Книга Интимное средневековье. Истории о страсти и целомудрии, поясах верности и приворотных снадобьях - Розали Гилберт

Я знаю, о чем вы сейчас думаете. «Ничего себе списочек!» Около двухсот сорока дней в году, не считая дополнительных. Но я не шучу, так оно и было. Впрочем, и это еще не все.

Особые случаи, когда нужно хранить целомудрие

К уже перечисленным дням добавьте еще восемь. Женщина ни в коем случае не могла заниматься сексом с мужем за восемь дней до прохождения им таинства евхаристии (причащения). Остается только надеяться, что супруг не был излишне религиозен и не причащался очень уж часто, потому что количество дней, когда женщина могла либо забеременеть, либо просто заняться сексом ради удовольствия, тает, словно снег в июле. Впрочем, секс для удовольствия был запрещен изначально. Еще одно табу — секс во время менструации, что отнимает еще в среднем от сорока до шестидесяти дней в году, в зависимости от возраста женщины и качества питания.

И никакого секса на протяжении беременности, то есть минус еще девять месяцев в конкретном году.

Естественно, сексом нельзя было заниматься, пока женщина кормит ребенка грудью. Риск того, что молоко закончится, неприемлем, также нельзя зачинать следующего малыша в период, пока уже рожденный младенец всецело зависит от матери. В бедных семьях грудью кормили дольше, чем в богатых. Считалось правильным делать это минимум полтора года, но у бедняков срок мог растянуться до двух лет. Благородные дамы часто пользовались услугами кормилиц, то есть для них двери к романтическим успехам открывались раньше, а вот для женщины, которой приходилось кормить еще и чужого ребенка, наоборот, закрывались.

Во время кормления грудью нельзя

Мадонна с младенцем, Часослов. Walters Ex Libris. Manuscript W.428, folio 211v.

Надеюсь, вы отмечаете все это в календаре.

Где запрещено заниматься сексом

Но зачем же останавливаться на временных ограничениях для пар, желающих уединиться в обнаженном виде на льняных простынях? С не меньшим пылом церковь раздавала инструкции, касающиеся не подходящих для секса мест. Что же это были за запретные зоны?

Здравый смысл подсказывает, что к таковым относились все публичные места. Однако запреты — дело серьезное, которое нельзя пускать на самотек; требовалось прописать все в правилах максимально четко — просто на случай, если пары не до конца поймут, где можно, а где нет. По всей видимости, считалось, что эти советы следует не только произносить вслух, но и записывать — если в какой-то момент возникнет нужда на них сослаться.

Итак, четко и напрямую запрещался секс в стенах церкви, в светлое время суток и с полностью обнаженной женщиной; притом единственной разрешенной позицией для любовных утех считалась миссионерская поза. Я знаю, что вы сейчас подумали: «Любопытный список. Это ведь весь список, верно? Полагаю, правила можно было соблюдать не всегда?»

Давайте рассмотрим его поближе.

Никакого секса в стенах церкви? И это требовалось отдельно проговаривать? Неужели проповеди оказывались настолько захватывающими и возбуждающими и вызывали у прихожан настолько безумный сексуальный экстаз, что они просто не могли дотерпеть до дома, чтобы предаться плотским утехам там? К тому же, если люди собирались в церкви не в воскресенье, значит, скорее всего, речь шла о дне какого-нибудь святого, в который секс и так под запретом. Наказание за нарушение любого из этих правил довольно жесткое — сорок дней на хлебе и воде. Так что никакого секса в церкви — здесь все ясно.

А секс на ступеньках в храм разрешен? Как насчет крытых переходов, ведущих в скрипторий[8]? А в травнике рядом с домом аббата? Даже этот четкий запрет порождает больше вопросов, чем ответов.

Эми Мартинмасс из Шарнфорда

Одно судебное дело из епископальной судебной книги епархии Линкольна, которое рассматривали в сентябре 1516 года, рассказывает о проступках некой Эми, совершившей зараз сразу несколько грехов. Она согрешила с непозволительным мужчиной в непозволительное время в непозволительном месте, и ей пришлось расплачиваться за свою опрометчивость. Запись из протоколов церковного суда в Йорке гласит:

Его преосвященство епископ, вершащий суд в часовне своего поместья Лиддингтон, наказал Эми Мартинмасс из Шарнфорда, графство Лестер, которая предстала перед ним лично и призналась, что вступила в незаконную связь с Томасом Уэстморлендом, священником из Аппингема, в его доме.

Наказание для правонарушительницы было тщательно продумано:

…В следующую среду она должна обойти рынок Аппингема принародно, одетая в одну только рубашку, с обнаженной головой, ступнями и щиколотками, держа в руке горящую свечу; а также совершить такое же покаяние в следующие два воскресенья перед шествием в церкви Аппингема; и в третье воскресенье совершить такое же покаяние в Лиддингеме.

Остается только надеяться, что дело было не зимой, так как прогулки вокруг рынка и перед храмом босиком в одной льняной сорочке могли закончиться для женщины плачевно. Даже очень плотное белье от переохлаждения почти не защищает. Но заметьте, хотя публичное осуждение Эми в какой-то мере оправданно, то священника по имени Томас, скорее всего, ждал от силы нагоняй начальства, а то и — конечно, втайне от прихожан — одобрительные похлопывания по плечу от братьев-церковников. Приведенный выше приговор также подразумевает, что Эми не была жертвой своего духовного наставника, но в большинстве других судебных дел подобного рода есть четкие указания на то, что причастные к делу мужчины воспользовались властью над служанкой или прихожанкой.

Словом, судя по всему, запрет на секс в церковных помещениях касался только широкой публики, но не самих церковников.

Женщина с Альп

Салимбене ди Адамо, итальянский монах-францисканец, родившийся в Парме в 1221 году, на каком-то этапе своей жизни работал на одно знатное местное семейство и был обвинен в написании поучительных историй для пятнадцатилетней племянницы своих хозяев; в них он рассказывал девушке, как не стать жертвой беспутных священнослужителей и их похоти. К сожалению, мы не знаем имени той юной леди — судебные секретари не сочли ее личность достаточно важной, чтобы занести его в анналы. В качестве подтверждения того, насколько развратными могут быть церковники, Салимбене приводил поучительные и, по-видимому, реальные истории, но также он понимал, что имен обиженных женщин в них называть не следует. Вероятно, так он хотел защитить их частную жизнь. В одной такой истории он говорит, что сам знает женщину, приходившую на исповедь, но не называет ее имени, указывая только, что она была с Альп. Вот что с ней произошло.