Книга Сон-трава. Истории, которые оживают - Елена Воздвиженская

вокруг дома и плачет, так горько, безутешно. А за ней собачка её махонькая бежит следом, собачка-то, кстати, после гибели хозяйки перестала и пить и есть, и вскорости дух испустила от горя. Так вот и ходили они вдвоём – Настасья да Жулька.

А уж потом, как сорок дней минуло, перестала она там появляться. Решили люди, что упокоилась душа её невинно убиенная. Оно, может, так и есть. Но время от времени приходит Белая женщина в наши места – то заплутавшим в лесу путь укажет, то уснувших в поле в метель разбудит, то ещё что. А когда Великая война была, сыночек, вот тогда-то она чаще всего появлялась. Солдат из окружения выводила, врагу глаза застилала, так, что они наших раненых в упор не видели и мимо проходили. Много чего было. Теперь-то редко она приходит. Может оттого, что и бед меньше случается, а может и оттого, что люди нынче злые стали, недобрые, каждый о своей выгоде думает, брат брата ненавидит. Мало нынче хороших людей на свете осталось.

***

Крепко запомнил я бабушкины рассказы. Годы прошли. Бабушки уже в живых не было. Я вырос, женился, дети подросли. И вот однажды приехал я в те места, где детство моё прошло, поохотиться.

Деревня та почти сошла с лица земли. Пустые, покосившиеся избы глядели одиноко провалами окон. Слёзы невольно навернулись на мои глаза. Вспомнил я бабушку с дедом, горячую большую печь в избе, на которой грелись мы, бывало, после снежных баталий, кота Ваську, бескрайний огород, в котором заставляла нас бабушка полоть бесчисленные грядки моркови да лука, баньку с веником и бабушкин пирог с вишней… Куда ушли вы, детские мои годы? Где вы теперь, родные люди? Хорошо ли вам там?

В тот день поохотился я отлично, зря я зверя никогда не бью, лишь столько сколько себе на пищу нужно, не гублю зазря. Уже темнело, когда повернул я в обратную сторону, к деревне, возле которой бросил я свою машину, как вдруг в стороне послышался еле различимый шорох. Обычное ухо и не уловило бы его, пожалуй, а ухо бывалого охотника тут же отреагировало на постороннее.

Я притаился, держа ружьё наготове. Но тут из-за кустов показался человек. Я выдохнул. Вот ведь, чуть было не выстрелил.

– Здорово, – говорю, – Друг! Ты откуда здесь?

И в этот момент я заметил, что у человека не было при себе ни охотничьего снаряжения, ни даже корзины какой или ведёрка, чтобы можно было принять его за припозднившегося грибника. В сердце закрались смутные мысли. Сзади послышался шорох, но я лишь краем глаза успел увидеть, что из-за деревьев вышел второй человек, как получил сильнейший удар по голове.

Не знаю сколько я так пролежал, но видимо всё же недолго, поскольку, очнулся я в тот момент, когда двое обыскивали меня, шаря по карманам охотничьей куртки. Ружье валялось в стороне.

Подельники увидели, что я очнулся и усмехнулись. Как я понял, им нужно было моё ружьё, а что они после собирались сделать со мной, одному Богу известно, но вряд ли меня ждало что-то хорошее.

Я мысленно попрощался с жизнью, как вдруг между деревьев мелькнуло белое облачко. Я повернул голову в ту сторону и увидел её. Это была она – Белая женщина. Вид её поражал, её рост был таков, что голова её доставала до макушек самых высоких сосен. Она была одета в длинное платье и медленно шла к нам. Я увидел, как она припадает на одну ногу и вспомнил бабушкины слова о том, что Настасья была хромоножкой.

Весь облик её был прозрачен и лунный свет просвечивал сквозь неё, как бы через туман. Но несмотря на это, я видел её совершенно чётко, как по видимому и те двое, что напали на меня.

