Книга Сестры Гримм - Менна Ван Прааг

Теперь Лиана находит утешение только в ваннах. Ей очень хочется вернуться в бассейн, но она не позволяет себе последовать этому желанию. Два раза за одну неделю – слишком рискованно, тоска, которую это вызовет, будет невероятно велика. Она уже и без того грызет сердце бывшей спортсменки.

Ана погружается в воду с головой и собирается лежать в ванне, пока ее кожа не сморщится, как чернослив, а чувства не онемеют. Она не может представить себе, как выполнит просьбу Ньяши, хотя тетя так много всего сделала ради нее. Когда Лиана была совсем маленькой, Нья профинансировала – пусть и с помощью состояния своего второго мужа – их бегство из Ганы и после этого платила абсолютно за все. В ту ночь, когда умерла ее мать, девушка пришла в спальню тети и забралась к ней в кровать. Так они и спали вместе, пока Лиана не оказалась готова перебраться в собственную спальню в новом таунхаусе на Барнсбери-стрит в Ислингтоне[24].

Нья приходила на каждое ее соревнование по плаванью, на каждый школьный спектакль или концерт. Она привозила Лиану в школу и забирала ее оттуда, утешала всякий раз, когда другие ученики оскорбляли ее или намекали, а то и прямо говорили, чтобы она убиралась в Африку, хотя сами наверняка не смогли бы отыскать Гану на карте. Тетя была рядом, когда у племянницы выпал первый молочный зуб, и потом, пять лет спустя, когда она порвала связку в левом колене, что поставило крест на надежде поучаствовать в Олимпийских играх и погрузило в депрессию, продлившуюся почти год. В то лето тетя Нья сидела у кровати Лианы, принося ей еду, расчесывая волосы, читая сказки… Она бросила спасательный круг в тот момент, когда Ана тонула в море отчаяния, и постепенно вытянула свою любимицу обратно на берег. Она купила Лиане ее первую книжку комиксов, поощряла на написание и рисование своих собственных историй. Если бы не Ньяша, девушка вообще не начала бы думать о поступлении в «Слейд». Так может ли она отказать своей тете в этой просьбе или в любой другой, какой бы неразумной та ни была?

* * *

Лиана вытирает руки полотенцем и берет свой телефон. Она послала и-мейл председателю приемной комиссии «Слейда» в то самое утро, когда Нья рассказала ей о бедственном состоянии их финансов, и ждет ответа уже двадцать четыре часа пятьдесят семь минут. С каждым часом волна ужаса поднимается внутри Лианы все выше, выше. Выйдя из ванной, она снова попытается вопросить карты Таро. Пока они не давали ей повода для надежды, но оставлять свои попытки Ана не планирует. Она еще не спрашивала их, следует ли ей сделать то, о чем просит ее тетя. Слишком сильно боится возможного ответа.

11.38 пополуночи – Скарлет

Сегодня утром Скарлет особенно сильно сожалеет о том, что в кафе так мало посетителей, и не только по финансовым причинам. Когда она вспенивает молоко для капучино, разрезает торты или вычищает мусор из швов между половицами, то напрочь забывает про мистера Вульфа. Однако сейчас в кафе нет никого, кроме горстки прижимистых студентов, так что Скарлет приходится искать другие способы для отвлечения. Сегодня это чистка Франсиско, аппарата для приготовления капучино. Девушка купила Франсиско, не пожалев денег, после того как на шестнадцатилетие бабушка подарила ей чек на три тысячи фунтов. В то время Скарлет была вне себя от радости, теперь же она видит в этом подарке очередную веху на пути Эсме к потере рассудка.

Скарлет уже наполовину очистила Франсиско от налипшего на него кофе, когда в кафе входит мистер Вульф, так и лучащийся самодовольством. Нож, которым она вычищала остатки кофе из аппарата, скользит, оставляя на нержавейке царапину.

