Книга Хармс Даниил - Даниил Иванович Хармс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
_____
Лигудим пришел ровно в пять. Это было ровно в пять, потому что на том берегу промчался поезд: ежедневно ровно в пять он пролетает мимо того домика.
Лигудим спросил меня, почему я так бледен. Я сказал. Прошло четыре минуты, в течении которых Лигудим смотрел в темную воду. Потом он сказал: «Это не имеет формулы. Такими вещами можно пугать детей, но для нас это неинтересно. Мы не собиратели фантастических сюжетов. Нашему сердцу милы только бессмысленные поступки. Народное творчество и Гофман противны нам. Частокол стоит между нами и подобными загадочными случаями».
Лигудим повертел головой во все стороны и, пятясь, вышел из поля моего зрения.
Грязная личность
Сенька стукнул Федьку по морде и спрятался под коммод.
Федька достал кочергой Сеньку из под коммода и оторвал ему правое ухо.
Сенька вывернулся из рук Федьки и с оторванным ухом в руках побежал к соседям.
Но Федька догнал Сеньку и двинул его сахарницей по голове.
Сенька упал и, кажется, умер.
Тогда Федька уложил вещи в чемодан и уехал во Владивосток.
_____
Во Владивостоке Федька стал портным; собственно говоря, он стал не совсем портным, потому что шил только дамское белье, преимущественно, панталоны и бюстхальтеры. Дамы не стеснялись Федьки, прямо при нём поднимали свои юбки, и Федька снимал с них мерку.
Федька, что называется, насмотрелся видов.
_____
Федька — грязная личность.
Федька — убийца Сеньки.
Федька — сладострасник.
Федька — обжора, потому, что он каждый вечер съедал по двенадцати котлет. У Федьки вырос такой живот, что он сделал себе корсет и стал его носить.
Федька безсовестный человек: он отнимал на улице у встречных детей деньги, он подставлял старичкам подножку и пугал старух, занося над ними руку, а когда перепуганная старуха шарахалась в сторону, Федька делал вид, что поднял руку только для того, чтобы почесать себе голову.
_____
Кончилось тем, что к Федьке подошел Николай, стукнул его по морде и спрятался под шкап.
Федька достал Николая из под шкапа кочергой и разорвал ему рот.
Николай с разорванным ртом побежал к соседям, но Федька догнал его и ударил его пивной кружкой. Николай упал и умер.
А Федька собрал свои вещи и уехал из Владивостока………
Шапка
Отвечает один другому: «Не видал я их». «Как же ты их не видал, — говорит другой, — когда сам же на них шапки надевал?» «А вот, — говорит один, — шапки на них надевал, а их не видал». — «Да возможно ли это?» — говорит другой, с длинными усами. «Да, — говорит первый, — возможно», — и улыбается синим ртом. Тогда другой, который с длинными усами, пристает к синерожему, что бы тот объяснил ему, как это так возможно — шапки на людей надеть, а самих людей не заметить. А синерожий отказывается объяснять усатому, и кочает своей головой, и усмехается своим синим ртом.
— Ах ты, дьявол ты этакий, — говорит ему усатый. Морочишь ты меня, старика! Отвечай мне и не заворачивай мне мозги: видел ты их или не видел?
Усмехнулся еще раз другой, который синерожий, и вдруг исчез, только одна шапка осталсь в воздухе висеть.
— Ах, так вот кто ты такой! — сказал усатый старик и протянул руку за шапкой, а шапка от руки в сторону. Старик за шапкой, а шапка от него, не даётся в руки старику. Летит шапка по Некрасовской улице мимо булочной, мимо бань. Из пивной народ выбегает, на шапку с удивлением смотрит и обратно в пивную уходит. А старик бежит за шапкой, руки вперед вытянул, рот открыл: глаза у старика остеклянели, усы болтаются, а волосы перьями торчат во все стороны.
Добежал старик до Литейной, а там ему наперерез уже миллиционер бежит и еще какой то гражданин в сером костюмчике. Схватили они безумного старика и повели его куда то.
Поздравительное шествие
К семидесятилетию Наташи
Артомонов закрыл глаза, а Хрычов и Молотков стояли над Артомоновым и ждали.
— Ну же! Ну же! — торопил Хрычов.
А Молотков не утерпел и дёрнул стул, на котором сидел Артомонов, за задние нижки, и Артамонов свалился на пол.
— Ах так! — закричал Артомонов, поднимаясь на ноги. — Кто это меня со стула сбросил?
— Вы уж нас извините, — сказал Молотков, — мы ведь долго ждали, а вы всё молчите и молчите. Уж это меня чорт попутал. Очень уж нам нетерпелось.
— Не терпелось! — передразнил Артомонов. — А мне, пожилому человеку, по полу валяться? Эх, вы! Стыдно!
Артомонов стряхнул с себя соринки, приставшие к нему с пола и, сев опять на стул, закрыл глаза.
— Да что же это? А? Что же это? — заговорил вдруг Хрычов, глядя то на Молоткова, то на Артамонова.
Молотков постоял некоторое время в раздумье, а потом нагнулся и дернул задние ножки Артомоновского стула. Артомонов съехал со стула на пол.
— Это издевательство! — закричал Артомонов. — Это уже второй раз меня на пол скидывают! Это опять ты, Молотков?
— Да уж не знаю как сказать, товарищ Артомонов. Просто опять какое то помутнение в мозгу было. Вы уж нас извините, тов. Артомонов! Мы ведь это только от нетерпения! — сказал Молотков и чихнул.
— Пожалеете об этом, — сказал Артамонов, поднимаясь с пола. — Пожалеете, сукины дети!
Артамонов сел на стул.
— Я тебе этого не спущу, — сказал Артамонов и погрозил кому-то пальцем.