Один ткнул другого локтем и молча указал на призрака. Оба попятились и упали на землю, я же продолжал лежать, поскольку знал, что Белая женщина не причинит мне зла. Она молча приблизилась к этим двоим и остановилась, те лежали, не в силах сдвинуться с места. Маленькая собачка бегала рядом и звонко лаяла. Женщина же не проронила ни слова.

Молча закружила она вокруг лежащих, всё быстрее и быстрее, словно вихрь. Зашумел лес, закачались верхушки могучих, старых деревьев. Луна скрылась за тучей. Потемнело кругом. А когда перестала она кружить, то я увидел, как те двое лежат на земле с закрытыми глазами. Я испугался.

И тут женщина обратила своё лицо ко мне и я услышал её голос:

– Не бойся, они просто спят. Позови помощь, они никуда теперь не уйдут, пока ты не будешь в безопасности.

После этого женщина взмахнула широким рукавом и я вмиг оказался на опушке леса, у своей машины. Я потянулся к мобильнику, лежащему в кармане, слава Богу, сеть была. Я вызвал помощь и привалился к колесу, не в силах подняться на ноги, голова кружилась и болела невыносимо.

Она стояла и смотрела на меня. После улыбнулась мне тихой, кроткой улыбкой и, медленно повернувшись, пошла в сторону леса, собачка преданно бежала за ней вслед, не отставая ни на шаг. Лунный свет заливал поляну и высокий силуэт в белом. Она удалялась всё дальше и дальше, пока не слилась с туманом, стелющимся по траве.

– Спасибо, – прошептал я, вспомнив, что даже не поблагодарил её, – Спасибо, Настенька…

Вредная бабка и фельдшер Андрюха

Андрюха со вздохом вышел из кабины кареты скорой помощи и, оглядев спящую пятиэтажку с тёмными окнами, отметил, что в единственном светящемся окне мелькнул бабкин силуэт.

– Сейчас откроет дверь и ляжет на диван, – Андрюха уже изучил до мельчайших подробностей бабкин маршрут, и поэтому мог предсказать все её действия и даже слово в слово весь диалог, который сейчас состоится между ними.

Бабка эта вызывала скорую с завидной регулярностью, будто бы по чётко спланированному графику – два раза в неделю и непременно ночью, в районе часа-двух пополуночи. Жалобы были тоже одни и те же:

– Помираю!

И на все вопросы диспетчера о том, что и где конкретно болит, бабка упорно и заученно твердила одно слово «Помираю!».

Поначалу, конечно, скорая реагировала как полагается, ну то есть, мчались к больной, измеряли ей давление, пульс, снимали ЭКГ и определяли уровень сахара в крови, но из всех этих показателей следовало одно – бабка может хоть сейчас лететь в космос или пускаться в одиночное плавание в открытое море. Таким цифрам мог позавидовать любой человек.

К тому же бабка шибко бывала недовольна, ежели медики осмеливались провозгласить прямо и открыто об идеальном состоянии её здоровья, для её возраста соответственно. Тогда она начинала ругать всю современную медицину на чём свет и обещала написать с утра жалобы в горминздрав, после чего с криками выпроваживала бригаду вон из квартиры.

Когда фельдшеры и врачи станции СМП раскусили бабку, то энтузиазма в спасении бедной страдалицы у них поубавилось и они начали перекидывать вызова друг на друга. Каждая бригада, заслышав в рации знакомый адрес, тут же начинала ссылаться на все мыслимые и немыслимые препятствия, мешающие именно им принять данный вызов.

И вот в одну из таких ночей после короткой, но весьма бурной перепалки в прямом эфире, на вызов и был отправлен молодой ещё совсем фельдшер Андрюшка.

Андрюха пришёл на работу не так давно, по сравнению с остальной старой гвардией, всего два года назад. Однако что значат два года на скорой? За это время ты можешь стать профессором медицины, ибо теория ничто, а практика всё! Так что Андрей быль уже весьма опытным специалистом, а в коллективе его к тому же любили за добрый, отзывчивый характер и быструю сообразительность, старый кардиолог Петрович неоднократно повторял, что Андрюхе нужно поступать в мединститут, а не тратить молодые