– Черт. – Скарлет трет царапину и гладит аппарат. – Прости, Фрэнни.

– Вы что, разговариваете с вашей машиной для капучино? – спрашивает Изикиел, подойдя к ней. – Или вы забыли мое имя?

Скарлет не удостаивает его вниманием.

Мужчина похлопывает по кожаной сумке-портфелю, висящей у него на плече.

– Я называю мой портфель Фредом. У него есть и фамилия, но я все время ее забываю.

Нож в ее руке опускается на стол, словно меч.

– Вы странный человек.

– Спасибо.

– Это был вовсе не комплимент.

Он улыбается.

– Но ведь странный куда лучше, чем скучный. Это слово говорит о глубине натуры, о том, что у тебя есть вкус.

– Ничего подобного.

Его улыбка становится шире.

– Вы не правы, оно означает именно это. Если вы со мной не согласны, вам надо проверить словарь. Я цитирую Оксфордский словарь английского языка. Возможно, вы черпаете свою информацию из менее авторитетных изданий, и они ввели вас в заблуждение.

Скарлет складывает руки на груди.

– Что вам надо?

– Так вот как вы встречаете ваших видных гостей? – Он кивком показывает на нескольких студентов, сгорбившихся над своими ноутбуками. – Наверное, именно поэтому у вас их так мало?

– К тем посетителям, которые платят, мы относимся с непомерным уважением. Однако вы пришли сюда отнюдь не за куском торта. Я права?

– Думаю, да, – говорит Илай, поставив свой портфель на стойку. – Я принес вам коммерческое предложение.

Скарлет сощуривает глаза.

– Какое?

– Оно касается вашего кафе. – Парень щелкает замком своего портфеля и достает из него толстую папку. – Я проанализировал вашу выручку, вы едва сводите концы с концами. Мы предлагаем вам передать нам право аренды вашего помещения и дадим за это щедрый бонус.

Скарлет чувствует жар в руках, как если бы она поднесла их к огню. Руки девушки медленно сжимаются в кулаки. Ей хочется схватить нож и полоснуть им этого нахала, оставив шрам на его чересчур красивом лице. Наглый ублюдок.

– Вы готовы…

Его фразу обрывает антикварная люстра в стиле ар-деко, которую Уолт только недавно заново подвесил к потолку. Она вместе с кусками штукатурки летит Изикиелу прямо на голову. Он успевает отшатнуться, и люстра разбивается на цветные осколки об пол. Студенты отрывают глаза от своих ноутбуков, затем, поняв, что им опасность не грозит, снова возвращаются к экранам.

– Какого черта? – Илай, шатаясь, подходит к стойке и хватается за ее край. Найдя салфетку, он прижимает ее ко лбу. – Черт, больно. Черт.

Скарлет смотрит на него, утратив дар речи. Осколок стекла порезал Изикиелу лоб ровно там, где начинаются волосы, по его лицу медленно течет кровь. Ему наверняка придется накладывать швы, возможно, даже останется шрам. Шрам на его чересчур красивом лице. Мысли Скарлет несутся вскачь. Нет, это невозможно. Но тогда что же произошло? Пока парень продолжает ругаться и стонать, она чувствует, как ее руки становятся все горячее.

Взглянув на них, Скарлет снова видит искры на кончиках своих пальцев.

6.38 пополудни – Беа

Беа пристально смотрит на свои ладони, лежащие на страницах «Анализа разума» Бертрана Рассела, пытаясь сосредоточиться на чтении, но вместо этого думает о своей матери, о границе между безумием и нормальностью, между фантазией и реальностью. Хотя Беа ни за что не призналась бы в том, что у нее есть слабости, она никак не может отрицать свой нездоровый страх перед потерей рассудка в результате наследования ею материнской ДНК. Буквы под ее пальцами вдруг превращаются в черные линии и завитки, а хорошо знакомые слова – в иероглифы.