда тепло, звуки какие-то мягкие, светотени… А это серая зона – власть и собственность уже вроде бы разделены, но пока на самом деле объединены, связаны тысячами нитей. Власть определяет для бизнеса разные правила, меняет их…