Книга Сон-трава. Истории, которые оживают - Елена Воздвиженская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Время что вода, летят годы, сыпятся как песок сквозь пальцы. Шестнадцать лет, как волк хвостом смахнул. Ермак слёг в один из дней. За окном звенела весенняя капель, пели звонко птицы, как и в тот далёкий майский денёк, когда нашёл его в лесу человек и подарил свою любовь и заботу, спас от смерти. А вот сейчас она стояла близко, никто ещё не уходил от неё насовсем. Каждому свой срок, своё время. Дед Фёдор утирал скупые мужские слёзы, стекающие по морщинистым щекам в рыжеватую бороду и гладя лохматый бок тяжело дышавшего друга, приговаривал:
– Ты что это удумал, Ермак? А как же я без тебя, а? Кто ж меня теперь защищать станет?
Ермак через силу открыл глаза и лизнул сухим шероховатым языком руку деда, это было последнее на что у него хватило сил. Спустя несколько минут он вздохнул порывисто несколько раз, вытянулся и замер. Фёдор долго сидел, глядя куда-то вдаль и там, за горизонтом видел он свою жизнь, Тоню, смеющуюся задорно, их неродившегося сына, отца, погибшего на полях войны, где-то под Лениградом, мать, молодую совсем ещё, в белом платке, несущую на коромысле воду из колодца.
Похоронил Фёдор Ермака под старой разлапистой елью, в тени её светились яркие огоньки калужницы, рядом было озеро. Посидел немного в траве, покурил, да и двинулся медленно в обратный путь, толкая перед собой скрипучую свою тележку.
С того дня сник Фёдор, словно с Ермаком ушло из его жизни то последнее светлое, что держало ещё его здесь на земле. А поздней осенью, когда уже лежал кругом снег, нашли Фёдора в постели, умер во сне. Так и закончился его земной путь.
Похоронили Фёдора на деревенском погосте, проводили в последний путь, помянули, да и разошлись. Метель мела. Последней уходила с кладбища Егоровна, задержалась малость в сугробах, ноги уже не те, старые, неловкие, да и сердце прихватило от расстройства. Велела она остальным идти, а я, мол, отдышусь и приду сейчас, вы не волнуйтесь.
Она-то и рассказывала после деревенским про это чудо. Когда она потихоньку двинулась в обратный-то путь, отдышавшись, то пройдя несколько метров и вспомнила, что дурья башка, забыла у креста авоську свою тряпичную, да и воротилась. И увидела. Прямо от могилы по белому нетронутому полотну снега, в сторону полей, уходили свежие, даже не припорошенные ещё, следы – одни человеческие, а другие как собачьи, только большие…
– Волчьи, – помолчав сказала она.
Живущая в лунном свете
Рассказывала мне бабушка моя, когда я был маленьким, то ли сказку, то ли быль, что живёт, мол, в нашем лесу Белая женщина. Высокая она, такая высокая, что с деревьями вровень, в белых одеждах, стройная, прозрачная, как зыбкий туман, идёт и трава под нею не гнётся и веточка не шелохнётся.
Показывается она людям нечасто, только тогда, когда опасность им грозит. Вот тогда и можно её увидеть, да и то не каждому на помощь она приходит, а лишь тому, кто сердцем добр да душою чист, кто сам другим зла не творил. Деревенские эту женщину не боялись, и мне интересно было, отчего, сам-то я ещё как боялся встречи с ней, как-никак, а неведомое это, потустороннее. Как бывало идём в лес, я к бабушке жмусь, ни на шаг от неё не отхожу.
– А что это за женщина, бабуль? – спросил я бабушку как-то раз, когда мы вечорничали, – Откуда она взялась? И почему вы её не боитесь?
– Не всегда она в наших краях была, – ответила бабушка, отложив спицы и задумавшись, – И мы даже знаем, кто эта Белая Женщина, вот оттого и не боимся её.
Жил возле нашей деревни барин с семьёй, усадьба их как раз на опушке леса стояла, и было у них четверо детей – два сына да две дочери. Старшая, Анастасия, очень уж люба была дворовому да деревенскому люду за свой нрав простой, безхитростный, за характер приветливый. Для каждого у неё доброе слово найдётся да ещё и подарочек небольшой. Все её промеж себя Настенькой звали, ну а так, конечно, Настасьей Михайловной величали, как полагается.
Лицом Настасья не красавица была, но доброта была её истинным украшением. А ещё был у ей изъян один, хромала она на одну ногу. На роды, говорили, доктор из города прибыл молодой, старый приболел и не смог приехать, так вот молодой-то неопытный ещё был, да и роды тяжёлые были, ребёночек ножками шёл, он и потянул сильно за ножку, видать. Так она и осталась неровной на всю жизнь.
И вот по этой-то причине, али ещё по какой, не знаю, но женихи к ней не сватались. Это те, что из богатых, значит, из ровни. А вот один парень деревенский, охотник простой, полюбил Настасью. И она его полюбила. Тайком от отца они в лесу встречались. Настасья горевала, что не может он посвататься к ней, да и предложила ему убежать.
– Давай, мол, Гаврилушка, уедем отсюда, далёко-далёко, где никто нас не знает. Заживём семьёй.
Ну и уговорила. В одну из ночей ушла она из дома в чём была, взяла лишь платье на смену, да собачонка ейная увязалась за ней следом. А Гаврила её в лесу поджидал.
Но как-то, каким-то путём, прознал про то барин. А был он злой очень, суровый, на расправу скорый. И вот что он сделал. Устроил он с людьми засаду в лесу, так, чтобы, значит, на Настасьиных глазах всё свершилось. С умыслом, мол, вот тебе, непутёвая дочь, урок.
И как только Гаврила с Настасьей встретились, так из-за деревьев выбежали барские приспешники да схватили парня. Но он, недаром охотник был, крепок да силён. Раскидал их в два счёта. А Настасья и кричит ему:
– Беги, беги, Гаврилушка!
Поняла она, что отец это устроил.
А Гаврила и говорит:
– Сроду я от врага не бежал и сейчас не побегу. Пусть знает твой отец, что люблю я тебя. Неужто сердца у него нет, ведь ты его дочь, смилуется он над нами. А нет, так я до последнего за тебя драться готов.
И тут грянул выстрел. И вышел из кустов отец Настасьи с ружьём в руках. Закричала Настасья, побежала к жениху, а тот ещё на ногах держался.
– Бежим, бежим вместе, – кричит ему.
Подхватила она его на плечо своё и поволокла в лес, откуда только силы взялись, ведь сама хроменькая была? А барин за спиной кричит им вслед:
– А ну стой, стой, кому говорю, не то обоих порешу!
А Настасья не бросает Гаврилу, тянет его из последних сил.
И тут вскинул барин ружьё и снова прогремело несколько выстрелов. А как дым рассеялся, увидели люди лежащих на земле Гаврилу и Настасью. Оба мертвы были. А Настасья так и держала руку Гаврилы на своём плече.
Ох, и горе было… Возненавидели все этого барина, и так-то не любил его никто, а после такого и вовсе прокляли. Да и он долго не зажился. Нашли его вскоре утопшим в собственном пруду. То ли сам, то ли помог кто. Следов не нашли. Да никто и плакать по нему не стал.
– Бабушка, – спросил я, – А почему вы думаете, что Белая женщина это Настенька?
– А потому, что поначалу видели эту женщину в барской усадьбе. Дворовые сказывали, что ходит она ночами
