Книга Последняя искра - Алана Русс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— М-м-м… ты чувствуешь себя обязанной ему? Плохо.
— Чего это плохо? — приподняла бровь я.
— Чувство долга легко может заглушить голос рассудка, и ты можешь сделать то, о чем пожалеешь.
— Пожалеешь… — медленно повторила, вскинув голову. — Я тебя второй день вижу, а ты уже угрожать мне взялся?
— Нет, конечно, — поймав мою улыбку Велор и сам будто просветлел. — Это так, фигура речи. Но если бы я сказал, «он пожалеет», тогда да. Ящерке стоило бы занервничать.
Я заохала, смеясь. Уж кто-кто, но Дракула никогда в своих силах и умениях не сомневался. Ни в том мире, ни в этом.
— Хорошо, я передам Шарару при встрече, что с тобой шутки плохи. Пусть ведет себя пристойно.
— Будь добра, — сухо кивнул Велор. — Уф-ф…Неужели мы добрались? — ступил он во владения придворцовой магической завесы, с облегчением выдохнув. — Эта жара меня точно в могилу сведет.
— Ты же воздушник, — я и сама с удовольствием подставляла лицо прохладным потокам. — Помагичь. Раскинь над собой купол. Что тебе стоит?
Брюнет словно не услышал меня, но будто и впрямь расслабился. Даже шаг сбавил, наслаждаясь прохладой.
— Надеюсь, мы не опоздали, — покрутил Велор головой, отыскивая солнечные часы. — Иначе Эдана нас четвертует. Она что-то особенное устроить для тебя хотела. Как и всегда, угомонить ее невозможно.
А я, упиваясь звуками его голоса, от радости так и зажмурилась. Неужели, все как прежде? Неужели, я все-таки выстояла, справилась?
— Поспешим тогда! — видя, как лениво вышагивает Велор, засмеялась я и ухватила его за ладонь, переплетя наши пальцы. — Ну же, бесстрашный воин из Темных Земель, шевелись! — вновь залилась смехом и потянула ворчащего Дракулу вверх по ступенькам, сплошь устланным жемчужно-лиловыми лепестками.
Сад, посреди которого дворец словно бы и расположился, буйно цвел. И, кажется, лишь один ветер не желал любоваться этой красотой. Равнодушно хлестал горячими жгутами пышные кроны и ранил нежные соцветия, разбрасывая невесомые благоухающие капли.
В коридорах дворца пришлось все же расцепить руки и поумерить пыл со смехом придачу. Хотя удержаться было сложно. Я то и дело украдкой поглядывала на Велора, и рот неконтролируемо растягивался в широченной, блаженной улыбке.
Черт побери, какой же он красивый, этот вампирюга! Даже красивее, чем прежде. Легкий естественный загар подрумянил скулы. Холеность — отпечаток столетнего пребывания в мире технического прогресса, словно вымылась, выкрошилась под напором иппорианских ветров. А вот надменности только прибавилось.
Взгляд, движения… Каждый жест дышал сдержанностью и минимализмом. Наверняка, если бы современному художнику, моего мира, разумеется, довелось писать с Велора портрет, на холсте поселилась бы всего пара отрывистых, острых штрихов. Алый и иссиня-черный.
— А ты прическу сменил.
С улыбкой глядя на черные как смоль волосы, собранные в тугой пучок чуть пониже затылка, я не спрашивала, утверждала.
— Ты тоже, — тонкие, бесцветные губы даже не дрогнули в улыбке.
Не смотри я на Велора в этот момент, по голосу даже и не подумала бы, что это он ко мне обратился.
— Что, не нравится? — смущенно поправила я короткие кудри, едва задевающие плечи.
— Почему же? Тебе идет. Но я помню тебя с длинными волосами. Они тоже были красивые. Можно? — остановился брюнет, вопросительно склонив набок голову.
Дождавшись утвердительного кивка, он протянул руку. Пряди легко заскользили между его пальцами.
Я поежилась и засмеялась. Щекотно! Даже по щекам мурашки побежали, а улыбка теперь и впрямь грозилась до ушей дотянуться.
— Мне длинные больше нравились, — выдохнула я, когда Велор отнял руку и вновь зашагал по коридору, правда чуть медленнее, чем прежде. Да и слушал будто бы охотнее. — Но обстричься — это не мой выбор. Скорее, вынужденная мера. Хотя там и не стрижка вовсе была, а варварское нападение… — вспомнилось, как Нолан Роджи одним махом мне хвост отчекрыжил. — Но волосы у меня очень медленно растут. В час по чайной ложке, можно сказать. Даже репейное масло не помогает.
Я осеклась, помолчала немного и добавила.
— Не помогало, вернее. В последнее время что-то не до красоты было.
Насколько мне было известно, у местных модниц свои рецепты. Белоснежка Габриэль частенько выкладывала на парту перед подружками какие-то скляночки. И судя по завистливым девичьим охам-ахам, вряд ли это была знаменитая настойка из корня репья. Я в иппорианской флоре его и не видела, по правде говоря.
— И у меня были причины сменить прическу, — потер шею ладонью Велор и тяжело выдохнул. — Жарко здесь очень.
Мокрые короткие волоски позади от незатейливого, но такого «человеческого» движения растрепались и теперь забавно торчали во все стороны. Рука так и тянулась вернуть их на положенное место.
— И зря ты говоришь, не до красоты было, — добавил брюнет, глянув на меня с самым серьезным выражением лица, что можно себе представить. — Ты хорошо выглядишь. И без женских репейных причуд.
— Спасибо, — засмеялась я и невольно бросила взгляд на подол своего легкого платья, что с каждым шагом разлетался колоколом.
— Не за что, — в своей отрывистой манере отозвался Велор, и замолк, сосредоточенно хмуря брови. Быть может, восстанавливал в памяти путь по извилистым коридорам до покоев сестры?
Любезностями сыпать Дракула не мастак. Они у него всегда какие-то рубленные, острые получаются. Но все равно радостно слышать.
И приятно все же, что Ассаро позаботился о пополнении гардероба своей гостьи, но и прикупить чего-то эдакого на местном рынке не помешало бы. Эдана наверняка с удовольствием мне компанию составит.
Настроение только в гору пошло, но все первоприходящие на ум комплименты были сделаны. Пришел черед молчания, что Дракула и делал, собственно, с большой охотой.
Прикусила язык и я. Придумать, как продолжить разговор, никак не удавалось. На ум лезло лишь: «Ну, и как вы тут жили-были без меня?» Банально до жути и опасно. И если неоригинальность вопроса была уже веками подтверждена, то опасность заключалась в перетекании разговора в русло выяснения отношений. А на это нужны были время и смелость.
На самом деле, я корила себя вчера весь вечер и часть ночи, пока от бессонницы крутилась в постели. Корила за слабость духа, потому как поговорить нам с Велором стоило. И стоило поговорить в тот же день. Вот только сил сделать первый шаг у меня не хватило.
Страшно.
Услышать ответ на вопрос, что тревожил без малого год, если опустить разницу во времени Земли и Иппора, было страшно. Уловить в ответе нотки лжи и подавно! Но в шаге от истины, от душевного спокойствия и равновесия так и остаться в неведении казалось и вовсе невыносимо.