Книга С горячим приветом от Фёклы - Анна Зенькова

– И не только у Майки, – пожал плечами рыжий.

«Неужели и его тоже?»

У меня прямо ладони вспотели от этой догадки. Теперь понятно, почему он такой вредный. Я посмотрел на него с сочувствием, вдруг он сейчас заплачет? Ну а я что – не человек, что ли? Я ему сразу все обиды прощу. Раз у него так жизнь сложилась.

Но Ржавый вдруг встал и пошел куда-то. Нормально так, да?

– Ты куда? – Я натурально опешил.

– Спать! – рявкнул он.

«С другой стороны… – подумал я обиженно. – Маечка вон тоже в притоне росла. И ничего – хорошая выросла. А этот же… Ну гад гадом».

Я плюнул на землю, точно как Ржавый, и пошел следом за ним в корпус.

«Почему вообще так получается, что я всё время хожу за ним следом?»

Глава 8

Утром меня разбудила громкая музыка за окном.

«Я крокодил, крокожу и буду крокодить», – сифонил противный голос.

Я тут же подскочил и стал одеваться, будто у меня там пожар нетушеный.

– Что ты шорхаешься? – пробубнил Ржавый из своего угла. – Дай поспать людям.

Но я не обратил на него внимания. Я во все глаза смотрел на Гнусика, который сидел на кровати и, тыча в меня пальцем, хихикал, как последний сумасшедший. Ну тот, который из могикан.

«Всё понятно! – подумал я с ужасом. – У него просто очередной приступ намечается».

В комнату ворвался Яшка. Наверное, за медсестрой бегал.

– Чего сидим? – закричал он с порога. – Там сейчас зарядка начнется.

Нормально, да? У Гнусика сейчас приступ начнется, а он о какой-то зарядке талдычит.

Но Гнусик вдруг слез с кровати и пошагал к дверям как ни в чём не бывало. И такой мне:

– Рот закрой! А то муха влетит.

У меня и правда челюсть чуть ли не до земли отвалилась. Я-то думал, Гнусика теперь в лазарет заберут, на лечение. И даже навоображал, как мы с Яшкой будем его навещать и жертвовать свои бананы с полдника. А еще, если получится, я уговорю Маечку, и она придет вместе с нами – сыграет Гнусику что-нибудь веселое, чтобы он поправлялся скорее. А он, оказывается, уже и так поправился и даже на зарядку пошел.

В общем, я так изумился, что даже переодеться забыл. Вскочил и побежал как есть – в пижаме и с невымытыми сухарями в глазах.

* * *

Я думал, зарядка будет возле корпуса. А оказалось, что на футбольном поле. Оно мне сразу показалось знакомым. Круглое и широкое – прямо как наш школьный стадион. Только раза в два больше, и вместо редкого забора – сплошной дремучий лес.

Я старался не смотреть на деревья. Вдруг там какой медведь прячется? Ну или лоси? Услышали позывные нашего физрука и решили размяться.

– Живей, живей! – подгонял он нас. – Ползете, как гусеницы!

А лоси, как сумасшедшие, стучали копытами и из последних сил думали:

«Вот что за человек этот физрук? Прямо зверь какой-то!»

Физрук у нас был тот еще! Эдуард Геннадьевич. Я стоял в последнем ряду и размахивал руками, как он велел, но без удовольствия.

Вообще, я сразу понял, что физрук Эдуард Геннадьевич – только на словах такой. А на самом деле он другой, с хвостиком на затылке. Этакая балерина в трико. С редким именем Эдик.

– Раз-два, раз-два! – У него и голос был странным, девчоночьим. Наверное, поэтому и зарядка у нас не клеилась. Тут же подход должен быть как в армии. Железная дисциплина. А какая у девчонок дисциплина? Одни только хиханьки да хаханьки.

В общем, я кое-как выполнял команды Эдика, а на самом деле просто паясничал, чтобы привлечь внимание Майки. Бесполезное, конечно, занятие! Она стояла в первом ряду и вряд ли вообще меня видела. Хотя могла бы уже и запомнить, что я – всегда рядом. Голову, что ли, повернуть. Но нет. Она, видите ли, колени разминала! Я сначала разозлился, а потом увидел – какие они у нее острые. Фух! Там запросто можно было порезаться. Я тут же придумал, что раз Гнусик не лежит в лазарете, то и навещать его незачем. А значит, бананы с полдника можно пожертвовать Маечке. Пусть скорее поправляется.

– Глаза сломаешь! – Яшка со смехом толкнул меня в бок. Я тут же дал ему сдачи, чтобы не лез в мои мысли без спроса. В шутку, конечно, но Яшка почему-то не удержался и налетел на Гнусика. В общем, они вдвоем опрокинулись на землю.

– Так, я не понял! – Эдик чуть из кожи не выпрыгнул от возмущения. – Я для кого здесь изгаляюсь?

Я сразу догадался, что это он нас не понял, и сделал такой вид – простой и понятливый. В общем, стал по стойке смирно.

– Ты, лопушастый, а ну давай вперед! – велел Эдик. – Чтобы я тебя видел.

Все тут же повернулись в мою сторону и давай хихикать. Вот что за люди? Готовы человека ни за что растерзать.

Я понял, что делать нечего. И двинул навстречу судьбе. То есть Эдику.

– Так, так. – Он даже хвостиком завилял, как мне показалось.

«Бр-р-р, жуть!»

– Что за клоун у нас тут выискался?

Я почему-то сразу вспомнил нашего школьного директора и сказал его голосом:

– Для этого надо хотя бы училище закончить. А лучше институт.

Все снова дружно захихикали.

– Ну-ну! – сощурился Эдик. – Думаешь, самый умный?

– Нет, – честно сказал я. – Не самый.

– Оно и видно, – кивнул Эдик и мстительно добавил: – Вообще, недоразвитые у нас отдельно занимаются.

Я даже не сразу понял, что это он – про меня. Потом уже догадался, по тому, как все глаза попрятали.

– Я нормальный, – обалдело сказал я. – С чего вы взяли?

– Ага, нормальный! – хохотнул Эдик.

Я уже всерьез решил на него обидеться, но тут увидел Ирмандрейну. Она неслась к нам прямо через клумбы, сверкая доспехами. Ну или что там защитницы недоразвитых носят?

– Эдуард Геннадьевич! – Ирма перепрыгнула через горку с розочками и чуть не врезалась в нас с Эдиком. – Что здесь происходит?

– Ничего не происходит, Ирма Андреевна! – голос у Эдика задрожал, как леска на удочке. И я сразу всё понял. Он же ее боится до чертиков! Прямо как дядя Коля Валюху, когда возвращается с рыбалки.

– Тогда почему вы кричите на Севу? – Ирма положила мне руку на плечо.

«Тоже мне мать Тереза!»

– Я? – задохнулся Эдик. – Кричу? Это он огрызается! Он…

– Эдуард! – перебила его Ирма. – Вы взрослый человек. Нельзя опускаться до уровня ребенка.

Я хотел сказать, что взрослый человек здесь – я. А Эдуард и правда опустился, но не до уровня ребенка, а просто дальше некуда. Потому что дети хоть и низенькие, но некоторым взрослым до них еще расти и расти. А таким, как Эдик, наверное, вообще никогда не вырасти.