Книга Раздели со мной жизнь - Варвара Оболенская

Но он лишь ответил ему на французском, и по мимике лица я поняла, что они начали спор между собой.

— Я сказал лишь то, что вечер сегодня Вы проведёте со мной, иначе я не подпишу контракт с вашей компанией и сомневаюсь, что зарубеж согласиться после этого брать у Вас заказы.

А что это он так командует? Разве не Пьеро главный в их банде то? Бросила непонятный взгляд на перо это французское.

— Нет, пташка, босс он, — поднял ладони вверх перед собой, в жесте «я не виноват, что так вышло».

Я им что рыба что ли? Делить меня уже собрались между собой.

— С вашего позволения, я продолжу, — как ни в чем не бывало проговорила им. Только потом до меня дошло, что следующее фото мое в нижнем белье. Черт.

— Данная модель нижнего белья невероятно сексуально и обворожительно подчеркивает фигуру модели.

Даша! Посмотрела гневно на неё.

— Достаточно, — не голос, а сталь, — я считаю что Вы довольно увидели и услышали…

— Я уже сказал: "Вечер с ней и контракт Ваш", — перебил ЭТОТ мужчина Славу.

— Во-первых, я не договорил, а, во-вторых, не намерен с вами торговаться, — оскалился Слава, — мой сотрудник — не вещь! — закрыв слишком громко папку, встал Вячеслав.

— А я сказал, что не изменю своего решения! — хлопнув по стулу, поднялся на ноги француз.

Зачем Вячеслав так делает? Зачем прет на таран! Вся компания стоит на ушах из-за этого контракта, а он так себя ведёт! Да это же такие перспективы! Он не имеет права лишаться всего из-за своего упрямства непонятного и необдуманного решения.

— Я согласна, — произнесла уверенно всем.

— Что? — повернули в мою сторону мужчины.

— Я согласна уделить своё время вечером гостю с Франции.

Как смерч, в мою сторону направился Слава. Подхватив за локоть, потащил к выходу.

— Мне нужно переговорить со СВОЕЙ сотрудницей, — сказал Слава, даже не обернувшись в их сторону.

— Что вы меня так тащите, — шеплю на него, — мне больно, варвар!

Как только дверь за нами закрылось, Слава резко дернул меня на себя.

— Что за концерт ты устроила, ненормальная?

— Ах, это я ненормальная? Да на себя посмотрите!

— Тебе че русских мужиков мало? Ты на французов полезла!

— А вас волнует вообще?!

— Меня? — усмехнулся шеф, — абсолютно нет, я просто не хочу, чтобы потом пошли слухи насколько мои сотрудницы раскрепощены в некоторых вопросах.

— Хамло, — вырвала свою руку у него и направилась в кабинет.

— Я с тобой еще не договорил.

— Зато я с Вами договорила.

Ага, конечно, так прям и ушла. Сильная рука обхватила мою талию одним движением.

— Я сказал тебе, ты никуда не идешь, — наклонился к самому уху Вячеслав, — и плевать я хотел на этот контракт, ты поняла меня?

— Нет, я не поняла! Этот контракт слишком много для всех значит. И мне плевать на то, как обо мне кто-то что-то подумает. Если он хочет вечер — будет ему вечер, но это не значит, что я согласилась лечь к нему в пастель.

— Вот мне интересно кого ты облопошить хочешь меня или его? — неприязнь так и сочилась в его словах.

— А других ВЫ вариантов не рассматривали?

— НЕТ.

— Я заметила, — устала потерла переносицу, — давайте сделаем так. Я провожу с ним вечер. Если я начинаю подозревать его в том, что он намекает на продолжение, включаю аудиозапись. И потом мы используем это против их компании.

— Такие как ты везде свою выгоду найдут, — с презрением убрал свою руку от меня.

— Да что я Вам такого сделала то?! — какая же он сволочь.

— Ненавижу меркантильных стерв, — выдохнул мне прямо в лицо шеф.

— А я ненавижу таких вы. Бесчеловечных, бестактных, омерзительных людей.

Чувствую, как пожалею, но промолчать не в моих силах.

— Да у нас все взаимно я смотрю, — гадко улыбнулся мне шеф, — жаль, сразу не увидел какая ты.

— Вот не поверите, я с Вами солидарна, — бросила эту фразу ему, не оставшись в долгу.

— А теперь свободна.

Обернулся и ушёл, что блин? Как же хочется его тихо— мирно закопать под каким

— нибудь кустом. Изначально он растоптал мои чувства. А сейчас ходит и строит из себя непонятно что. У него вообще логика существует? И ведь я искренне готова была простить его за это! Но куда же там! Неотесанный психованный мужлан, вот кто он! Он что думал? Что я перед ним лебезить начну? Ага три раза! Не на ту напал!

Не успела я успокоиться, как услышала, что из конференц-зала начали выходить наши гости.

— Василиса, дорогая, откуда Вас забрать? — подошёл ко мне этот мужчина.

— Извините за мою бестактность, но не могли бы вы повторить своё имя. Я в первый раз, к сожалению, плохо расслышала.

— Ох, у вас ещё будет время запомнить мое имя, — слишком близко, чересчур близко наклонился ко мне француз, — Матис, запомни, моя дорогая, Матис.

— Приятно познакомиться поближе, мое имя Вы уже знаете, а забрать меня можете прямо отсюда, думаю в шесть вечера около входа в самый раз.

Попыталась добродушной ответить ему, немного отклоняясь, и подарить улыбку «совершенство». Один вечер и я свободна. Один лишь ни к чему не обязывающий вечер.

— Жду не дождусь провести с Вами столь замечательное время, — сказал мне Матис, протягивая свою ладонь.

В ответ вложила свою, но он не пожал её, а протянул к своим губам перевернул ладонью вверх и поцеловал запястье, смотря прямо в мои глаза. А это уже интереснее. Намного я бы сказала интереснее. Вечер обещает быть явно не скучным.

— Жду завтра Вас в одиннадцать с окончательным решением.

Взглянула на босса, весь аж покраснел от злости. И что собственно такого-то?

— Как Вы думаете, миллион ему прямо сейчас перевести? Или подождать до завтра?

Пшик, и ощущение от поцелуя растворились в воздухе. Какого черта он начал вообще говорить? Ведь так все хорошо начиналось.

— Вы можете ему хоть миллиард перевести, но это не будет значит, что я Ваша. Крепостное право отменили в 1861 году, — главное сильно не скалиться, отвечая Матису.

— А кошечка то с зубками, — как-то слишком очарованно произнёс француз.

— Ага, и с лапками загребущими.

Якобы себе под нос произнёс Вячеслав, да только услышали то все. Это он на что намекает? Что я цену себе набиваю что ли?

— «Я бы простила ему гордость, не задень он мою».

Процитировала великую фразу из произведения «Гордость и предупреждение» Джейн Остин, смотря в чёрные омуты своего «горячо любимого» шефа.