Книга Управлять дворцом не просто - Юлия Васильева

Я все ждала. По логике вещей должна была появиться женщина, которая прервала бы цепочку этих коротких романов-недоразумений. Женщина не появлялась, а цепочкой уже можно было окружить территорию дворца. Другой на месте Наталя радовался бы, но, к несчастью, природа одарила его ранимой натурой, что в наше время было большой помехой для нормальной жизни.

Частенько перед тем, как предъявить свое творение объекту воздыхания, бард исполнял свои новые песни передо мной или перед принцессой, благо мы не были подвержены действию его музыки. Принцессу он предпочитал мне, поскольку она не имела дурной привычки отпускать едкие замечания.

— Николетта, деточка, что-то случилось?

Виолетта как ни в чем не бывало принялась за работу над своей картиной. Что удивительно для такой отстраненной особы, она знала поименно почти всех обитателей дворца и к каждому обращалась едва ли не как к члену собственной семьи. Меня такое обращение ставило в тупик.

— Вашему высочеству не мешает присутствие гостей из Сабаку на этом этаже? — Ну не могла же я в лоб спросить, не пугает ли принцесса по ночам бедных впечатлительных кочевников.

— Да что ты, деточка, нет, конечно. Я же не выхожу совсем.

— Совсем-совсем? — Уточнить на всякий случай не помешает.

На меня посмотрели странно.

— Совсем-совсем. На улице такая жара, а солнечный свет вреден для моей немолодой уже кожи. — Она легко поправила тонкими пальцами локон каштановых волос, выпавший из-за уха.

Принцесса лукавила — выглядела она лет на десять моложе, чем ей было положено. Рановато сваха оставила попытки сбыть ее со двора. Ну да ладно, поменьше зависти в мыслях и побольше дела.

Либо принцесса мне врала, что ей было абсолютно несвойственно, либо она покидала свои покои неосознанно. Последнее предположение стоило проверить.

— Леди Николетта, не хотите послушать мою новую балладу? — Бард, видимо, решил, что я слишком задумалась.

— Любовные баллады лучше слушать тем, кому они посвящены.

— Хотите, я посвящу ее вам?

Упаси бог! Лучше я постригусь в монахини. Вечно меня не так понимают.

— Наталь, вы меня удивляете! Писать баллады должностному лицу королевства? — Пусть уж лучше у него в голове отпечатается, что я не женщина, а управляющий.

Бард снова зарделся. Ба, все-таки есть кто-то, кто краснеет чаще, чем я.

Принцесса снова погрузилась в свою картину, словно нас здесь и не было вовсе. Пожалуй, даже удастся уйти не попрощавшись.

Я приложила палец к губам, сделала маленький книксен и выскочила вон.

Кресло Мириам уже не скрипело, спицы замерли в руках — она тихо посапывала, склонив голову набок. Шанс, что служанка не заметила выходившей ночью принцессы, был очень велик.

Выйдя от принцессы Виолетты, я заметила фигуру ярла Амеона, удалявшуюся по коридору. В несколько прыжков догнала его, но, помня о приличиях, не стала панибратски хватать за рукав.

— Ярл, подождите, пожалуйста! Можно задать один вопрос?

Кочевник удивленно оглянулся:

— Новое платье вам очень идет.

Можно подумать, я бежала за ним через весь коридор, чтобы узнать, идет ли мне новое платье. Ха! Но отрицать, что комплимент приятен, тоже не имело смысла.

— Спасибо. — Глубокий реверанс был призван показать, что это платье не просто мне идет, но у него еще и очень заманчивый вырез. — Хотела уточнить, когда ваши люди видели привидение.

— Почти все около полуночи.

Ну да, когда же еще появляться приличному привидению? Что-то здесь не так.

Профессор Хлеб стоял перед входом в парк, раздуваясь от гордости, за его сгорбленной стариковской фигурой виднелось «чудо инженерной мысли». Я замерла, не находя слов, чтобы описать все те нехорошие предчувствия, которые вызывал вид этой треноги с длинным штырем, уходившим глубоко под землю.

— Этот прибор разрабатывался на протяжении нескольких лет лучшими умами академии! — упоенно вещал профессор. — Вам выпала большая честь испытать его на королевском парке! Если бы мы предали его существование гласности, за ним стояли бы в очередях!

— Подождите! Так, значит, этот… кхм…

— Резонатор, — подсказал профессор.

— …еще нигде не испытывался? — Как-то у меня не получалось разделять его восторги.

— В полевых условиях — нет. Но все лабораторные испытания прошли на отлично. Так что волноваться абсолютно не о чем. Вы меня поражаете, юная леди! Молодежь должна быть открыта прогрессу.

Ага, если только этот самый прогресс не может стать причиной увольнения молодежи.

— А как работает прибор? — Я предприняла попытку успокоить истерично вопящий о каком-то подвохе внутренний голос.

— Ну, неискушенным умам принцип объяснить довольно сложно, — Хлеб приосанился и явно сел на любимого конька, — хотя конструкция на первый взгляд довольно проста. В землю вкапывается столб из металла с высокой звуковой проводимостью. Верхняя часть, как видите, собственно сам резонатор. Дело в том, что уши крысолаков обладают повышенной чувствительностью к звукам определенной частоты. Настроив резонатор на эту частоту и заполнив подземное пространство подобными звуками, можно выгнать их с насиженных мест.

— И куда они потом перебираются? — все еще недоверчиво, но уже более спокойно спросила я.

Профессор замялся и снова вытер лысину цветной тряпочкой.

— Ну как куда. Подальше от места, где стоит резонатор.

— Хм.

— Не «хм», юная леди, а давайте попробуем!

К сожалению, мне было нечего противопоставить его энтузиазму. Я кивнула.

Хлеб встал на цыпочки, взялся за ручку на конце конструкции из железных штырей и, уморительно подпрыгивая, начал ее крутить. Первое время ничего не происходило. Но вскоре послышались приглушенные звуки. Что-то вроде «там-там-там». Все устройство завибрировало и, того гляди готово было рассыпаться, но «двигателя науки» это нисколько не смущало.

Все живое в парке будто бы удивленно замолчало, прикидывая, чем занимаются нелепые двуногие. Затем со всех сторон послышался шорох. Он все нарастал и нарастал, пока не преобразился в такой угрожающий звук, что у меня каждый волосок на теле встал дыбом, а мурашки ровным строем замаршировали по спине.

— Что за чертовщина тво… — Я не успела даже договорить, как эта самая чертовщина хлынула изо всех нор и щелей на поверхность.

С визгом, за который мне будет стыдно всю мою последующую жизнь, я подняла юбки и прыжком, способным посрамить любого атлета, взобралась на ближайшую скамейку. Крысолаки неровными рядами текли по дорожкам и тропинкам. Их серая шерсть была вздыблена, а злобные маленькие глазки не обещали ничего хорошего всему живому, ставшему у них на пути. Как ни странно, наличие резонатора именно в этом месте сада их нисколько не отпугивало, что позволяло профессору все с той же маниакальностью крутить его ручку.